– Это неправда! – перебила отца Джейн.

Сэр Джон предостерегающе поднял палец:

– Пусть лучше она думает, что это правда. Трудно было ожидать, что она примет к себе кого-то, открыто симпатизирующего королеве Екатерине, даже по рекомендации сэра Фрэнсиса. У меня есть амбиции относительно своих детей, Джейн. Лиззи вышла замуж за человека, которого высоко ценит король, и хорошо устроена. Эдвард с Томасом делают успехи в жизни и нацелены на дальнейшее продвижение. При дворе леди Анны ты получишь прекрасную возможность найти себе достойного супруга. Будь прагматичной, дочь моя. Подумай о нашей семье.

Джейн прикусила язык. Она раздумывала, сможет ли быть корректной с леди Анной и принесет ли славу своему семейству. При дворе королевы Екатерины она не испытывала душевных терзаний, выражая преданность госпоже, только чувствовала, что делает все правильно.

– Ты едешь ко двору, и точка, – заявил отец.

Джейн стало ясно: она потерпела поражение.

Мать качала головой, осматривая платья Джейн. Она брала их в руки одно за другим и хмурилась.

– Они прослужили не один год, их нужно заменить. – (Таков был вердикт.) – Посмотри, как вытерся шелк. Леди Анна верховодит модой, и тебя нужно подготовить соответственно.

Пригласили портного и торговца шелком и бархатом. Джейн в нетерпении стояла рядом с матерью, пока та хмыкала и бормотала себе под нос, выбирая ткани. Наконец она остановилась на нескольких отрезах и заказала ленты, шнурки, булавки и голландское полотно на нижние сорочки.

– Эти капоры можно подновить, – объявила леди Сеймур. – Нет, они слишком заношены. Заказать тебе французские?

Леди Анна любила капоры на французский манер. Джейн быстренько представила себя в головном уборе в форме венца, который дерзко приоткрывал волосы. Она не хотела ни в чем быть похожей на Анну.

– Я предпочитаю английские, – ответила она, взяла в руки один из черного бархата, в форме фронтона, и стала любоваться им.

– Хорошо, мы закажем по два каждого фасона, – сказала портному мать.

Джейн молча посмотрела на них и не стала возражать. Последняя неделя выдалась на редкость огорчительной. Она скучала по Екатерине и другим фрейлинам, которые не один год были ее компаньонками, к тому же беспокоилась, что готовит будущее для королевы. Поступление на службу к женщине, которая решилась сместить ее с трона, вызывало у Джейн ощущение, что она добавляет бывшей госпоже несчастий.

Усталость не отступала. Однажды Джейн уснула, сидя на стуле, когда они с матерью и Дороти шили нижнее белье, которое она возьмет ко двору. Мать разбудила ее, встряхнув за плечо, и пощупала ей лоб. Потом нахмурилась:

– Ты горишь, дитя! Лучше ложись в постель. Я принесу тебе горячий поссет с пиретрумом. Помоги ей, Дороти.

Джейн с удовольствием забралась под одеяло и уснула, а очнулась с больным горлом, и не только: все тело ломило, кроме того, у нее была странная резь в глазах.

Мать сидела рядом с постелью.

– Ты проспала шесть часов, – сказала она и положила ладонь на лоб Джейн. – Все еще горячий. Я послала за доктором.

Врач пришел вечером, принес пиявок и поставил их на руку Джейн.

– Это поможет удалить дурную кровь и сбалансировать гуморы, – объяснил он матери, потом долго изучал мочу пациентки, осмотрел ее горло, пощупал шею. – Гланды у нее распухли, – сказал лекарь. – Нужно уменьшить жар. Держите ее в тепле, но не перегревайте. Продолжайте давать травяные настойки и поите обильно. Я зайду через неделю проверить, как у нее дела.

Леди Сеймур взялась за дело. Когда Джейн не спала или не была в забытьи, а в этом состоянии она проводила бо́льшую часть времени, то все время ощущала присутствие матери. Та бесшумно двигалась по спальне, подбрасывала дров в огонь, обтирала больную влажным полотенцем, приподнимала и поила, кормила с ложечки медом, чтобы облегчить боль в горле, или просто сидела рядом и следила, не нужно ли чего. Иногда ее место занимала Дороти, тогда мать могла немного отдохнуть, а однажды вечером с Джейн остался отец – он читал ей истории из старинного бестиария, которые она любила в детстве. Приятно было снова услышать легенды о львах, единорогах, грифонах и пантерах. Она унеслась мыслями в другой мир, не такой запутанный и сложный, где перед ней не стоял неразрешимый моральный выбор.

Отец сказал, чтобы дочь не беспокоилась: он написал леди Анне и сообщил о ее болезни, в ответ было получено любезное позволение Джейн приехать ко двору, когда она поправится и будет в состоянии это сделать. Больная девушка молилась, чтобы время отъезда было отсрочено, и, похоже, Бог услышал ее. За три недели лихорадка и боль в горле прошли, но болезнь так истощила силы Джейн, что она не могла встать с постели.

Мать старалась поднять ее на ноги с помощью хорошего питания и стимулирующих лекарственных средств собственного приготовления, однако дочь шла на поправку медленно.

Весной пришло известие исключительной важности. Отец услышал новость на рынке в Эймсбери – ее зачитывали королевские глашатаи. Сэр Джон поскакал домой, чтобы передать новость родным. Архиепископ Кранмер объявил союз короля с леди Екатериной не имеющим силы и аннулированным. Король женился на леди Анне, и этот брак признан законным и состоятельным. Леди Анна теперь королева Англии.

Джейн плакала в подушку – о Екатерине, для которой это будет тяжелым ударом, и о себе, потому что служить Анне как королеве с ее стороны будет величайшим предательством по отношению к прежней госпоже. Кроме того, Джейн ужасало, что король не стал дожидаться дозволения папы и сделал все по своему усмотрению. Это было абсолютно безнравственно. Теперь-то уж его святейшество обязан заговорить!

А вот отец ликовал.

– Служить королеве Анне гораздо лучше, чем леди Анне! – радовался он, не обращая внимания на угрюмое неодобрение дочери, и поспешил отправить новоиспеченной правительнице послание с заверениями, что ее фрейлина поправляется и ждет не дождется возможности приступить к исполнению своих почетных обязанностей.

– Это дурно, и я не хочу принимать в этом никакого участия! – слабо отпиралась Джейн.

– Ш-ш-ш, дитя. – Рядом с ней сидела мать. – Это сложные дела; нам, женщинам, их не понять.

– О, я думаю, Анна Болейн прекрасно в них разбирается. Хорошей королеве положено разбираться.

Сердце Джейн едва билось. Все это не шло ей на пользу.

Мать похлопала ее по руке:

– Предоставь спорить тем, кто имеет образование, чтобы судить да рядить, а свое личное мнение держи при себе. Подумай о положении отца.

Обычно подобных слов матери было достаточно, чтобы дети смирились и притихли, но Джейн не могла не высказать того, что было у нее на уме.

– Матушка, простите меня, но я не могу забыть о своей верности истинной королеве, которая была для меня доброй госпожой, которая терпелива и хороша во всем. Я не могу принять Анну Болейн вместо нее. Может быть, я и женщина, но мне известны законы Божьи, а в них сказано, что у мужчины не может быть двух жен одновременно.

– Довольно! – оборвала ее мать. – Я уверена, мы все разделяем твои мысли, но теперь глупо об этом говорить. Никто из нас не властен что-либо изменить. Храни свою истинную преданность в сердце и не говори о ней никому. Я даю тебе мудрый совет.

Джейн сдалась и закрыла глаза. Мать была права; к тому же, чтобы оправиться после болезни, ей не нужно загружать себя новыми проблемами.

Лиззи написала из Джерси, куда перебралась в то время, когда Джейн пребывала в глубинах болезненного бреда. Сестра благополучно родила сына и назвала его Генрихом в честь короля. Он появился на свет в замке Монт-Оргёй, где Лиззи прекрасно устроилась и жила в большом почете как супруга наместника. Мать и отец пришли в восторг оттого, что снова стали бабушкой и дедушкой, и леди Сеймур немедленно взялась за шитье приданого для новорожденного, чтобы отправить его в Джерси.