Временами маска влюбленного спадала, и Джейн улавливала под ней черты страдающего человека. Генриха глодала изнутри навязчивая мысль о необходимости иметь наследника, и при упоминании об Анне он недовольно поджимал губы. Джейн было жаль его. Он перевернул мир вверх дном, чтобы получить Анну, и теперь пожинал горькие плоды.

– Я понимаю, почему он любит вас, Джейн, – сказала Нан. – После этой мегеры вместо жены вы должны казаться ему нежной овечкой.

Начало марта принесло с собой теплую погоду, и Эдвард пригласил Джейн прогуляться с ним по парку Гринвича. Они взобрались на холм позади дворца, на вершине которого стояла старая башня с красивым названием Мирефлорес. Правда, башня была давно заброшена, и вокруг нее царил дух упадка и запустения. Внутрь они не вошли, а уселись на травянистом склоне и стали смотреть на впечатляющий вид внизу – дворец и широкую реку за ним.

Эдвард огляделся и сказал:

– Слава Богу, рядом никого! Джейн, мне нужно поговорить с тобой. Прошлой ночью состоялась встреча, организованная мессиром Шапуи в его лондонском доме в Остин-Фрайарсе. Он собрал всех, кто хочет видеть Леди разведенной.

– Ты там был? – поинтересовалась Джейн.

– Да, с нашими братьями. С прошлого года Шапуи выказывает все большее дружелюбие к нам. Он считает, что настало время действовать. Леди ненавидят при дворе и во всем королевстве. Анну и ее сторонников обвиняют в появлении недавно изданных суровых законов. Некоторые негодуют на нее за продвижение того, что считают ересью, и за религиозные реформы, которые она спровоцировала. И хотя сам я не сожалею о содеянном, но, разумеется, согласен с тем, что Леди виновна в упадке торговли с Империей.

– Я думаю, она совершенно не подходит для того, чтобы быть королевой, – сказала Джейн.

– Многие из подданных короля согласны с тобой, как я слышал, особенно женщины. Они ненавидят ее за то, что она захватила место всеми любимой старой королевы, и считают ответственной за казнь сэра Томаса Мора, епископа Фишера и картезианцев.

Джейн сняла накидку. Солнце пригревало, было не по сезону жарко.

– Она умудрилась отвратить от себя нескольких друзей короля и лордов, даже собственного дядю.

– Я воздержусь от упоминания того, что говорят о ней за границей, – сказал Эдвард. – В основном это ругательства. Уверяю тебя, Джейн, у нее найдется немного защитников, если король решит расстаться с ней. А это возвращает меня к Шапуи и тому, зачем он созвал нас всех. Он уверен, надежды на возвращение принцессе Марии прав на престол могут оправдаться, только если ты станешь королевой. Нет, Джейн, позволь мне закончить! Всем известно, что ты любишь и почитаешь принцессу, и Шапуи высокого мнения о тебе как о добродетельной и сердечной леди.

Это было приятно.

– Но король не подал и намека, что собирается развестись с королевой. Почему вы с Шапуи решили, будто он сделает это?

– В дело вовлечены не только я и Шапуи, – ответил Эдвард, ложась на траву. – На встрече присутствовали еще несколько людей, которые решительно намерены свергнуть Анну Болейн и всю ее фракцию. Брайан и Кэри, лорд и леди Эксетер, лорд Монтегю и другие из семейства Поул.

– Но ведь они кузены короля! – ахнула Джейн.

– Ага, и у всех есть притязания на престол, так как они из древнего рода Плантагенетов. Король не доверяет им не только из-за происхождения, но и потому, что они религиозные консерваторы и сторонники почившей королевы. Они реакционеры, но королевских кровей, а значит, обладают влиянием.

– И они захотят поддерживать меня, дочь рыцаря, в том, чтобы я стала королевой? – Джейн с трудом верилось в это.

Эксетеры и Поулы были надменными и важными господами, гордились своим благородным происхождением.

– Они во всеуслышание восхваляли тебя, поверь! – успокоил ее сомнения Эдвард. – Лорд Эксетер сказал Шапуи, что он без раздумий прольет свою кровь за принцессу.

– Леди Эксетер любила старую королеву. Бывало, она тайком передавала ей письма от Шапуи. – Джейн восхищалась этой храброй, решительной женщиной, страстную натуру которой подпитывала испанская кровь: ее отец женился на одной из фрейлин, которые прибыли вместе с почившей королевой из Испании.

– Кэри дружен и с ней, и с ее мужем, так же как и леди Солсбери, мать лорда Монтегю.

– И она была на встрече?

– Да, специально приехала из Гемпшира, чтобы участвовать. И она тоже за тебя.

– А сама принцесса? Она знает об этой встрече и ее целях?

Эдвард улыбнулся:

– Шапуи заверил нас, что Мария одобряет его затею. Он тайно сообщает ей о происходящем. Поверь мне, принцесса согласится на все, лишь бы избавиться от Леди. Она ненавидит ее, а к нам, Сеймурам, выразила горячую любовь. – Он в упор посмотрел на Джейн. – Ясно, что Анна как королева не состоялась. Скоро король сам увидит это, если уже не увидел. И тогда – Джейн, только подумай! – ты можешь ожидать великих перемен и славного будущего. Потому что кое-чего я еще не сказал. На встрече вчера вечером присутствовал еще один человек, более могущественный, чем все прочие, вместе взятые, – сам господин секретарь Кромвель!

– Кромвель? – повторила за братом Джейн. – Святые угодники!

– Он друг и сосед Шапуи, к тому же стремится к союзу с Испанией. Леди – помеха ему, и он знает, что она его ненавидит.

– Я слышала, как она поносила Кромвеля в разговоре со своим братом, – сказала Джейн.

Эдвард сел:

– Я, конечно, симпатизирую Марии и готов бороться за ее права, как и ты. Но если король женится на тебе, ваши сыновья потеснят ее в очереди на престолонаследие. Вот что должно быть нашей конечной целью: король Сеймур на троне Англии!

Джейн понимала: ей следует радоваться такой перспективе, но вместо этого она встревожилась. Смущала ее не откровенная амбициозность Эдварда – ничего иного от него ждать не приходилось, – а образы, которые вдруг пронеслись в голове: Анна кричит в родовых муках; она в отчаянии от потери сыновей; мечется в тревоге, что не родит принца. Джейн вспомнила Екатерину, которая тоже не выполнила этого долга перед супругом, что и разрушило ей жизнь. Если она выйдет за короля, ее ждет та же участь, и однажды враги могут замыслить свержение неугодной королевы Джейн. Впервые ей ясно представилась абсолютная реальность такого развития событий.

Эдвард наблюдал за сестрой:

– Почему ты помрачнела? Большинство женщин пришли бы в восторг от перспективы стать супругой короля.

– Предположим, я тоже не смогу родить ему сына? – прошептала она.

– Чушь! Мы, Сеймуры, весьма плодовиты. Мать произвела на свет десятерых. Взгляни на наше фамильное древо! Мы размножаемся как кролики. И это одна из причин, почему тебя следует предложить в жены королю.

– Ты говоришь обо мне, как о призовой телке.

Эдвард пожал плечами.

– Так устроен мир, – многозначительно заключил он. – Любой крестьянин хочет иметь сына, который унаследует его свинью!

Вскоре Джейн заметила, что придворные короля начали относиться к ней с новым почтением. Она чувствовала, как день ото дня растет ее влияние. Люди искали благосклонности новой фаворитки короля, а некоторые даже предлагали подарки, чтобы заручиться поддержкой, но Джейн отвергла их все до единого. Пусть поймут, что ее нельзя подкупить, и в любом случае она не хотела, чтобы Генрих думал, будто возлюбленная использует его, желая добиться привилегий для своих друзей.

Леди Эксетер улыбалась ей всякий раз, как они мимоходом встречались при дворе, а однажды остановилась, когда оказалась с ней одна в пустой галерее и тихо сказала:

– Вы делаете прекрасную работу, госпожа Джейн. Продолжайте в том же духе. Мы все рассчитываем на вас, – после чего пошла дальше.

Братья Джейн тоже оказались в центре внимания. Люди тянулись к ним как к восходящим звездам двора, лебезили перед ними и искали их покровительства. Они пользовались этим с выгодой для себя.

По ночам Джейн часто лежала без сна, размышляя, какова во всем этом роль Генриха. Он не мог не замечать интереса публики к ней. Думал ли он по-прежнему о возможности избавиться от Анны? Самой Джейн он ничего больше об этом не говорил.