— Не думаете, что слишком уж скоро?

— Баллард не из тех, кто выжидает. Он парень резкий.

Пендергаст кивнул.

Пока длился рассказ, юная леди хранила вежливое молчание. Потом она поднялась с дивана.

— С вашего позволения, — сказала она, — я покину вас, дабы вы могли обсудить дело сугубо меж вами.

Отчетливый, но едва уловимый акцент в ее речи почему-то напомнил д'Агосте о старых черно-белых фильмах.

— Доброй ночи, Алоиз. — Девушка поцеловала Пендергаста в щеку и, повернувшись к д'Агосте, кивнула: — Рада знакомству, сержант.

Двери в библиотеку сомкнулись за ней, и на комнату опустилась тишина.

— Значит, подопечная, да? — фыркнул д'Агоста.

Пендергаст кивнул.

— Откуда она?

— Унаследовал вместе с домом.

— Людей, черт подери, не наследуют. Родственница?

— Не родственница. Тут все сложнее. Особняк и коллекции достались мне от двоюродного деда Антуана. А Констанс обнаружил один мой знакомый, который все лето производил в доме опись. Она здесь пряталась.

— И давно?

— Довольно-таки, — ответил Пендергаст, выдержав паузу.

— Кто она такая? Беглянка? Семья у нее есть?

— Она сирота. Дядя Антуан взял ее на попечение, заботился о ее образовании.

— Он, стало быть, святой.

— Едва ли. Так случилось, что Констанс стала единственным человеком, о котором он заботился. Заботился еще долго после того, как перестал заботиться даже о себе самом. Дядя был мизантроп, но Констанс стала тем самым исключением, которое подтверждает правило. Так или иначе, теперь я единственная ее семья. Но должен попросить вас не упоминать об этом при Констанс. Последние полгода стали для нее исключительно… тяжелыми.

— В смысле?

— В том смысле, что прошлое лучше не вспоминать. Достаточно заметить, Винсент, что Констанс — невинная наследница серии давних дьявольских экспериментов. Она очень рано лишилась семьи, причем родители стали жертвами тех опытов, и я решил, что просто обязан позаботиться о благополучии девушки. Зато ее знание дома оказалось бесценным. Из нее выйдет отличный хранитель и ассистент в исследованиях.

— По крайней мере смотреть на нее приятно. — Заметив недовольный взгляд Пендергаста, д'Агоста откашлялся и спросил: — А как там ваши подозреваемые?

— Монткальм не поведал ничего нового. Он путешествовал и вернулся только вчера. Похоже, Гроув, не дозвонившись до него самого, оставил безумное сообщение его помощнику: «Как разорвать договор с дьяволом?» Помощник записку выбросил — очевидно, Монткальм притягивает эксцентриков как магнит и получает множество подобных сообщений. Фоско же, напротив, оказался весьма интересен.

— Надеюсь, вы выжали его как лимон.

— Еще вопрос, кто кого выжал, — сказал Пендергаст, крайне озадачив д'Агосту.

— Он замешан? — спросил тот.

— Смотря что вы имеете в виду. Граф — поразительный человек, и его воспоминаниям нет цены.

— Так, у нас еще не решен вопрос с Катфортом и Баллардом.

— По вашим словам, они оба лгали. Как вы определили?

— Катфорт утверждал, что Гроув позвонил посреди ночи договориться насчет покупки каких-то рок-сувениров. Я сблефовал, сказав, что Гроув ненавидел рок-музыку, и Катфорта выдали глаза.

— Грубо.

— Катфорт сам грубый, а еще глупый. Не моя вина, что он купился. Хотя надо признать, что он хорош в своем деле, особенно если учесть, сколько огреб денег.

— Популярная музыка не обязательно идет рука об руку с умом, воспитанностью и образованием.

— Что ж, Баллард другого типа. Он действительно груб, но мозгов ему не занимать. Я бы не стал его недооценивать. Фокус в том, что все они знают о смерти Гроува больше, чем говорят. И если Катфорта мы расколем — ведь он так себе, размазня, — то Баллард крепкий орешек.

Пендергаст кивнул.

— Завтра будут результаты вскрытия, и мы получим сведения, в которых остро нуждаемся. Главное сейчас найти связь между Катфортом, Баллардом и Гроувом. Нащупаем эту ниточку — и она выведет к разгадке тайны.

В лаборатории ФБР на Конгресс-стрит доктор Джек Динфонг осмотрел металлические столы, вытяжные шкафы, герметичные камеры с манипуляторами-перчатками, микроскопы, микротома и титровальные установки. Оборудование не идеальное, зато работает — хватит, чтобы ввести в курс дела начальство и специального агента Пендергаста. О последнем глава отдела судебной экспертизы был наслышан и с нетерпением ждал сегодняшней встречи.

Приняв у полиции Саутгемптона улики, начальство теперь требовало от Динфонга сложить воедино все кусочки головоломки. Взглянув еще раз на записи в учетной карте, Динфонг ощутил беспокойство. Что говорить, он знал и в отчет смотрел по привычке. Не знал Динфонг только, как преподнести результаты. Он не мог позволить себе вольную трактовку — так недолго отправить за решетку невинного человека. Этого Динфонг боялся больше всего, и никто — даже великий и ужасный Пендергаст — не заставил бы его взять грех на душу. Оставалось надеяться, что репутация специального агента оправдается, и он сам сделает выводы.

Заслышав шаги в коридоре, Динфонг взглянул на часы. Слух о черте Пендергаста приходить с точностью до минуты уже подтвердился.

Дверь открылась, и в лабораторию вошел изящный человек в черном костюме. За ним проследовал директор местного отделения специальный агент Карлтон, затем младшие сотрудники Бюро и ассистенты. В воздухе киселем сгустилось возбуждение, какое могло вызвать лишь исключительно важное дело — настолько важное, что специальный агент Карлтон не поленился прийти сюда в субботу.

Пендергаст выглядел точно так, каким его описывали. Кошачья грация, спокойное аристократическое лицо, почти белые волосы и бегающий взгляд цепких глаз — все это выделяло Пендергаста в некую особую категорию фэбээровцев, с которой Динфонгу прежде не доводилось встречаться.

Сверкнув, серые глаза остановились на Динфонге, и агент широким шагом направился к нему.

— Доктор Динфонг, — проговорил Пендергаст в типичной для выходцев с Юга льстивой манере.

— Очень приятно. — Динфонг пожал сухую холодную руку.

— Прочел вашу заметку в «Журнале судебной медицины» о развитии личинок мясной мухи в человеческом трупе. Очень занимательно.

— Спасибо.

Сам Динфонг о свей статье был иного мнения, а занимательным считал литературные эссе Сэмюеля Джонсона. Впрочем, о вкусах не спорят.

— Все готово, — сказал он, указывая на два ряда металлических стульев перед экраном проектора. — Начнем с небольшой видеопрезентации.

— Отлично.

Бормоча, покашливая и скребя ножками стульев, агенты расселись. Директор Карлтон занял место в середине первого ряда; филейная часть его пышных форм, словно тесто, выступила над краями сиденья.

Кивнув ассистенту, чтобы тот притушил свет, Динфонг включил проектор, соединенный с компьютером.

— Если возникнут вопросы — задавайте, не стесняйтесь, — начал он, когда на экране появилось первое изображение. — Пойдем от простейшего к более сложному. Вот, пожалуйста, кристаллик серы, найденный на месте преступления. Пятидесятикратное увеличение. Химический анализ микроэлементов показал, что сера натуральная, вулканического происхождения. Ее нагрели — очень быстро — неизвестным образом, а при нагревании серы образуется диоксид серы, или сернистый газ, обладающий сильным запахом жженых спичек. Если же затем сера вступит в контакт с водой, получится серная кислота. Вот эти волокна, — изображение сменилось, — нити из одежды жертвы. Обратите внимание на ямочки и то, как нити свернулись, — это типичные следы воздействия серной кислотой.

Промелькнули еще три слайда.

— Как видите, даже на пластиковых очках жертвы, на лаковом покрытии стен и пола имеются микроскопические следы воздействия кислотой.

— Вы определили, откуда именно сера? — поднявшись, спросил Пендергаст.

— Это практически невозможно. Нам пришлось бы проанализировать и сравнить тысячи проб с различных известных вулканов, а это титанический труд, даже если бы у нас имелись все образцы. Могу сказать лишь, что большая доля кремния говорит в пользу материкового, а не океанического происхождения. То есть эта сера не с Гавайских островов и не с морского дна.