Констанс представила себе львицу в кустах, львицу, сжигаемую ненавистью и жестокими мыслями о мести.

Добравшись до середины азалиевых зарослей, она присела в темноте. Без звука достала еще один шприц из патронташа, приготовилась. Застыла в ожидании, напряженно прислушиваясь.

Видеть их она не могла, но слышала их шепот. Они обошли пруд и, похоже, расположились по краям азалиевых зарослей, вероятно, футах в тридцати от нее. Еще один шепоток позволил ей понять, что они идут навстречу друг другу по периметру зарослей. Зашипела рация, последовал короткий обмен фразами. Констанс рассчитывала, что они запаникуют, но этого не случилось. Они полагались на свою подавляющую огневую мощь.

Наконец они взяли ее след и двинулись вглубь зарослей. Производимый ими шум позволял Констанс лучше отслеживать их приближение. Она ждала неподвижно, низко присев в самом густом месте зарослей. Они подходили все ближе, раздвигая азалии, двигаясь с максимальной осторожностью. Двадцать футов, десять…

Львица не ждет. Она атакует.

Констанс беззвучно вскочила и побежала прямо к ним. Захваченные врасплох, они не успели прореагировать. На бегу, повернувшись боком, чтобы струя рикошетом не попала в нее, она выпустила содержимое шприца — бесцветную струю смерти — на одного из них, не останавливаясь, бросила пустой шприц, выхватила другой и опустошила его на второго человека. Так и не остановившись, она бросила и этот шприц, когда он опустел, и помчалась к дальнему углу зарослей азалии, где остановилась и оглянулась посмотреть на плоды трудов своих.

Широкая полоса азалиевых зарослей, примерно там, где пробежала Констанс, была охвачена огнем: кусты взрывались, как попкорн, вспыхивали языки пламени, листья исчезали на глазах, ветки горели красно-оранжевым огнем. Двое ее преследователей кричали, один стрелял в никуда из пистолета, другой крутился волчком, держась руками за лицо. Наконец они упали на колени, над их растворяющейся плотью яростно поднимался серо-розовый туман. На глазах у Констанс их тела рухнули на землю в конвульсиях среди чернеющих и растворяющихся кустов.

Она еще несколько секунд созерцала эту жуткую сцену, потом повернулась и быстро двинулась по росистому лужку к Пальмовому дому, окна которого посверкивали в лунном свете.

— Я вернулась, — раздался за спиной Барбо удивительно несовременный голос.

Барбо резко повернулся и в изумлении уставился на маленькую фигурку Констанс Грин. Ей каким-то образом удалось бесшумно подойти к нему.

Ее вид ошеломлял. Черная комбинация была разодрана, тело и лицо вымазаны грязью и кровоточили от десятков порезов. В спутанных волосах торчали прутья и листья. Она больше напоминала привидение, чем человека. Но голос и глаза были холодны, непроницаемы. Она была не вооружена, пришла с пустыми руками.

Чуть покачиваясь, она посмотрела на Пендергаста, неподвижно лежащего у ног ее врага, потом подняла взгляд на Барбо.

— Он мертв, — сказал ей тот.

Она не прореагировала. Если в этой сумасшедшей женщине и остались какие-то нормальные чувства, то Барбо не видел их, и это выбивало его из колеи.

— Мне нужно название растения, — сказал он, направляя на нее пистолет.

Ничего. Будто он и не сказал ни слова.

— Я тебя убью, если ты не назовешь мне его. Убью тебя самым жестоким способом. Говори, как называется растение!

Теперь она открыла рот:

— Что, стал одолевать запах лилий?

«Она догадалась».

— Как?..

— Это очевидно. Иначе зачем я нужна вам живой? И зачем вам это растение, если он мертв? — Она показала на тело Пендергаста.

Самодисциплина, рожденная долгими годами практики, позволила Барбо взять себя в руки.

— А мои люди?

— Я убила их всех.

Хотя он и понял по радиообмену, что дела пошли плохо, но поверить ее словам никак не мог. Он окинул взглядом безумное существо, стоящее перед ним.

— Как, черт побери?.. — начал он снова.

Она не ответила на его вопрос:

— Нам нужно прийти к соглашению. Вы хотите получить растение, оно вам просто необходимо. А мне нужно тело моего опекуна для достойных похорон.

Барбо несколько секунд смотрел на нее. Молодая женщина ждала, чуть наклонив голову. Она снова покачнулась. Судя по ее виду, она в любую минуту могла потерять сознание.

— Хорошо, — сказал он, махнув пистолетом. — Мы вместе пойдем в Водный дом. Когда я буду уверен, что ты сказала мне правду, я тебя отпущу.

— Обещаете?

— Да.

— Не уверена, что смогу туда дойти. Пожалуйста, возьмите меня под руку.

— Эти штуки со мной не пройдут. Иди вперед.

Он подтолкнул ее пистолетом. Она умна, но недостаточно. Как только растение будет у него в руках, он убьет ее.

Констанс споткнулась о тело Пендергаста, потом направилась через крыло в Музей бонсай. Там она упала и не смогла подняться без помощи Барбо. Они вошли в Водный дом.

— Скажи мне название растения, — потребовал Барбо.

— Фрагмипедиум. Андский огонь. Активный состав находится в подводном корневище.

— Покажи мне.

Опираясь на перила и спотыкаясь, Констанс обошла большой центральный пруд.

— Поторопись!

В дальнем конце основного пруда был ряд нисходящих меньших прудиков. Табличка у одного из них гласила, что здесь находится водное растение под названием Андский огонь.

Констанс, покачнувшись, показала на табличку:

— Вот.

Барбо уставился в темную воду.

— Там ничего нет, — сказал он.

Констанс опустилась на колени.

— Растение в это время года находится в спячке. — Голос ее звучал медленно, хрипло. — Корень в иле под водой.

Барбо взмахнул пистолетом:

— Вставай.

Она попыталась подняться:

— Не могу.

Барбо, выругавшись, стащил с себя пиджак, встал на колени у пруда и, не засучивая рукавов рубашки, сунул руку в воду.

— Не забудьте о своем обещании, — пробормотала Констанс.

Не обращая на нее внимания, Барбо принялся шарить по илистому дну. Через несколько секунд он с удивленным вскриком вытащил руку из воды. Что-то было не так. Нет, что-то было чертовски не так. Ткань его рубашки стала распадаться на его глазах, растворяться и спадать с руки кусками, над которыми поднимались легкие облачка дыма.

Издалека донесся все усиливающийся звук полицейских сирен, пронзительный и тревожный.

Барбо встал, пошатнулся, издал яростный вопль, левой рукой вытащил пистолет, поднял его… но Констанс Грин исчезла в гуще зарослей.

И тут боль, мучительная боль обожгла руку и стрельнула в голову, а потом Барбо ощутил что-то похожее на удар электрического тока в мозг, а за ним еще один, более сильный. Качаясь из стороны в сторону, он размахивал дымящейся рукой, глядя, как чернеет и отваливается его кожа, обнажая плоть. Он стал как сумасшедший палить из пистолета в заросли, его глаза заволокло туманом, легкие начали захлебываться, спазмы в голове и мышцах стали учащаться, пока наконец он не упал на колени, а потом распластался на земле.

— Бороться не имеет смысла, — сказала Констанс. Она появилась откуда-то, и краем глаза Барбо увидел, как она подняла его пистолет и зашвырнула в кусты. — Трифлатная кислота, которую я налила в этот вторичный пруд, не только очень агрессивная, но и чрезвычайно токсичная. Когда она проедает кожу, то начинает воздействовать системно. Это нейротоксин — вы умрете в мучительных конвульсиях.

Она развернулась и стремительно пошла прочь.

В пароксизме бешенства Барбо удалось подняться и броситься за ней, но он сумел дойти только до дальнего крыла Пальмового дома, где снова упал. Он еще раз попытался подняться и понял, что мышцы больше не слушаются его.

Звук сирен стал гораздо громче, и сквозь туман боли Барбо расслышал вдали крики и топот бегущих людей. Констанс бросилась в ту сторону, но Барбо уже не заметил этого. Мозг его горел и заходился в крике, хотя сведенный судорогой рот не мог больше произнести ни слова. Его тело начало сотрясаться и подпрыгивать, мышцы живота свело так, что они грозили разорваться; он попытался крикнуть, но из его рта вышла только струйка воздуха.