Чуть позже, взглянув тайком на часы, д'Агоста решил, что лучше бы Пендергасту поторопиться, если они хотят успеть на паром.

К его удивлению, леди Маскелин сама сменила тему:

— Вот мы заговорили об истории… А ведь у моей семьи история тоже богатая. Вы что-нибудь слышали о моем прадедушке, Лучано Тосканелли?

— Слышал.

— При жизни ему исключительно хорошо давались две вещи: игра на скрипке и соблазнение женщин. Этакий Мик Джаггер своей эпохи. Среди его пассий были графини, баронессы, принцессы. Порой прадедушка общался с двумя, а то и с тремя женщинами в один день, причем не всегда в разное время. — Леди Маскелин усмехнулась.

Пендергаст кашлянул и взял кусок хлеба.

— Однако у него была одна большая любовь — моя прабабушка, герцогиня Камберлендская. Прадедушка наградил ее внебрачным ребенком, моей бабушкой. — Хозяйка сделала паузу и с любопытством посмотрела на Пендергаста. — Вы ведь затем и пришли, верно?

Пендергасту потребовалось время, чтобы собраться и ответить:

— Да, именно так.

Она вздохнула.

— Мой прадедушка закончил жизнь — как и многие в те времена, когда еще не открыли пенициллин, — подхватив дурную болезнь.

— Леди Маскелин, — поспешно сказал Пендергаст, — поверьте, я вовсе не собираюсь совать нос в дела вашей семьи. Я задам один-единственный вопрос…

— Я знаю, что это за вопрос. Но сначала я хочу, чтобы вы выслушали историю моей семьи.

— Нет нужды…

— Я хочу, — вздохнула леди Маскелин, теребя пуговицу рубашки, — чтобы вы сначала узнали. И больше мы к этой теме не вернемся.

«…Чтобы вы сначала узнали, — удивленно повторил про себя д'Агоста. — Интересно, а что же тогда потом?» Пендергаст, казалось, тоже пришел в замешательство. И, не дождавшись от него ответа, хозяйка начала свой рассказ:

— Итак, мой прадедушка заболел сифилисом. Когда болезнь достигла стадии, на которой спирохеты поражают мозг, он изменился — изменилась его игра. Она стала странной. Прадедушка дал концерт во Флоренции, и публика его освистала. Тогда семья владельцев скрипки потребовала вернуть инструмент. Прадедушка отказался. Он бежал, и хозяева «Грозовой тучи» послали за ним агентов. Они преследовали его от города к городу, где прадедушка, ведомый безумием, находил пристанище у бесчисленных женщин. Агенты и частные детективы шли по следу настойчиво, но незаметно, потому что им никак нельзя было выдавать имя нанявшей их семьи. Останавливаясь в гостиницах, мой прадед играл по ночам — с невиданным техническим изяществом, так что не каждый виртуоз смог бы повторить за ним Баха, Бетховена, Брамса, однако — как гласит история — в руках прадеда скрипка выдавала их произведения холодно, необычно и совершенно не так, как было задумано композиторами. А тем, кто его слышал, казалось, будто на скрипке играет сам дьявол. — Леди Маскелин замолчала.

— Что же было дальше? — спросил Пендергаст.

— Семья владельцев «Грозовой тучи» была очень влиятельна, а кровное родство связывало их с королевскими династиями европейских стран. И все же они никак не могли поймать прадеда и преследовали его по всей Европе. В конце концов погоня настигла его в деревеньке Суизи, что в Южном Тироле, у подножия Доломитовых Альп. Его предали — само собой, женщина. Прадед выбежал через заднюю дверь небольшого постоялого двора и скрылся в горах. При нем не было ничего, кроме скрипки да одежды, которую он успел нацепить. В таком виде он и забрался на Скилиар. Вы знаете, что такое Скилиар?

— Нет, — сказал Пендергаст.

— Это высокогорное плато, зажатое между доломитовыми пиками и иссеченное ущельями и отвесными скалами. Говорят, когда-то там устраивали шабаши ведьмы. Летом на Скилиаре пасут отары редкие закаленные пастухи, но прадедушка бежал туда осенью, и плато было пустынно. И как раз в ту самую ночь шел сильный снег. Наутро прадеда нашли в одной из пастушьих хижин замерзшим насмерть. А скрипка исчезла. На снегу возле хижины агенты не нашли никаких следов и сочли, что по пути наверх мой прадед в приступе безумия бросил «Грозовую тучу» в один из водопадов.

— И вы в это верите?

— Приходится.

Пендергаст подался вперед, и его обыкновенно льстивый южный акцент зазвучал вдруг с необычным напряжением:

— Леди Маскелин, я пришел сказать, что «Грозовая туча» цела и невредима.

Она уставилась на него немигающим взглядом.

— Вы не первый говорите об этом.

— Но я докажу.

Взгляд леди Маскелин не изменился. Наконец она тускло улыбнулась и покачала головой:

— Я поверю, только увидев скрипку.

— И я верну ее вам. Передам «Грозовую тучу» из рук в руки.

Д'Агоста не верил собственным ушам. Пендергаст прибыл сюда не затем, чтобы рассказывать этой женщине, будто скрипка цела. Странно, что фэбээровец вообще упомянул инструмент.

Леди Маскелин решительно покачала головой.

— В мире есть сотни копий «Грозовой тучи». Их наштамповали в конце девятнадцатого века, чтобы продавать по девять фунтов.

— Когда я верну вам ее, леди Маскелин…

— Довольно уже этих «леди Маскелин». Каждый раз, как вы называете меня этим именем, мне кажется, будто в комнату вошла моя мать. Зовите меня Виола.

— Конечно, Виола.

— Так-то лучше. А я буду звать вас Алоиз.

— Разумеется.

— Имя у вас очень необычное. Ваша мать была поклонницей русской литературы?

— В нашей семье вообще принято давать необычные имена.

— А в нашей давали имена музыкальные, — рассмеялась леди Маскелин. — Ну расскажите же о «Грозовой туче». Как и где вы ее нашли? Если в самом деле нашли…

— Полностью эту историю вы узнаете, лишь когда скрипка вернется к вам. Вы сыграете на ней, и я расскажу правду.

— Честно говоря, не смею надеяться. Хотя услышать, как звучит «Грозовая туча», я бы очень хотела.

— Тогда будет смыт позор и с вашего имени.

— Чепуха! — рассмеялась леди Маскелин, помахав рукой. — Титулы, род, честь… Оставим этот мусор для позапрошлого века.

— Оставим. За исключением чести.

Женщина с любопытством посмотрела на Пендергаста.

— А вы держитесь старинных манер, я права?

— Держусь подальше от современных, если вы об этом.

— Да. — Улыбаясь, она оглядела фэбээровца с головы до ног. — И похоже, держитесь удачно.

Леди Маскелин вновь привела Пендергаста в замешательство.

— Что ж, — сказала она, поднимаясь, в ее глазах отразился голубой отсвет с моря, а на щеках появились ямочки от улыбки, — со скрипкой или же без возвращайтесь и расскажите о ней. Обещаете?

— Ничто не доставит мне большего удовольствия.

— Вот и славно. Договорились.

— А теперь, — серьезным тоном произнес Пендергаст, — перейдем к цели нашего визита.

— Ах да, большой вопрос, — улыбнулась леди Маскелин. — Я вас слушаю.

— Мне нужно имя той влиятельной семьи, что когда-то владела «Грозовой тучей».

— Я могу дать вам нечто большее, чем имя семьи. — Из кармана она достала конверт и положила его перед Пендергастом. Изящным каллиграфическим почерком на конверте было надписано: «Доктору Алоизию Ф.К. Пендергасту».

Краска сошла с лица фэбээровца.

— Откуда это у вас?

— Вчера граф Фоско — а его семья и владела «Грозовой тучей» — нанес мне неожиданный визит. Пожалуй, неожиданный — не то слово. Фоско сбил меня с толку. Он сказал, что вы придете и что он — ваш друг и хочет передать этот конверт.

Пендергаст медленно достал из конверта карточку, на которой все тем же размашистым, плавным почерком было написано:

Пендергаст резко взглянул на д'Агосту, затем вновь на леди Маскелин.