– За свой проступок они заслуживают изгнания, сир.

Генрих кивнул:

– Согласен. Госпожа Стаффорд, это несчастье вы навлекли на себя собственным неразумием. Вы покинете двор и не покажетесь здесь, пока вас не вызовут.

– Нет! Прошу вас! – воскликнула Мария, но Генрих уже отвернулся, собираясь уходить, Анна двинулась следом.

– Проследите, чтобы она уехала сегодня же, отец, – бросила через плечо королева, и дверь за ней закрылась.

Осенние листья толстым ковром покрыли землю, когда пришло известие о кончине в Риме папы Климента.

– Великий грешник мертв! – заметил Кромвель, сообщив новость Анне. – Преемник уже избран – Павел Третий. И он сразу дал понять, что не намерен поощрять королевское непослушание, как ему угодно это называть. Павел пригрозил, что приведет в действие указ об отлучении от Церкви, составленный Климентом, но так и не преданный огласке. Его милость, естественно, намерен проигнорировать эти угрозы, но нужно быть настороже. Если епископ Рима решит опубликовать вердикт и тем побудит императора к войне, король, как отлученный от Церкви, останется один. Ждать помощи от других христианских держав ему не придется.

– Вы считаете, епископ Рима исполнит свою угрозу? – спросила Анна, представляя, как Екатерина и Мария триумфально возвращаются в Уайтхолл, а она сама… О Боже, что они сделают с ней?

– Нам не стоит благодушествовать, – сказал Кромвель, – но думаю, это вполне может оказаться политическим бахвальством.

Генрих поддержал Анну в ее противостоянии с сестрой и постепенно теплел к ней, однако слухи подтверждали, что его шашни с Джоан Эшли продолжаются. Это глодало Анну изнутри. В отчаянии она решила положить конец этой любовной связи.

Джейн Рочфорд получала удовольствие от распускания сплетен о похождениях короля, так пусть поможет теперь в качестве компенсации. Анне никогда не нравилась невестка, и неприязнь была взаимной, но это не имело значения. Джейн заплатит за свое тайное злорадство.

– Я хочу избавиться от Джоан Эшли, – сказала ей Анна. – И нужен предлог, чтобы отослать ее прочь. Можем мы придумать какой-нибудь повод, чтобы ее срочно вызвали домой?

Широко раскрытые глаза Джейн засверкали. Анна подозревала, что от недостатка удовольствий в собственной жизни она получала их опосредованно, через сплетни, – отсюда и ее желание участвовать в предложенной интриге.

– Она, вообще-то, заслужила увольнение, – заметила Джейн.

– Разумеется, – согласилась Анна. – Если распространится молва, что она отдается всем и каждому, тогда у меня будут основания отослать эту потаскуху, и король прогневается на нее за то, что она разбрасывается своими милостями направо и налево. Он не потерпит соперничества. Джейн, вы в курсе всех последних сплетен. Никто лучше вас не сможет пустить слух.

Не прошло и нескольких дней, как двор уже на все лады шептался: до чего же странно, что король одаривает вниманием такую любвеобильную даму. Анна про себя улыбалась. Месть была сладка! Она подождет еще день или два, а потом отправит эту девицу паковать вещи.

Однако в тот же вечер к ней явилась, утирая слезы ярости, Джейн Рочфорд.

– Меня прогнали от двора! – воскликнула она. – Я должна уехать немедленно, и все из-за вас!

– На каком основании вас изгоняют?

– За распространение слухов! Меня вызвал к себе господин секретарь. Он сказал, что некоторые люди утверждают, будто я все это выдумала, чтобы вы могли избавиться от Джоан Эшли. Думаю, за мной следили. Лучше бы я не соглашалась помогать вам в вашем безрассудном замысле! – И, не сделав реверанса, Джейн, шурша юбками, кинулась в комнаты, которые занимала вместе с Джорджем.

«Легко отделалась», – подумала Анна.

Однако ее встревожило подозрение Джейн, что за ней следили. Ведь если это правда, тогда и сама Анна могла находиться под наблюдением. Невестка права. Она действительно поступила безрассудно.

– Я сожалею, – поспешила сказать Анна, когда Джордж пришел в ее покои и сообщил, что Джейн уехала домой в Гримстон.

– А я нет! – Он поморщился. – Я с облегчением смотрел на ее спину. Она портила мне жизнь своими постоянными колкостями. Хотелось бы не видеть ее больше никогда. – Суровое выражение его лица смягчилось. – Но меня больше беспокоишь ты, сестрица. Как воспринял это король?

– Не знаю, – ответила Анна, холодея от мысли о возможной реакции Генриха. – Я с ним не виделась.

– Когда увидишься, продемонстрируй ему любовь и раскаяние. Скажи, что сделала это в отчаянии, из страха потерять его.

– Так я и сделаю, – согласилась Анна.

Генрих не пришел распекать супругу или выяснять подробности, но его неудовольствие вскоре было выказано явно и открыто.

Страдая от чувства вины, что не видела дочь в ее первый день рождения, Анна поехала навестить Елизавету в Ричмонд. Вместе с ней отправились дядя Норфолк, герцог Саффолк и целая свита лордов и леди. Некоторое время Анна провела, играя с ребенком, весьма разговорчивым и любопытным. Девочка, одетая в бархатные юбки и расшитый лентами чепчик, топала на неуверенных ножках и скакала на терпеливой Маленькой Почему, а леди Брайан и прочие няньки стояли вокруг, готовые подхватить малышку, если та вдруг упадет. Елизавета с интересом рассматривала Анну, тянула к ней пухлую ручку, щипала за щеку и повторяла:

– Милая леди.

Два герцога, высказав положенное количество похвал принцессе, начали приходить в нетерпение.

– Я не останусь надолго, – сказала Анна. – Темнеет быстро. Мы уедем не позднее четырех часов.

Тут Норфолк шокировал ее заявлением:

– Ваша милость, король приказал нам посетить леди Марию, пока мы здесь, и передать ей его приветствия.

Произнесено это было тоном, не терпящим возражений.

– Вы не пойдете! – вспыхнула Анна, не в силах поверить, что Генрих отдал такое распоряжение.

– Это повеление его милости, – напомнил Саффолк. – Мы не смеем ослушаться.

И с этими словами оба удалились, а другие лорды и даже некоторые ее дамы потянулись следом.

Анна встала и передала Елизавету леди Брайан. Анна была потрясена, осознав, что ее власть идет на убыль и все это понимают. Возможно ли, чтобы Генрих, даже сейчас, размышлял о восстановлении Марии в правах на наследование престола? Если так, где окажутся они с Елизаветой?

Она должна была что-то предпринять. Если бы только она была беременна! Однако Генрих не посещал ее ложе с тех пор, как она укорила его связью с Джоан Эшли, и эта маленькая стерва все еще обреталась при дворе.

В Уайтхолл возвращались по воде, Анна сидела в каюте за зашторенными окнами. Она не могла разговаривать с предавшими ее слугами. А оказавшись в убежище своих покоев, бросилась на постель и залилась горючими слезами.

Немного оправившись, Анна решила, что будет благоразумно исполнить желание Генриха. Если она проявит дружелюбие к Марии, это может способствовать возвращению ей королевских милостей. Поэтому мачеха написала падчерице теплое письмо с пожеланием не падать духом.

Ответа не последовало, хотя Анна подозревала, что Генрих прослышал о ее послании, так как начал снова посещать ее по ночам. Король сохранял отстраненность и проводил с ней лишь время, необходимое для того, чтобы супруга зачала ребенка, но в данный момент этого было достаточно. Когда она забеременеет, он вернется к ней, как уже бывало, а Джоан Эшли пусть пойдет и повесится! А когда родится сын, никто не посмеет тронуть Анну.

В Англию с официальным визитом прибыл французский адмирал. Целью посещения было развитие дружеских отношений между двумя королевствами. В честь гостя Генрих устроил пышный банкет и пригласил ко двору множество прекрасных дам. Анне предстояло сидеть во главе стола, а потому наряд она выбирала с особой тщательностью. Взгляд в зеркало сказал, что она выглядит напряженной, несчастной и на все свои тридцать три года. Анна пощипала щеки и покусала губы, чтобы стали поярче. Важно было явиться в лучшем виде и не затеряться на фоне других женщин. Она хотела произвести впечатление на адмирала, который являлся близким другом французского короля и обладал большой властью в своей стране. Следовало убедить его, что нет лучшей невесты для младшего сына короля Франциска – Карла, герцога Ангулемского, – чем принцесса Елизавета. Согласие французского монарха на их брак послужило бы на пользу общественного признания Анны королевой, а Елизаветы – законной наследницей Генриха. Стоит обручить Елизавету с сыном Франциска, и он наверняка станет таким же влиятельным другом для Анны, каким был император для Екатерины.