Раздалось шуршание, появились блокноты, проснулись планшеты. Начиналось самое главное.

— Наш психологический анализ указывает на то, что, несмотря на поверхностные впечатления, говорящие о противоположном, Брокенхартс в высшей степени организованный убийца. Он выбирает место, а не жертв. Он ждет в этом месте, заранее расписав все свои действия в мельчайших подробностях. Чтобы избежать видеоидентификации, он выбирает многолюдные места. Когда в выбранном им месте появляется жертва, он с исключительной наглостью совершает заранее срежиссированное убийство. Он настолько уверен в себе, что совершает убийство в местах интенсивного уличного движения, а потом преодолевает некоторое расстояние до того места, где намерен оставить сердце. Убийства совершаются быстро, он пользуется двумя инструментами. Одним он перерезает горло, другим рассекает грудную кость, потом отделяет сердце от артерий — все это делается решительно, что говорит о хорошей отработке навыка. Мы называем такой тип убийц ритуалистическим. Мотивация обычно связана с религиозной идеей, нередко с дьяволом, Сатаной, Богом или Иисусом. Убийца, вероятно, шизофреник, слышит голоса, считает, что это голоса доброго или злого божества, призывающие его к какому-нибудь конкретному действию. Убийца имеет сильно преувеличенное представление о своем месте в мире и потому чувствует себя обязанным осуществлять определенные действия. Он почти всегда имеет хорошую физическую форму, а в данном случае весьма вероятно, что он моложе двадцати пяти лет. Он мужского пола. В противоположность бытующему мнению он контролирует свои действия. Убийства он совершает не по принуждению свыше, действует добровольно и может остановиться, если сочтет, что для этого есть основания.

Лектор поправил очки на переносице.

— Для каждого эпизода убийца использует один и тот же инструментарий, он его холит и лелеет, а потом пускает в дело. Хотя обе жертвы женского пола, нет никаких указаний на то, что убийства совершались в сексуальных целях.

После этих слов он сделал короткую паузу.

— Есть и другие характеристики, которые мы можем ему приписать. Он живет один. Имеет машину. У него нет подруг или сексуальных партнеров. Скорее всего, у него нет задокументированного криминального прошлого. Соседям своим он кажется более или менее нормальным. Важно сказать, что убийцы такого рода в детстве почти всегда подвергались насилию, будь то сексуальному, психологическому или физическому, от рук близкого родственника, обычно отца. Сильной биографической характеристикой может быть и материнское небрежение. Иногда убийца — выходец из фанатично религиозной или сектантской семьи, насаждавшей принудительные ритуальные действия, которые необходимо осуществлять с безукоризненной точностью, иначе последует наказание. Таким образом, убийства отражают тот ранний опыт.

— Кроме того, подобные убийцы нередко подпитываются общественным вниманием, — добавил Пикетт, — поэтому давайте не будем ему потакать. И без того плохо, что слухи об оставленных им на могилах сердцах начинают просачиваться, — мы не уверены, но полагаем, что благодарить за это следует кладбищенского сторожа. Так что давайте придерживать остальные подробности: содержание записок, его имя, все остальное.

— Согласен. — Доктор Марс помолчал, оглядел всех совиным взором. — Итак, какие вопросы?

Пендергаст заговорил первым:

— Обычное ли дело, чтобы такого рода убийца регулярно использовал два вида оружия?

— Нет.

— Я так и думал. Наш убийца подкрадывается сзади и перерезает горло — довольно умело, гарантируя быструю смерть от обескровливания, — потом удаляет сердце, завладение которым и представляется его главной целью.

— Это соответствует портрету, — сказал доктор Марс.

— А вы не могли бы порассуждать, почему убийца просто не вырубает сердце жертвы? Зачем тратить время на перерезание ей горла?

Последовала пауза.

— Возможно, чтобы не дать жертве закричать, — ответил наконец доктор Марс.

— Есть другие способы добиться этого, не прибегая к дополнительным действиям, требующим использования двух видов оружия. Возможно ли, что убийца — который, как мы признали, более заинтересован в получении сердца, чем в совершении убийства, — пытается принести жертве как можно меньше страданий?

— Это… не соответствовало бы стандартному портрету.

— Но вы бы не стали отрицать, что такое возможно?

Доктор Марс нахмурился:

— Да. А теперь, если у вас больше нет…

— Еще один вопрос, — невозмутимо перебил его Пендергаст. — Немногим ранее ответственный заместитель директора Пикетт упомянул прозвище, которое убийца выбрал себе сам: мистер Брокенхартс. Мне кажется, что тут аллюзия на роман Натанаэла Уэста «Мисс Лонлихартс»[911] или на газетную колонку с объявлениями о пропавших близких. Вы не исследовали такую связь?

— Мм… я не знаком с этим романом.

— Я бы советовал вам познакомиться. Это роман об отчуждении от современного мира… и убийстве. Главного персонажа романа, мисс Лонлихартс (кстати, мисс Лонлихартс — мужчина), преследуют страдания, о происхождении которых он прекрасно знает, но никак не может от них избавиться.

— Этого романа нет в нашей базе данных, — сказал доктор.

Пендергасту такой ответ явно не понравился, и он смерил Марса сверкающим взглядом:

— Есть многое на свете, чего нет в вашей базе данных, доктор Марс[912].

— Сомневаюсь, что наш убийца такой уж читатель, — раздраженно вмешался Пикетт.

— Напротив, он цитирует Т. С. Элиота в первой записке и перефразирует Шекспира во второй.

— Хорошо, хорошо, отдел поведенческого анализа рассмотрит дело и в таком ракурсе. Есть еще вопросы или комментарии?

Дискуссия продолжалась еще некоторое время. Колдмун помалкивал. Он ненавидел такие заседания: люди здесь собирались не для обмена информацией, а для того, чтобы произвести впечатление на начальство или услышать собственный голос.

Наконец Пикетт поднялся.

— Если это все… — сказал он, как бы подытоживая.

— Один маленький вопрос, — перебил его Пендергаст, поднимая палец.

Колдмун ощутил укол адреналина. Было что-то такое в ровном голосе Пендергаста, что он уже научился распознавать, — возникающий время от времени скрытый намек на задиристость.

— Да?

— Я прошу разрешения на эксгумацию тела Флейли.

— Мы уже говорили об этом применительно к Бакстер, — заметил Пикетт. — Какой это может послужить цели? Дело о том самоубийстве было открыто и закрыто одиннадцать лет назад… и вдали от того штата.

— И все же я настаиваю на эксгумации.

— Позвольте вам напомнить, что тело было подвергнуто аутопсии, как и положено в случаях самоубийства.

— Я в курсе. Я видел отчет коронера по миз Флейли. Он составлен в туманных выражениях и ни о чем не говорит, как и отчет по Элизе Бакстер.

Пикетт вздохнул:

— Что конкретно вы надеетесь найти?

— Не могу сказать точно. Именно поэтому я и хочу посмотреть. Доступ к ее останкам не вызовет никаких затруднений. И в данном случае, кажется, нет семьи, которая стала бы возражать.

Пикетт посмотрел на Колдмуна, и у агента промелькнула неприятная мысль, что сейчас ему предложат высказать свое мнение. Но это явно было бы неуместно, и наконец Пикетт уступил:

— Хорошо, агент Пендергаст, если вы так настаиваете и поскольку вы ведущий агент в данном деле, я дам свою санкцию.

— Очень вам признателен, — сказал Пендергаст. — И моя признательность не будет знать границ, если это случится в кратчайшие сроки.

Пикетт сдержал слово. «В кратчайшие сроки», к удивлению Колдмуна, оказалось «этим же вечером». Колдмун не сомневался, что Пикетт устроил все таким образом, чтобы сделать процесс максимально неудобным. Но если Пендергаст и был раздражен, то никак этого не демонстрировал. Даже напротив: он казался довольным, если только можно назвать довольным человека с непроницаемым лицом сфинкса. Зато персонал кладбища был глубоко возмущен, и, когда все собрались у склепа, Колдмун чувствовал холод, не имевший ни малейшего отношения к вечерней прохладе.