— «Самовлюбленном и с манией величия» будет более подходящей характеристикой.

— Ты еще больший мизантроп, чем я. Я, например, мог бы насладиться бодрящим осенним воздухом на побережье после событий последнего времени.

Она присмотрелась к нему более внимательно. Это было правдой — после испытания, через которое ему пришлось пройти летом, любой отдых пошел бы ему на пользу.

— Но… бутылка вина в качестве оплаты? А дальше ты станешь предлагать свои услуги в обмен на гамбургер «Шейк-Шак»?

— Отнюдь. Это вино — причина, единственная причина, по которой я взялся за это дело. В XIX веке винодельня «Шато О-Бракиланж» производила лучшие вина во Франции. Их вино вырабатывалось из винограда с одного виноградника, занимавшего площадь около двух акров и засаженного сортами Каберне Совиньон, Каберне Фран и Мерло. Он располагался на холме близ Фронсака. К несчастью, тот холм был жесточайшим образом разрушен во время Первой Мировой Войны, пропитан горчичным газом и навсегда отравлен, а «Шато О-Бракиланж» сравняли с землей. В подвалах этого замка осталось не более двух десятков бутылок, но ни одна из них не принадлежала к винтажному урожаю 1904 года. Полагали, что он полностью исчез. И весьма необычно, что у этого человека имеется вся коллекция. Ты ведь видела, как он не хотел расставаться даже с одной бутылкой?

Констанс пожала плечами.

— Надеюсь, ты насладишься отпуском.

— Я не сомневаюсь, что для нас это будет самый замечательный отпуск.

— Нас? Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? — она почувствовала, как ее лицо постепенно охватывает жар.

— Разумеется. Я думаю, что ты вполне готова к подобному отпуску, вдали от нашего привычного окружения. Более того, я даже настаиваю. Тебе нужен отдых, как и мне — и еще я бы ухватился за любую возможность хотя бы ненадолго сбежать от всех этих писем администрации Ботанического сада, а ты?

Констанс Грин почувствовала запах морского воздуха, как только Пендергаст повернул свой винтажный «Порше Родстер» на мост Метакомет-Бридж — разлагающееся сборище проржавевших эстакад и подпорок, которое охватывал с двух сторон широкий болотистый солончак. Октябрьское солнце оставляло на воде яркий блик пока они мчались вперед. На противоположной стороне болота дорога стремительно уходила в темный сосновый бор, а затем снова вырывалась наружу. Там, на изгибе, где болота встречались с океаном, расположился город Эксмут, штат Массачусетс. По мнению Констанс, он выглядел, как и должен был выглядеть любой типичный городок Новой Англии: скопление домов, покрытых шифером, растянувшихся вдоль главной улицы, несколько церковных шпилей, кирпичная ратуша. Когда «Порше» замедлился и направился вдоль по главной улице, Констанс с интересом изучила окрестности.

В воздухе этого городка витал слабый дух некоторой запущенности, который лишь добавлял ему очарования. Это было типичное приморское поселение с белокаменными домами, чайками, кружившими над головой, неровными кирпичными тротуарами и множеством местных магазинчиков. Пендергаст и Констанс миновали заправочную станцию, несколько старых витрин с зеркальными окнами, столовую, похоронное бюро, кинотеатр, превращенный в книжный магазин, и особняк морского капитана, жившего в конце XVIII века, с огражденной террасой на крыше. Дорожный знак гласил, что в этом здании располагается Историческое Сообщество и Музей Эксмута.

Несколько горожан, прогуливающихся по тротуарам, остановились и уставились на вновь прибывших, пока те проезжали мимо. Констанс удивилась собственному любопытству. Хотя она никогда не признавалась в этом, она знала, что, несмотря на все время, проводимое ею за чтением, она так мало видела в мире, что чувствовала себя Марко Поло на своей родной земле.

— Заметила кого-нибудь, кто мог бы быть потенциальным винным преступником? — спросил Пендергаст.

— Вон тот пожилой джентльмен в куртке из мадраса с фиолетовым галстуком-бабочкой выглядит подозрительно.

Пендергаст замедлился и небрежно подкатил «родстер» к тротуару.

— Мы останавливаемся?

— У нас в запасе есть немного времени. Нам следует попробовать то, что, насколько я знаю, является местным деликатесом: ролл с лобстером, — когда они вышли, мужчина в куртке из мадраса кивнул, улыбнулся и продолжил свой путь.

— Определенно, подозрительный, — пробормотала Констанс.

— Он заслуживает тюремного заключения хотя бы за этот галстук-бабочку.

Они прошли по тротуару и свернули в переулок, ведущий к набережной. В устье приливных болот показалось столпотворение рыболовных лачуг, стоящих вперемешку с магазинами и ресторанами, а ряд пирсов мирно уходил в бухту. Вдали, поверх покачивающихся морских растений Констанс разглядела яркую и ровную линию океана. Смогла бы она жить в таком городе? Определенно, нет. Но, тем не менее, этот городок оказался интересен для посещения.

Рядом с торговым пирсом стояла лачуга, где продавали морепродукты, ее предваряла вывеска ручной работы, на которой были изображены лобстер и моллюск, танцующие неподалеку от веселой компании мидий, играющих на музыкальных инструментах.

— Два ролла с лобстером, пожалуйста, — сказал Пендергаст, как только они приблизились к хижине.

Заказ подали довольно быстро, и взору вновь прибывших предстали массивные куски лобстера в сливочном соусе, завернутые в промасленную горячую лепешку. Сок вперемешку с соусом щедро выливался в специальные картонные поддоны.

— Как его есть? — спросила Констанс, глядя на свое блюдо.

— Я в недоумении.

Двухцветная полицейская машина притормозила у соседней стоянки и развернулась. Затем остановилась, и водитель — крупный мужчина с капитанскими полосками на плече — на мгновение взглянув на вновь прибывших, улыбнулся и вновь сконцентрировался на своих делах.

— Шеф полиции собственной персоной, — заметил Пендергаст, бросая свой несъеденный рол с лобстером в мусорную корзину.

— Кажется, его что-то позабавило.

— Да, и я уверен, что мы скоро узнаем, что именно.

Когда они вернулись на главную улицу, Констанс увидела, что на ветровом стекле «Порше» развевается талон. Пендергаст вытащил его из-под щетки стеклоочистителя и прочел.

— Кажется, я занял два парковочных места. Какое упущение.

Констанс заметила, что Пендергаст действительно припарковал машину на двух разграниченных местах.

— Но на всей улице почти нет других припаркованных автомобилей.

— Закон все равно нужно соблюдать.

Пендергаст сложил талон, спрятал его в карман своего костюма, и они сели в машину. Он запустил двигатель и выехал обратно на главную улицу. Через мгновение они снова мчались через город и оказались на другой его стороне, где магазины уступили место скромным домам с черепичными крышами. Дорога проходила через травянистые луга, окаймленные вековыми дубами, а затем выходила на возвышение с видом на Атлантический океан. Впереди, у самого утеса Констанс увидела маяк Эксмута — их конечное место назначения. Он был выкрашен в цвет слоновой кости с черным верхом, выделявшимся на фоне голубого неба. Рядом располагалась резиденция смотрителя, строгая, как на картинах Эндрю Уайета[545].

Когда они приблизились, Констанс разглядела также, что лужайку на краю утеса усеивают грубые гранитные скульптуры с полированными, несколько зловещими чертами: лица, бюсты, целые тела, мифические морские существа. Это было поразительное место для скульптурного сада.

Пендергаст остановил «родстер» на гравийной дорожке у самого подъезда к бывшему дому смотрителя. Когда они вышли из машины, Персиваль Лейк появился в дверях и направился навстречу.

— Добро пожаловать! Господи, надо отдать вам должное, вы путешествуете весьма стильно! Это 55-й «Спайдер-550», если я не ошибаюсь, — воскликнул он, спустившись по ступенькам.