Смитбек инстинктивно отдернул руку.

— Теперь подайте мне азотную кислоту. Порядок действий тот же.

Билл вынул из ведерка другую бутылку и, протерев, протянул ее Пендергасту.

Тот прочитал надпись на этикетке и открутил крышку.

— Я буду лить кислоту в колбу, а вы помешивайте раствор и каждые тридцать секунд проверяйте температуру.

— Хорошо.

Пендергаст перелил кислоту в стеклянный сосуд с делениями, потом стал понемногу добавлять ее в охлажденную колбу. Смитбек равномерно перемешивал жидкость термометром.

— Десять градусов, — произнес он через полминуты.

Пендергаст добавил еще немного кислоты.

— Восемнадцать… Двадцать пять… Как быстро она нагревается… Тридцать…

Жидкость начала пузыриться, и Смитбек почувствовал поднимающийся от нее жар и резкий запах.

— Не вдыхайте пары! — предостерег Пендергаст, перестав лить кислоту. — И продолжайте помешивать.

— Тридцать пять… тридцать шесть… тридцать четыре… тридцать один…

— Стабилизируется, — с облегчением произнес Пендергаст и вновь стал понемногу добавлять в раствор азотную кислоту.

В наступившей тишине до Смитбека донеслись какие-то звуки. Прислушавшись, он понял, что это были крики — правда, приглушенные настолько, что казались не громче шепота. Потом со стороны гробницы раздался глухой удар, за ним последовали еще несколько, и вскоре удары уже звучали не переставая.

Смитбек резко выпрямился.

— Господи Иисусе! Они стучат в дверь гробницы!

— Мистер Смитбек! Следите за температурой!

— Хорошо. Тридцать… двадцать восемь… двадцать шесть…

Глухой стук не прекращался, а Пендергаст лил кислоту так медленно, что это сводило Смитбека с ума.

— Двадцать. — Билл попытался сосредоточиться. — Восемнадцать. Пожалуйста, скорее!

Руки у Смитбека задрожали, и когда он в очередной раз вынимал градусник из колбы, несколько капель раствора соляной и азотной кислоты попало ему на тыльную сторону ладони.

— Черт!

— Продолжайте помешивать, мистер Смитбек!

Биллу показалось, что на руку ему попал расплавленный свинец, и он с ужасом увидел, как от черных точек на коже пошел дым.

Пендергаст, не переставая лить кислоту, произнес:

— Я справлюсь один. Опустите руку в лед.

Смитбек послушно сунул руку в ведерко со льдом, а Пендергаст схватил с тележки пачку соды и быстро вскрыл упаковку.

— Дайте сюда руку.

Билл вынул конечность из емкости со льдом, и специальный агент присыпал обожженные места, другой рукой продолжая помешивать жидкость в колбе.

— Теперь кислота нейтрализована. Останутся шрамы — и все. Пожалуйста, займитесь раствором, пока я буду готовить следующий ингредиент.

— Конечно. — Рука у Смитбека горела огнем, но мысль о запертой в гробнице Норе заглушала боль.

Пендергаст извлек из серебряного ведерка еще одну бутылку, тщательно обтер и, сняв крышку, осторожно вылил немного содержимого в крохотную мензурку.

Доносившиеся из гробницы крики и стук стали громче.

— Я начну лить, а вы медленно вращайте колбу в емкости со льдом — наподобие бетономешалки — и проверяйте температуру каждые пятнадцать секунд. Не трогайте термометр и следите, чтобы он не ударился о стекло. Понятно?

— Да.

С мучительной неспешностью Пендергаст стал лить кислоту, а Смитбек не переставая вращал колбу.

— Какая температура, мистер Смитбек?

— Десять… Двадцать… Она поднимается… Тридцать пять.

Пот, выступивший на лбу Пендергаста, по-настоящему испугал Смитбека.

— Все еще тридцать пять. Ради Бога, скорее!

— Продолжайте вращать колбу, — спокойно произнес специальный агент, и это спокойствие являло собой странный контраст с его влажным лбом.

— Двадцать пять…

Глухие удары звучали все сильнее.

— Двадцать… двенадцать… десять…

Пендергаст добавил в колбу еще немного жидкости из бутылки, и температура раствора снова стала повышаться. Смитбеку казалось, что прошла целая вечность.

— Разве нельзя уже все это смешать? — нетерпеливо спросил он.

— Если мы сейчас взорвемся, у них не останется никакой надежды, мистер Смитбек, — невозмутимо ответил специальный агент.

Смитбек постарался сдержать нетерпение и продолжал следить за показаниями термометра и вращать колбу, а Пендергаст по капле добавлял в раствор жидкость, периодически делая паузы. Наконец он отставил мензурку.

— Первый этап завершен. Теперь возьмите сепараторную воронку и влейте сюда немного дистиллированной воды вот из этого сосуда.

Воронка представляла собой стеклянный шар, от дна которого под углом отходила длинная стеклянная трубка с задвижкой. Смитбек снял с нее стеклянную крышку и наполнил воронку дистиллированной водой из сосуда, стоявшего в ведре со льдом.

— Теперь, пожалуйста, поставьте ее на лед.

Смитбек сунул воронку в ведро, а Пендергаст поднял колбу с раствором и с величайшей осторожностью вылил ее содержимое в сепараторную воронку. Под внимательным взглядом журналиста он проделал еще несколько заключительных манипуляций, в результате которых жидкость в сосуде побелела и стала более густой. Пендергаст взял сосуд в руки, быстро осмотрел и повернулся к Смитбеку.

— Пойдемте.

— Что? Мы все сделали? — спросил тот, продолжая прислушиваться к ударом, теперь уже невыносимо громким и сопровождаемым истерическими воплями.

— Да.

— Тогда давайте поскорее взорвем дверь!

— Нет. Эта дверь очень тяжелая. К тому же, даже если бы нам и удалось ее взорвать, могли бы пострадать люди. Судя по звукам, почти все они собрались в этой части гробницы. У меня есть план получше.

— Какой?

— Следуйте за мной. — Пендергаст уже повернулся и двигался к выходу из зала своей кошачьей походкой, осторожно держа в руках сосуд. — Мы проникнем в гробницу со стороны подземного перехода. Чтобы добраться туда, нам нужно выйти из музея и пройти сквозь строй зевак. Ваша задача, мистер Смитбек, — провести меня через толпу.

Сделав над собой сверхчеловеческое усилие, Нора постаралась успокоиться и рассуждать хладнокровно. Она поняла, что не свалилась в колодец — ощущение падения было всего лишь иллюзией. Голографические насекомые разогнали толпу, еще больше усилив панику. Пугающе низкий звук становился все громче, словно барабанная дробь в преисподней, а свет стробоскопов — все ярче и болезненнее. Это нисколько не напоминало то, что она видела на тестовых испытаниях: вспышки были такой силы, что, казалось, проникали в мозг.

Нора окинула взглядом гробницу. Голографическое изображение мумии исчезло, но аппараты нагнетания тумана работали вовсю, и белая дымка, окутывавшая саркофаг, наполняла погребальную камеру подобно поднимающейся воде. Стробоскопы вращались все быстрее, и каждая их вспышка в сгущавшемся тумане напоминала зловещий цветок.

Нора почувствовала, что Виола зашаталась, и взяла ее за руку, чтобы помочь удержаться на ногах.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

— Очень плохо, — ответила Виола. — Что, черт возьми, здесь происходит?

— Я… Я не знаю. Наверное, произошел какой-то чудовищный компьютерный сбой.

— Появление насекомых нельзя объяснить компьютерным сбоем. Его нужно было запрограммировать. А этот свет… — Виола вздрогнула и отвернулась.

Туман уже доходил им до пояса и продолжал подниматься. Глядя на него, Нора почувствовала, как ее охватывает паника. Скоро белая мгла заполнит всю комнату, поглотит их… Ей казалось, что они захлебнутся в тумане и свете хаотично мигающих огней. Среди гостей раздались крики, в толпе началась паника.

— Мы должны вывести отсюда людей, — прошептала Нора.

— Да, должны. Но я почти ничего не соображаю… — ответила Виола Маскелин.

Неподалеку Нора заметила оживленно жестикулирующего человека. В одной руке он держал щит, в котором отражался свет мигающих стробоскопов.

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие! — кричал он. — Я офицер полиции! Мы выведем вас отсюда! Прошу всех сохранять спокойствие!