Он остановился, оглянулся. Эх, нужно было помочиться в ресторане. В этом чертовом городе не было общественных туалетов. А где, черт возьми, он оставил свою машину? Впрочем, это не имело значения — не настолько уж он глуп, чтобы садиться за руль в подобном состоянии. Он никогда не попадет на первую страницу «Роринг-Форк таймс»: «МОКИ ДЖОНС АРЕСТОВАН ЗА ЕЗДУ В ПЬЯНОМ ВИДЕ». Он позвонит в одну из служб, которые предоставляют лимузины вечерним выпивохам; таких служб в городе было несколько, и без работы они не сидели — доставляли домой «хорошо пообедавших» людей. Моки вытащил свой сотовый, но он выскочил из его руки и приземлился в сугробе. Витиевато выругавшись, Моки нагнулся, поднял телефон, отряхнул от снега и нажал нужную кнопку быстрого набора. Несколько секунд — и он договорился о машине. Мартини в «Брайерли стейк-хаусе» был очень неплох, и он непременно выпьет еще. Вот только бы добраться до дома.

Слегка покачиваясь, Моки стоял на тротуаре в ожидании лимузина, и вдруг в поле его зрения справа резко вторглось что-то быстро движущееся. Что-то желтоватое и неестественно мерцающее. Он повернулся и увидел, как в районе Маунтин-Лорел на восточном склоне в самом конце города, всего в четверти мили отсюда, взорвался языками пламени большой дом. На его глазах пламя взметнулось еще выше, он даже почувствовал жар на щеках. Искры, словно звезды, устремлялись в небо. И — о боже! — неужели это чья-то фигура в верхнем окне на фоне пламени? На глазах у Моки окно взорвалось, и человек вывалился из дома, как пылающая комета. Тело корчилось и издавало жуткие крики, которые словно ножом рассекали вечерний воздух и многократно отдавались эхом в горах, даже когда горящее тело исчезло за елями, отчего казалось, что это будет длиться бесконечно. Почти сразу же — Моки показалось, что прошли считаные секунды, — раздался вой сирен. По улице помчались полицейские и пожарные машины, появились зеваки. А несколько секунд спустя завизжали покрышками машины телевизионщиков со спутниковыми тарелками на крышах. Последними появились вертолеты, разукрашенные опознавательными знаками, они низко пронеслись над деревьями.

И тут Моки Джонс, в смятенном мозгу которого все еще звучал этот жуткий крик, почувствовал между ног сначала что-то теплое, а потом холодное. Мгновение спустя он понял, что намочил штаны.

Кори Свенсон вывела взятый напрокат «эксплорер» на подъездную дорожку и посмотрела на холодный темный дом. Там не было ни огонька, хотя машина Стейси стояла на парковке. Где же она? По какой-то причине Кори испытывала к Стейси странное покровительственное чувство, когда на самом деле она рассчитывала на противоположное — что присутствие Стейси придаст ей уверенность.

Вероятно, Стейси уже легла, хотя она была совой — ложилась и вставала поздно. А может, кто-то увез ее на своей тачке и они еще не вернулись.

Кори вышла из машины, заперла ее и двинулась к дому. Свет в кухне не горел. Значит, дело ясное: Стейси спит.

Над головой у девушки пролетел вертолет, за ним другой. Пока она поднималась по дороге вдоль каньона, над нею пролетело несколько вертолетов, и еще она слышала звуки сирен, доносящиеся из города. Она надеялась, что причина этого не еще один пожар.

Ее свидание с Тедом завершилось не совсем так, как она надеялась. Она не знала почему, но в последнюю минуту отвергла его предложение поехать с ней и согреть ее холодную постель. Искушение у нее было, сильное искушение, и она до сих пор чувствовала, как ее губы щиплет от его долгих поцелуев. Господи Исусе, почему она ему отказала?

Вечер прошел замечательно. Они посетили прекрасный ресторан в великолепно обновленном старом каменном здании, уютный и романтический, со свечами и приглушенным светом. Еда была превосходная. Кори пришла голодная и проглотила гигантский фирменный стейк с кровью, к которому подавались пинта эля, запеченная резная картошка (ее любимая), салат по-римски, а в конце подали огромную порцию сливочного мороженого с орехами и сиропом. Они говорили и говорили, в особенности об этом засранце Марпле и о Кермоуд. Тед был удивлен и даже поражен, когда Кори сообщила, что Кермоуд в родстве с печально известным семейством Стаффорд. Он вырос в «Высотах», был знаком с Кермоуд с самого детства и потому не выносил ее, но, узнав, что она принадлежит к бессердечному семейству Стаффорд, которое эксплуатировало город и выжимало из него все соки во время серебряного бума, он просто вышел из себя. В свою очередь он сообщил Кори интересный факт: изначально семейству Стаффорд принадлежала земля, на которой сейчас стоят «Высоты», и их холдинг все еще обладает правами на застройку третьей очереди, намеченную к введению в действие сразу же после открытия спа-салона и клубного дома.

Кори выкинула из головы эти мысли и вышла из кухни в центральный коридор. Ей почему-то было неспокойно — ее обуяло какое-то новое чувство, вот только она никак не могла понять, что это за чувство. Странный запах. Она прошла по дому и направилась в их комнаты, чтобы проверить, где Стейси.

Кровать капитана Боудри была пуста.

— Стейси?

Никто не ответил.

Вдруг Кори вспомнила про собаку.

— Джек?

Ни лая, ни прыжков, ни виляния хвостом в ответ. Ей стало страшно. Она вышла в маленький коридор и кликнула собаку.

По-прежнему ничего.

Кори вернулась в главную часть дома. Наверное, пес спрятался где-то или потерялся.

— Джек?

Она замерла, прислушалась, и до нее донесся приглушенный скулеж и царапанье. Источником этих звуков была большая гостиная — комната, которая была заперта и входить в которую категорически запрещалось. Кори подошла к раздвижным дверям.

— Джек?

Снова скулеж, сопровождаемый царапаньем.

У Кори сильно забилось сердце. Что-то случилось. Что-то очень нехорошее.

Она положила руку на дверь — та оказалась открытой — и медленно раздвинула створки. Из темноты к ней бросился Джек с поджатым хвостом, он приседал, скулил, лизал ей руки.

— Кто тебя здесь запер, Джек?

Кори оглядела темную комнату. Все здесь казалось тихим, пустым… и вдруг она увидела темные очертания чьей-то фигуры на диване.

— Эй! — удивленно воскликнула она.

Джек поджал хвост, прячась за ней и повизгивая.

Фигура чуть шевельнулась, очень-очень медленно.

— Кто вы и что здесь делаете? — спросила Кори.

Какая же она дура! Задает вопросы, вместо того чтобы немедленно дать деру.

— А-а, — раздался из темноты хрипловатый голос. — Это ты.

— Стейси?

Нет ответа.

— Боже мой, что ты тут делаешь?

— Все в порядке, никаких проблем, — снова прозвучал невнятный голос.

Кори включила свет и увидела Стейси. Та лежала на диване. Перед ней стояла полупустая бутылка «Джима Бима». На ней все еще была уличная одежда — шарф, шапка и все остальное. У своих ног Кори увидела лужицу воды и мокрые следы, ведущие к дивану.

— Бога ради, Стейси, нет!

Стейси махнула рукой и уронила ее на диван:

— Извини.

— Что ты делала? Выходила из дома?

— Прогуляться. Искала того сукина сына, который в тебя стрелял.

— Но я же просила тебя не делать этого. Ты могла там замерзнуть до смерти!

Кори заметила, что Стейси вооружена. К ее бедру был пристегнут пистолет сорок пятого калибра. Нужно было как-то забрать у нее оружие.

— Не беспокойся обо мне.

— А я беспокоюсь. Очень беспокоюсь.

— Брось ты. Расслабься. Присядь и выпей.

Кори села, но предложение выпить проигнорировала.

— Стейси, что происходит?

Стейси опустила на грудь голову:

— Не знаю. Ничего. Моя жизнь дерьмо.

Кори взяла ее за руку. Неудивительно, что пес испугался.

— Мне очень жаль. Я сама иногда так себя чувствую. Хочешь поговорить об этом?

— Моя военная карьера кончилась. Семьи нет. Друзей нет. Ничего нет. В моей жизни нет ничего, кроме короба со старыми костями, который я собираюсь увезти в Кентукки. А зачем? Что это была за идиотская идея?