— С вами все в порядке, мисс? — поинтересовался один из стражей.

— Я в порядке. Но этот человек здесь находиться не должен.

— Сюда, сэр. Мы проводим вас к дверям.

С этими словами охранники стали уводить журналиста.

— Отпустите меня! Я сообщу о вашем поведении.

— Да, сэр. Сделайте это, сэр.

— Перестаньте называть меня «сэр». Это оскорбительно.

— Так точно, сэр.

Охранники, не теряя выдержки, повели его по коридору к лифту.

Нора следила за тем, как уводят Смитбека, и в ее душе боролись противоречивые чувства. Бедный Смитбек. Какой унизительный исход. Но он сам навлек на себя это и заслуживает наказания. Он не смеет вот так появляться, корча из себя черт знает что. Сплошные трагедии и тайны…

— Нора! — долетел до нее вопль из коридора. — Умоляю, выслушай! Я слышал на полицейской волне, что на Пендергаста совершено нападение. Он в больнице Святого Луки на Пятьдесят девятой. Он…

Голос умолк, заглушенный дверями лифта.

С Норой никто не хотел разговаривать.

Прошло более часа, прежде чем доктор смог уделить ей внимание. Он появился в зале ожидания — очень юный, с загнанным взглядом и двухдневной щетиной на физиономии.

— Доктор Келли? — произнес он, заглянув в листок с именами.

Нора поднялась с кресла и, поймав взгляд врача, спросила:

— Как он?

На лице медика появилась усталая улыбка.

— С ним все будет в порядке, — ответил он, посмотрел с любопытством на Нору и спросил: — Вы медик, доктор Келли?

— Археолог.

— О… И какое отношение вы имеете к пациенту?

— Мы друзья. Смогу ли я его увидеть? И что с ним?

— Прошлой ночью он получил ножевое ранение.

— О Боже!

— Клинок прошел в каком-то дюйме от сердца. Ему очень повезло.

— Как он сейчас?

— Он… — Доктор замолчал, и на его губах снова появилась легкая улыбка. — Потрясающая сила духа. Странный парень ваш мистер Пендергаст. Потребовал, чтобы операцию проводили под местным наркозом, что, согласитесь, весьма нетривиально. В противном случае он отказывался ставить подпись под разрешением на операцию. После этого он настойчиво попросил дать ему зеркало, и нам пришлось доставить таковое из родильного отделения. Мне еще ни разу не попадался столь… столь требовательный пациент. Поначалу я даже подумал, что на мой операционный стол попал хирург. Из хирургов, для вашего сведения, получаются самые скверные пациенты.

— Зачем ему понадобилось зеркало?

— Мистер Пендергаст пожелал следить за ходом операции. Его жизненные показатели ухудшались, поскольку он потерял много крови, но ему почему-то очень хотелось осмотреть рану под разными углами еще до начала операции. Очень странно. Скажите, где работает мистер Пендергаст?

— В ФБР.

Улыбку мгновенно смыло с лица доктора.

— Понимаю… Это многое объясняет. Вначале мы поместили его в двухместную палату — все одиночные были заняты, — но нам пришлось одну из них освободить. Мы срочно переселили сенатора штата Нью-Йорк.

— Но почему? Неужели Пендергаст жаловался?

— Нет… он не жаловался. — Доктор помолчал, не зная, продолжать или нет, но затем все же решился: — Мистер Пендергаст начал просматривать на видео процедуру вскрытия человеческого трупа. Весьма выразительный фильм. Второй пациент стал протестовать, но это уже не имело значения, поскольку вскоре началась доставка разнообразных заказов, сделанных мистером Пендергастом. — Доктор пожал плечами и продолжил: — Он отказывался принимать больничную пишу и хотел, чтобы ему доставляли еду только от Балдуччи. Мистер Пендергаст отказался от капельницы и от всех болеутоляющих лекарств, включая такие пустячные, как тайленол или викодин. А об окисконтине мы не посмели даже и заикаться. Он должен испытывать ужасную боль, но при этом не подает и вида. Новые постановления, регулирующие отношения врач-пациент, связывают меня по рукам и ногам.

— Да, все это очень в его стиле.

— Утешает лишь то, что, согласно моему скромному опыту, самые трудные пациенты выздоравливают быстрее всех. Мне только жаль медсестер. — Доктор взглянул на часы и добавил: — Вы можете пройти. Палата пятнадцать ноль один.

На подходе к палате Нора уловила какой-то странный, не свойственный лечебным учреждениям запах. И этот экзотический запах на фоне ароматов залежалой пищи и медицинского спирта казался совсем неуместным. Из открытых дверей палаты доносился визгливый голос. Нора остановилась у порога и негромко постучала.

На полу комнаты лежали стопки каких-то старинных книг, в беспорядке валялись географические карты. В изящных серебряных чашечках курились палочки сандалового дерева, посылая к потолку тонкие струйки дыма. «Это объясняет странный запах», — подумала Нора. Рядом с кроватью больного стояла медсестра, сжимая в одной руке коробочку с пилюлями, а в другой — шприц. На кровати возлежал Пендергаст, облаченный в черную шелковую пижаму. Укрепленный над его головой телевизор демонстрировал окровавленное тело, вокруг которого суетились три врача. Нора отвернулась от шокирующей картинки и увидела на столике рядом с кроватью блюдо с растопленным маслом и остатки шеек полярного омара.

— Мистер Пендергаст, я настаиваю на инъекции, — говорила сестра. — Вы перенесли серьезную операцию, и вам необходимо как можно больше спать.

Пендергаст освободил руки, на которых покоилась его голова, поднял лежащий на одеяле том и с небрежным видом принялся его листать.

— Сестра, — сказал он, не переставая перевертывать страницы. — У меня нет ни малейшего намерения получать какие-либо инъекции. Я усну, как только дозрею до этого.

— Я вынуждена позвать доктора. Подобное поведение просто недопустимо. А все это крайне негигиенично, — сказала она, разгоняя ладошкой дым.

Пендергаст согласно кивнул и перевернул очередную страницу.

Медсестра выскочила из палаты, едва не сбив с ног Нору. Пендергаст поднял глаза и, увидев ее, улыбнулся:

— О, доктор Келли! Входите и располагайтесь как дома. Нора опустилась на стоящий рядом с кроватью стул и спросила:

— С вами все в порядке?

Пендергаст ответил ей утвердительным кивком.

— Что случилось?

— Я повел себя неосмотрительно.

— Но кто это сделал? Где? Когда?

— Рядом с моим жилищем, — ответил Пендергаст, поднял пульт дистанционного управления, выключил телевизор и отложил в сторону книгу. — Человек в черном, опирающийся на трость и с котелком на голове. Он попытался усыпить меня хлороформом, я задержал дыхание и сделал вид, что теряю сознание. Когда он в это поверил, мне удалось вырваться. Однако я его недооценил. Черный человек пырнул меня ножом и скрылся.

— Но он мог вас убить!

— Именно таковыми, насколько я понял, и были его намерения.

— Доктор сказал, что клинок прошел лишь в дюйме от сердца.

— Да. Как только я осознал, что он собирается меня заколоть, я отвел его руку и направил удар в место, не имеющее жизненно важного значения. Весьма полезный прием. Используйте его обязательно, если попадете в подобное положение. — Пендергаст чуть подался вперед и продолжил: — Доктор Келли, я убежден, что это был тот человек, который убил Дорин Холландер и Мэнди Экланд.

— Почему вы так решили?

— Я мельком видел оружие. Это был хирургический скальпель с ампутационным лезвием.

— Но… почему именно вы?

Пендергаст улыбнулся, но в этой улыбке боли было гораздо больше, чем веселья.

— Ответ очень прост. В какой-то точке мы подобрались слишком близко к истине и тем самым выкурили его из норы. И это я считаю явлением положительным.

— Положительным? Но вам же по-прежнему грозит опасность!

Пендергаст обратил на нее внимательный взор своих светлых глаз и произнес:

— В этом я не одинок, доктор Келли. Вам и мистеру Смитбеку следует проявлять крайнюю осторожность.

Сказав это, агент ФБР слегка поморщился.

— А вам следует принимать болеутоляющие лекарства.

— Для того, чтобы реализовать свои планы, мне необходимо иметь совершенно ясную голову. Человечество существовало без болеутоляющих средств много веков. Итак, вам надо принимать меры предосторожности. Не появляйтесь по ночам на улицах в одиночку. Лично я очень доверяю сержанту О'Шонесси. — Он сунул ей в ладонь визитную карточку и добавил: — Если вам что-то потребуется, звоните ему. А я через несколько дней уже буду в полном порядке.