Кожа. Безволосая кожа.

Вокруг этой груды широким кольцом лежали человеческие фекалии.

Один из людей сиплым голосом спросил:

— Это что такое?

Поначалу ответа не последовало. Наконец кто-то из группы ответил:

— Логово какого-то зверя.

— Это логово, но не зверя, — сказал Кропси.

— Господи боже!

— Где они?

Их страх и неуверенность росли, и от этого голоса становились все громче, гулким эхом отдаваясь в туннеле.

— Эти ублюдки, наверно, вышли на охоту.

Факел шипел и плевался, а они принялись обсуждать, что делать дальше. Оружие было отложено в сторону. Они никак не могли прийти к согласию.

Внезапно Кропси поднял руку. Остальные замолчали, прислушиваясь. До них донесся звук шаркающих ног и гортанного звериного дыхания. И вдруг звуки затихли. Человек с факелом быстро загасил его, сунув в лужу; Кропси закрыл шторку фонаря. Но в туннеле продолжала стоять мертвая тишина: судя по всему, убийцы увидели свет или услышали голоса и теперь знали о присутствии незваных гостей.

— Бога ради, дайте хоть немного света, — взмолился один из заговорщиков срывающимся от страха голосом.

Кропси чуть приоткрыл шторку. Остальные сидели на корточках, держа наготове ружья и пистолеты. Слабое мерцание почти не рассеивало темноту.

— Побольше света, — прошептал кто-то.

Теперь свет фонаря достигал рассечки. Тишина стояла полная. Они ждали, но из-за угла никто не появился. Звука убегающих ног тоже не было слышно.

— Надо покончить с ними, — сказал Кропси. — А то уйдут.

Никто не шелохнулся. Наконец Кропси начал осторожно двигаться вперед. Остальные последовали за ним. Он дошел до рассечки. Подняв фонарь повыше, он остановился, пригнулся — и неожиданно повернул за угол, держа ружье в одной руке, как пистолет.

— Давай!

Все произошло с невероятной быстротой. Что-то метнулось вперед, раздался хриплый крик, и Кропси крутанулся, выронив ружье и корчась в мучительной агонии. Голый грязный человек уселся у него на спине и принялся рвать его горло как зверь, а не как человеческое существо. Стрелять никто не мог — они стояли слишком кучно. Кропси снова закричал и попытался сбросить с себя человека, который раздирал ногтями и зубами все, до чего дотягивался: уши, губы, нос. Из шеи Кропси хлынул фонтан артериальной крови, и предводитель заговорщиков распростерся на земле, так и не скинув сидящего на нем монстра и выронив фонарь, который при падении разбился.

И в этот момент остальные четверо как по команде принялись палить, целясь в темноту. В свете вспышек выстрелов они увидели, что на них с ревом, словно быки, из туннеля рассечки несутся под неумолкающую стрельбу остальные каннибалы. По главному туннелю, привлеченные шумом выстрелов, прибежали два дозорных и тоже принялись палить из ружей. Выстрелы звучали непрерывно, вспышки света расцветали среди уродливого серого дыма… а потом все смолкло. Несколько мгновений была одна темнота. Потом раздался звук спички, чиркающей о каменную поверхность, загорелся другой фонарь, и в его слабом свете все увидели изрешеченные крупнокалиберными пулями тела четырех каннибалов, лежащие на растерзанном теле Шадрача Кропси.

Все было кончено.

Пятнадцать минут спустя Пендергаст открыл глаза. В комнате было прохладно и тихо. Он поднялся, отряхнул сзади свой костюм, надел пальто, замотался в шарф и вышел через заднюю дверь салуна. Снежная буря разыгралась не на шутку, она свирепствовала на Мейн-стрит, сотрясала рождественские украшения. Он поплотнее закутался в пальто, поднял повыше шарф и, опустив голову против ветра, двинулся по терпящему бедствие городу назад в отель.

В одиннадцать часов утра в канун Рождества, намазав маслом две сотни тостов, дважды помыв такое же количество тарелок и подметя кухню от стены до стены, Кори вернулась в свой номер, надела пальто и вышла в снежную бурю. Ей казалось маловероятным, что Кермоуд или ее головорезы будут действовать в такую погоду, поджидая свою жертву, и все же ей было не по себе. Кори утешалась мыслью, что направляется в самое безопасное место в городе — полицейское управление.

Она решила высказать Пендергасту свое возмущение. Даже не столько высказать возмущение, сколько еще раз объяснить ему, почему он должен поделиться с ней информацией, которую наверняка получил в Лидвилле. С его стороны было несправедливо утаивать от нее что-то. Ведь это она узнала про Суинтона и назвала Пендергасту эту фамилию. Если он разведал что-то о тех старых убийствах, то, по крайней мере, мог бы поделиться с ней, чтобы она включила эти сведения в свою работу.

Кори свернула на Мейн-стрит, где бушевали ветер и снег. Она наклонилась вперед, придерживая шапочку. Деловой район Роринг-Форка был относительно невелик, но в метель даже такое путешествие показалось ей чертовски долгим.

Полицейское управление еле различалось в снежной вакханалии, его окна светились зазывным желтым светом. Несмотря на бурю, все работали. Кори поднялась по ступенькам, потопала ногами, стряхнула снег с шерстяной шапочки и шарфа и вошла внутрь.

— Специальный агент Пендергаст у себя? — спросила она у Айрис, сидевшей за столом дежурного (за последние десять дней девушки успели подружиться).

— Ой-ой, — вздохнула Айрис. — Он не сообщает о приходе или уходе и может находиться в своем кабинете в самые невероятные часы. Мне за ним не уследить. — Она покачала головой. — Посмотри сама.

Кори спустилась в подвал, на сей раз радуясь теплу. Дверь в кабинет Пендергаста была закрыта. Кори постучала, но ответа не последовало.

Где он шляется в такую бурю? В отеле его нет — она звонила ему в номер.

Кори подергала ручку — дверь была заперта.

Она помедлила несколько секунд, задумавшись и не выпуская ручку двери, а потом пошла наверх.

— Ты его нашла?

— Не повезло, — сказала Кори, потом нерешительно проговорила: — Слушай, я, кажется, забыла кое-что важное в его кабинете. У тебя есть ключ?

Айрис обдумала ее вопрос.

— Да, ключ у меня есть, но дать его тебе я не могу. А что ты там оставила?

— Мой сотовый.

— Вот как. — Айрис подумала еще немного. — Пожалуй, я могу тебя впустить, но только в моем сопровождении.

— Это будет здорово.

Они спустились по лестнице, и Айрис быстро открыла дверь в кабинет Пендергаста и зажгла свет. В комнате было жарко и душно. Кори огляделась. На столе ровными стопками лежали бумаги. Кори окинула их взглядом, но все было слишком аккуратно, безукоризненно — глазу не за что зацепиться.

— Я не вижу телефона, — сказала Айрис, оглядываясь.

— Может, он положил его в ящик.

— Нет, Кори, открывать ящики я тебе не позволю.

— Да-да, конечно.

Кори лихорадочно шарила взглядом по столу.

— Он должен быть где-то здесь, — пробормотала она.

И тут ей на глаза попалось что-то любопытное. Страничка, вырванная из маленького блокнота, на которой четким, каллиграфическим почерком Пендергаста было что-то написано. Верхушка этой записки высовывалась из-под стопки документов. В глаза Кори бросились три подчеркнутых слова: «Суинтон» и «шахта „Рождество“».

— Может, он там?

Девушка наклонилась над столом, делая вид, что ищет за лампой, и при этом «случайно» сдвинула блокноты локтем. Теперь ей стали видны еще несколько строк на оторванном листке, на котором Пендергаст написал:

— Кори, кроме шуток, хватит, — твердо сказала Айрис (она увидела, что Кори читает что-то на столе).

— Да-да. Прошу прощения. Где же я оставила этот треклятый телефон?

Вернувшись в отель, Кори по памяти записала прочитанные строки, потом задумчиво уставилась на них. Очевидно, Пендергаст скопировал записку или старый документ, в котором называлось место, где произойдет атака на каннибалов: шахта «Рождество». В особняке Гризуэлла Кори видела несколько карт горных разработок, там были помечены и обозначены все шахты и туннели. Найти местонахождение и даже, возможно, план шахты «Рождество» не составит труда.