Как мог Генрих так поступать с ней и с Марией? Похоже, Анна напрочь лишила его человечности. Терпеть присутствие этой особы при многолюдном дворе было нелегко, но в условиях узкого круга приближенных это будет просто невыносимо.

Но что Екатерина могла поделать? И она просто забралась в носилки, предоставив Генриху возможность скакать впереди бок о бок со своей возлюбленной.

Прославленное аббатство Уолтхэм привлекало много паломников. Екатерина не раз бывала здесь и молилась перед огромным крестом из черного мрамора, который, как считалось, был чудотворным, хотя с ней никаких чудес не произошло. В миле от монастыря находилось королевское поместье Далланс. Дом был небольшой, но король любил бывать здесь в свободное время: охота в этих местах была славная. Но сейчас Генриху было не до охоты. Напротив, он ясно дал всем понять, что будет находиться в доме, дабы избежать распространяющейся по воздуху заразы.

В доме имелись половина короля и половина королевы, комнаты принцессы, коридор и кабинеты между ними. Анна должна была поселиться вместе с немногочисленными дамами Екатерины. Мария будет каждый день проводить в обществе матери. С упавшим сердцем Екатерина думала о том, что ей и принцессе никак не удастся избежать встреч с Анной.

Когда фрейлины раскладывали по местам одежду и прочие вещи Екатерины, Анны нигде не было видно. С благодарностью за временную передышку Екатерина отправила Марию на урок к учителю Фетерстону и открыла окно, дабы полюбоваться на красивый вид внизу. Лучше бы она этого не делала: там стояли Генрих и Анна. Екатерине стало дурно, но потом до нее донеслись их голоса, и она поняла, что они ссорятся.

– Это приказ! – крикнул Генрих.

– Как вам будет угодно!

Анна метнулась прочь, каждое ее движение дышало злобой. Через несколько мгновений на лестнице послышались шаги. Она вошла в покои королевы, сделала реверанс.

– А, госпожа Анна, наконец-то, – сказала Екатерина. – У меня есть для вас поручение. Пожалуйста, распакуйте мои книги.

– Да, мадам. – Взгляд Анны мог уложить наповал целую армию.

Она была в отвратительном настроении. Другие фрейлины переглянулись с довольным видом.

Анна не спеша расставляла книги на полке. Екатерина увидела, как она открыла одну, внимательно прочла что-то и нахмурилась. Потом отложила книгу в сторону.

Через два дня, когда Екатерина сидела в центре кружка, занятого шитьем, появился Генрих. Он с осторожностью оглядел комнату и сказал:

– Добрый вечер, Кейт. Леди, не могли бы вы нас оставить?

Женщины поднялись и поторопились удалиться. Анна недовольно посмотрела на Генриха, но тот не удостоил ее взглядом и ничего не сказал, поэтому она была вынуждена отправиться вслед за остальными.

– Не выпьете ли вина, сир? – предложила Екатерина.

– Да, Кейт, это было бы весьма кстати в такой жаркий вечер. Вы не могли бы закрыть окно? Вдруг в воздухе летает зараза. Надеюсь, вы удобно устроились?

– Да, благодарю вас. – Екатерина протянула ему кубок, думая, что вот перед ней опять прежний Генрих.

Может быть, он устал от Анны. Возникла робкая надежда, что сцена в саду, свидетельницей которой она стала, положит конец этому безумию. Он забудет о своем абсурдном желании развестись и вернется к ней. Сердце Екатерины исполнилось снисходительности. Пусть только все будет как раньше…

– Кейт, – Генрих ослабил ворот рубашки, – я размышлял. На самом деле я напуган, и не только лихорадкой. Скажите мне, вы не считаете, что этот мор – кара Господня?

– В этом нет сомнения, – отозвалась она, и надежда в ее груди стала крепнуть.

– Вот и я в этом уверился. Он недоволен мной и насылает свой гнев на мое королевство. Но почему, Кейт? Почему?

Она могла бы ответить, но вместо этого только горестно покачала головой.

– Вызван ли гнев Господень тем, что я продолжаю состоять в кровосмесительном браке с вами? Или тем, что я задумал избавиться от вас?

– Почему вы спрашиваете об этом меня? – произнесла Екатерина. – Вам известен мой ответ. Я думала, вы убеждены в правоте своего дела.

– Кейт, но это было до всех этих испытаний. Я знаю, что чем-то обидел Господа. Мне только хотелось бы понять чем.

– Вы спрашивали мнение вашего духовника на этот счет?

– Да. Он посоветовал мне вернуться к вам, пока мое дело разбирается, и поэтому я здесь. – Генрих развел руками и криво усмехнулся.

Это, конечно, было не то, на что она рассчитывала, но все же.

– Я очень рада, – сказала Екатерина, но глаза ее наполнились слезами.

Она даже нашла в себе силы пожалеть Анну, которая, очевидно, получила отставку.

– Я надеюсь вскоре получить судебное решение – к осени, если все пойдет хорошо, – тем временем продолжал Генрих. – Папа посылает своего легата для обсуждения и разбора дела с Уолси. Вы его помните – кардинал Кампеджо.

Екатерина сделала над собой усилие, чтобы не заплакать. Он все равно хочет избавиться от нее. Продолжает говорить с ней как с незаинтересованной стороной, а не как с женой, от которой хочет отделаться. И радость мгновенно обратилась в печаль.

– Да, – ответила она, снова берясь за шитье и склоняя над ним голову. – Он приезжал сюда несколько лет назад. Вы сделали его епископом Солсбери.

– Он хорош, Кейт. Эразм считает его одним из наиболее ученых людей среди всех ныне живущих. И он будет беспристрастен.

Екатерина вздохнула и сказала:

– Дай Бог ему мудрости. – Она понадеялась, что Генрих уловит намек. Разве Господь не достаточно ясно выразил свой гнев? – Я с нетерпением жду того дня, когда мы сможем оставить все эти недоразумения позади. И ваши подданные тоже жаждут этого.

Генрих сдвинул брови, но ничего не сказал. Екатерина не сомневалась: он понял, что она имела в виду. Как мог король оставаться глухим к жалобам своих подданных, благосостояние которых пошатнулось с тех пор, как он объявил войну императору? Он не мог не знать, как сильно страдала от этого английская торговля!

Осушив кубок, Генрих откинулся на спинку кресла:

– Думаю, мы поступили правильно, отправив Марию обратно в Хансдон. Уверен, для нее безопаснее жить в деревенской глуши. Надеюсь, Фетерстон доволен ею?

– Доволен, – отозвалась Екатерина, сердясь на Генриха за уклонение от темы. – Я уже получила известие, что она устроилась там и все идет хорошо.

Дай Бог, чтобы Великое дело благополучно разрешилось прежде, чем оно неблагоприятно скажется на принцессе. Ей сейчас двенадцать, она достаточно выросла, чтобы выйти за герцога Орлеанского, хотя теперь разговоры о ее замужестве поутихли: пока Генрих хочет аннулировать свой брак, статус Марии под вопросом. Принцесса, конечно, была уже вполне способна понять, что происходит. Екатерина и Маргарет Поул делали все возможное, дабы оградить ее, тем не менее страна кишела слухами, и было бы чудом, если бы Мария не услышала хоть каких-то разговоров.

– Будем надеяться, скоро болезнь утихнет и мы снова увидим ее, – сказала Екатерина.

Она не любила разлучаться с Марией, особенно в таких обстоятельствах. Мучительное желание быть рядом с дочерью неотступно преследовало ее.

– Оставим это. – Генрих сглотнул. – Кейт, давайте на время забудем о наших разногласиях и подождем, какова будет Господня воля в этом деле.

– Хорошо. А что скажет госпожа Анна?

– Она… она не согласна, – признался Генрих. – Кейт, насчет Анны вы все не так понимаете.

– Как вы можете такое говорить? – удивилась Екатерина. – Разве я хотя бы раз жаловалась на нее или осуждала ее? Я обращаюсь с ней уважительно ради вас.

Генрих пожал плечами:

– Она может смотреть на это иначе. Но не в том дело. Я хочу, чтобы вы знали: она обладает качествами, которые сделают ее хорошей королевой. Она добродетельна, поверьте мне, что бы о ней ни говорили люди.

Екатерина выпятила губы:

– Все говорят, что она ваша любовница.

– Нет, Кейт. Именно это я и пытаюсь объяснить вам. Я, как никто другой, могу заверить вас в ее непорочной девственности. Она происходит из благородного семейства королевских кровей; она хорошо образованна и очевидно способна к вынашиванию детей.