– Мадам, почту это за честь для себя. Во всем христианском мире нет королевы более известной своей образованностью, чем ваша милость.

За неделю Вивес с помощью королевы написал программу обучения: Священное Писание, древние классики, история. Романы были запрещены.

– Они приучают к легкомыслию, – объяснил Вивес, – принцесса получит больше пользы от поучительных историй, таких как «Терпеливая Гризельда».

Екатерина знала эту новеллу из «Декамерона» Боккаччо о женщине, которая вынесла много горя и унижений от своего мужа и тем не менее продолжала любить его. Пожалуй, заложенная в ней мораль послужит хорошим примером для Марии.

При обсуждении расписания занятий Вивес пылал энтузиазмом.

– Доктору Фетерстону можно поручить общий надзор за образованием принцессы, но латыни ее учить буду я.

Ричард Фетерстон, тихий, набожный человек, был духовником Марии и блестящим ученым.

– С переводами я помогу Марии сама, – сказала Екатерина.

На душе у нее было тепло оттого, что этот испанский профессор так глубоко вникает в дело и полон радостных надежд.

– Прекрасная идея, мадам, – согласился Вивес. – Она многое приобретет благодаря эрудиции вашего величества.

Свой труд он посвятил Екатерине. «Воспитывайте Вашу дочь в соответствии с этими принципами, и они ее сформируют, – написал он. – Она будет живым напоминанием об образцах честности и мудрости».

Екатерина показала составленный Вивесом курс Генриху:

– Вам не кажется, что это слишком сурово для семилетнего ребенка?

Генрих прочел и от всей души похвалил:

– Нет, я так не считаю. Мария – умная девочка. Даст Бог, она станет самой образованной женщиной христианского мира!

Мод Парр аплодировала Екатерине:

– Я учу своих дочерей читать и писать и хочу, чтобы они знали французский и латынь. По-моему, девочки ничуть не меньше способны к обучению, чем мальчики.

– Многие не согласятся с вами, – заметила Екатерина.

– Пусть себе злобствуют. Однажды мы докажем свою правоту!

Приступив к занятиям, Мария теперь напоминала птицу, отпущенную в небо. Она была послушна, упорна и трудолюбива, ей всегда не терпелось показать родителям, чем она занимается.

– Принцесса – редкостный ребенок, – говорил Вивес, – и исключительно одаренный.

Он был очень доволен ученицей.

Тем летом Екатерина заметила, что Анна Болейн ходит повсюду летящей походкой и с песенкой на устах. Вскоре королева выяснила и причину этого. Причиной был юный и прекрасный Гарри Перси – наследник герцога Нортумберленда. Тот пристроил сына на службу к кардиналу Уолси, несомненно надеясь, что таким образом его отпрыск будет замечен и получит должность при дворе.

Екатерине нравилось приглашать молодых людей в свои покои; она наслаждалась их обществом, а они под ее бдительным, но благосклонным оком могли весело проводить время с фрейлинами. Когда бы кардинал ни прибыл ко двору, Гарри Перси всегда появлялся у дверей Екатерины, и было очевидно, что они с Анной неравнодушны друг к другу.

Потом Екатерина обратила внимание, что другая ее фрейлина, Люси Тальбот, кажется, в ссоре с Анной. Они и правда почти не разговаривали.

– Не понимаю, что нашло на эту девушку, – сказала Мод. – Она ходит повсюду мрачнее тучи.

– Мод, прошу вас, поговорите с ней. Узнайте, что ее беспокоит.

Мод вернулась очень быстро, и вид у нее был раздосадованный.

– Она говорит, что все в порядке, мадам. Она больше не будет хмуриться.

– Лучше оставить ее в покое, – посоветовала Екатерина. – Они, вероятно, поссорились. Она справится с этим. Ах, посмотрите, вот идет Гарри Перси, опять!

Екатерина от всего сердца одобряла его ухаживание за Анной Болейн. Для девушки это была бы прекрасная партия, ведь Гарри не только страстно влюблен в нее, но и к тому же является наследником одного из самых больших и наиболее древних герцогств в Англии. Поэтому королева поощряла молодых людей и надеялась вскоре услышать об их помолвке.

Но настал сентябрьский день, когда фрейлины вбежали к ней и сообщили, что Анна Болейн лежит на постели и безутешно плачет и никто не может успокоить ее. Екатерина встретилась с ней наедине и была поражена, увидев эту обычно самоуверенную и примерную во всех отношениях фрейлину в таком жалком состоянии.

– Скажите мне, что случилось. – Екатерина села рядом с постелью и взяла Анну за руку.

– Мне приказано вернуться домой в Хивер, ваша милость, – прошептала Анна.

– Но почему? – Екатерина опасалась худшего, но едва могла поверить в то, что эта девушка опозорила себя и свою семью.

– Ваша милость будет сердиться на меня, если я расскажу, – шмыгала носом и давилась рыданиями Анна.

– Я должна заботиться о вашем благополучии. Вы моя фрейлина, и я за вас отвечаю. Если с вами что-то неладно, это отражается и на мне тоже.

Анна еще раз всхлипнула и села. Уложенные косы съехали набок.

– Ну что же, мадам, я вижу, что была очень глупа. Мы с Гарри Перси обручились.

Екатерина пришла в ужас. Какая дерзость!

– Ваши родители знают?

– Нет, мадам. Мы влюблены. Мы не подумали.

– Это действительно глупо, госпожа Анна. Вам следовало знать, что обручение – такое же обязательство, как и брак, и что оба вы должны были получить разрешение родителей. Гарри Перси – наследник герцогства, а ваш отец – влиятельный человек при дворе. Такие люди всегда долго думают, прежде чем избрать супруга для своего дитяти. Для Гарри же, как для дворянина, требуется еще и разрешение короля.

– Я знаю, я все это знаю, – сквозь слезы говорила Анна. – Мадам, мы не думали, что они будут недовольны, и мы вовсе не намеревались оскорбить короля, может быть, все вообще были бы рады нашему союзу, но кардинал сказал «нет». До него донеслись слухи о нас, и он сделал выговор за это Гарри. А меня назвал глупой девчонкой перед всем двором! Он изумлялся, как это Гарри додумался связаться со мной, и сказал, что, если он будет упорствовать, отец оставит его без наследства. А потом выяснилось, что Гарри много лет назад был обручен с дочерью герцога Шрусбери Мэри Тальбот.

Вдруг все встало на свои места. Мэри была сестрой Люси. Неудивительно, что та злилась на Анну.

– Гарри протестовал, мадам, – говорила Анна. – Он старался как мог, но кардинал приказал ему больше со мной не встречаться, а мне велел покинуть двор! – Анна была вне себя и снова на грани слез. – Ваша милость, я не могу без Гарри. Я люблю его больше жизни, я не хочу оставлять службу у вас. О, что мне делать?

Она опустила темноволосую голову на руки, плечи ее вздрагивали.

– Я поговорю с королем, – сказала Екатерина. – Но не могу обещать, что это принесет вам пользу.

О судьбе Анны Екатерина заговорила за ужином.

– Дочь Болейна хочет срубить дерево не по себе, – произнес Генрих, вытирая рот салфеткой. – Уолси поделился со мной своим беспокойством по поводу этого дела, и я приказал ему вмешаться. Перси уже помолвлен, и это хорошая партия, которую я от души одобрил. Зачем ему жениться на неровне?

– Анна очень подавлена, – осмелилась настаивать Екатерина.

– Она наговорила дерзостей Уолси, наглая распутница! – Генрих нахмурился. – Жизнь в деревне пойдет ей на пользу. Пусть передохнет там некоторое время и подумает о своем поведении. Мы не можем допустить, чтобы наследники герцогств резвились, как им хочется, и сами заключали помолвки с любой девкой, которая их охмурит!

– Но как быть с их обручением?

– Уолси позаботился об этом. – Генрих пожал плечами. – Я ему приказал.

– Тем не менее мне жаль госпожу Анну. Она верно служит мне. Вы не передумаете и не позволите ей остаться? Потерять человека, за которого она хотела выйти замуж, – это достаточное наказание, вы так не считаете?

– Уолси оскорблен ее грубостью. Я сожалею, Кейт, но ей придется уехать домой.

И она уехала. Екатерина сердечно попрощалась со своей фрейлиной.

– Когда придет время, госпожа Анна, можете быть уверены, здесь, при моем дворе, вас снова примут с удовольствием.