Анна молча кивнула.

Тишину нарушил голос Одли:

— Мы получили некоторые документы, имеющие отношение к предварительному соглашению о вашей помолвке. Вам известно, проводились ли официальные процедуры по ее аннулированию?

Анна силилась сохранять спокойствие.

— Господа лорды, как я уже говорила королю, в момент помолвки я была ребенком. Мне сообщили об этом после заключения соглашения. Через несколько лет меня поставили в известность о том, что помолвка расторгнута. Боюсь, больше я ничего не могу добавить.

— Значит, когда обсуждался вопрос о вашем браке с королем, вы считали себя свободной для замужества?

— Да, милорд.

— И вы не знали, что ваша помолвка не была официально расторгнута?

— Я думала, что она расторгнута.

Одли вздохнул:

— Мадам, ваш брат прислал королю в качестве доказательства нотариально заверенный сертификат, составленный и подписанный в присутствии великого магистра двора Гохштадена и вице-канцлера Олислегера. В нем утверждается, что предварительное соглашение было аннулировано пятнадцатого февраля тысяча пятьсот тридцать пятого года.

— Значит, у вас есть необходимое доказательство, — сказала Анна, испытав облегчение.

— Нет, мадам, мы его не имеем! — рявкнул Гардинер. — От этого сертификата попахивает подделкой. Под ним стоит печать с изображением пивной кружки! Можно ли доверять такому документу?

— Более того, — добавил Одли, — в нем не содержится обещанных советниками герцога доказательств.

— Возникает впечатление, что никто в Клеве не может их предоставить, потому что они просто отсутствуют, — пролаял Гардинер. — Должны быть соответствующие записи в церковном архиве, и в архивах герцогства Клеве тоже, но, похоже, их не удалось найти.

Анна поняла, что дело об аннулировании брака может обернуться серьезными проблемами, но решила ничего не отвечать, не посоветовавшись с доктором Харстом.

— Это звучит так, будто вы обвиняете меня в очевидном отсутствии доказательств, господа лорды.

Одли откашлялся:

— Вовсе нет, мадам. Мы просто хотим дать понять вашей милости, с какими трудностями столкнулись, пытаясь подтвердить законность вашего брака.

— Но я официально отказалась от помолвки по просьбе его величества.

— Боюсь, это не удовлетворяет короля, — сказал Гардинер. — Он не может рисковать, что права его потомства на престол, если ваша милость родит ему детей, могут быть оспорены. Все должно быть неопровержимо законно. Другой вопрос, который мы должны задать… — Он сделал паузу и хищно, как ястреб, посмотрел на Анну. — Может ли ваша милость выносить королю детей?

Краска бросилась в лицо Анне. Ответ им известен! Но она не станет подтверждать их догадки. Если брак не завершился физической близостью супругов — это основание для его аннулирования. Признайся она в этом, и господа лорды не станут утруждать себя разбором деталей помолвки!

— Я каждый день молюсь об этом благословении, — сказала она.

— И вы не знаете ни о каких препятствиях к его обретению? — не отставал Гардинер, впиваясь в нее черными глазами.

— Ни о каких, милорд. — Пусть считают ее наивной!

— Мы хотели бы поговорить с вашими дамами, — сказал лорд Одли.

Анна мысленно вернулась к тому странному разговору, который имела с леди Ратленд, леди Рочфорд и леди Эдгкумбе недели две назад. Он был похож на допрос, и теперь она подозревала, что им приказали расспросить ее о том, что происходит у них с Генрихом в спальне.

— Я пошлю за ними, — ответила Анна, понимая, что они скажут.

Следующий час или около того Одли и Гардинер провели, беря показания у придворных дам; каждую расспрашивали отдельно. Одна за другой женщины выходили из зала смущенные, расстроенные или с поджатыми губами.

— Мы ничего не можем сказать, мадам, — таков был их постоянный рефрен, когда Анна донимала их вопросами, что происходит, но она легко могла представить, о чем их спрашивали.

Матушка Лёве отказалась повиноваться.

— Я сказала, что не говорю по-английски. В конце концов они от меня отстали, и Катарину с Гертрудой тоже бросили донимать. Они не заставят меня потворствовать никаким аннулированиям!

Анна обняла ее:

— Благодарю вас, мой бесценный друг. Что их интересовало?

— Девушка ли вы до сих пор. — Матушка Лёве многозначительно глянула на нее.

Анна поделилась с няней своими подозрениями, что леди Рочфорд, леди Эдгкумбе и леди Ратленд получили задание выведать у нее правду.

— Теперь все они, без сомнения, радостно пересказывают то, что узнали.

По прошествии часа последняя фрейлина вернулась из приемного зала. Через пару минут Анну вызвали обратно.

— Я пока еще королева! — сказала она церемониймейстеру. — Никто не вызывает меня! Скажите лордам, что я дам им аудиенцию через четверть часа.

Она отстояла свое достоинство, но какой ценой! Это были самые долгие пятнадцать минут за всю ее жизнь. И когда Анна вошла в приемный зал в сопровождении своих дам, то застала Одли и Гардинера в не слишком хорошем настроении. Они не стали тратить времени и сразу приступили к сути дела.

— Мадам, мы услышали свидетельства того, что ваш брак с королем остался не приведенным к окончательному завершению.

Анна не ожидала такой прямоты.

— На это пусть ответит король. Он всегда был очень внимательным супругом.

— Его величество уже открыл нам, что ни разу не имел сношений с вашей милостью, — сказал Гардинер. — Король заявил, что его ум не соглашался на это, так как в сердце своем он знал, что вы жена другого мужчины и ему нельзя к вам прикасаться.

— Мы хотели бы, чтобы ваша милость дали показания, подтверждающие свидетельство его величества, — предложил Одли.

— Господа лорды, я хотела бы посоветоваться с послом Клеве, прежде чем напишу или подпишу что-либо, — не сдавалась Анна. — Я ожидаю его прибытия сюда сегодня вечером. Прошу вас, позвольте мне поговорить с ним. Мне нужно сообразоваться с тем, чего ожидает от меня мой брат герцог.

Она видела, что лорды недовольны ее ответом.

— Хорошо, мадам. — Одли вздохнул. — Мы вернемся в Уайтхолл и будем ждать, как вы просите.

Теперь уже Анна не сомневалась, что Генрих нацелен на развод с ней, и результат любого разбирательства заранее известен. Но как быть с ее желаниями? Что будет с альянсом, сохранение которого она считала своим долгом?

В ожидании доктора Харста Анна совершила короткую прогулку на свежем воздухе под хмурыми грозовыми облаками, отражавшими ее настроение, спрашивая себя, чего хочется ей самой. Генриха она не любила, но привязалась к нему, находя, что хорошего в нем больше, чем плохого. Анна могла поклясться, что король тоже к ней не равнодушен. Он достаточно явно продемонстрировал это, хотя, очевидно, все это время таил в душе сомнения относительно их брака. Может быть, слухи были правдивы и она ему сразу не понравилась. И тем не менее Генрих предпринял усилия, чтобы проявить доброту к ней, и она не сомневалась в том, что между ними начала завязываться дружба. Вероятно, мог наступить момент, когда король забыл бы о неувязках с ее помолвкой. Но потом на глаза ему попалась Кэтрин Говард, и он был очарован ею. Неужели его сомнения возродились из-за страсти к ней?

«Хочется ли мне остаться с ним теперь?» — спрашивала себя Анна. Она могла бы жить без постоянной тревоги, страха, что недостаточно хороша, и все же перспектива потерять дружбу Генриха и лишиться его общества огорчала ее, хотя она и злилась на него. Ей понравилось быть королевой, пользоваться всеобщим почтением и привилегиями, которые давал этот статус. Приятно было чувствовать, что она оказывает услугу Клеве и Англии. Анна начала свыкаться с мыслью, что заплатить за это, вероятно, придется тем, что никогда больше она не познает радостей плотской любви и материнства.

Генрих за многое должен ответить! Анна продолжала шагать по саду, и в ней рос гнев. Эта суета вокруг помолвки — полная чушь! Вильгельм — человек предусмотрительный: он не допустил бы ее замужества, если бы она не была свободна. Она истинная супруга короля и всегда ею будет, пока смерть не разлучит их. Возмутительно, что его министры так ее унизили. Она принцесса Клеве, и ее нельзя просто отправить домой с пожитками как ненужную вещь. Отец перевернулся бы в гробу, если бы узнал, как с ней обходятся. Курфюрст Саксонский и его союзники протестанты будут шокированы. Объявление войны — меньшего король не заслуживал…