— Козел. — Сделав звонок, Баллард вернул телефон.

— Полагаю, адвокат, как и я, посоветовал держать рот на замке? — улыбнулся Пендергаст.

Баллард не сказал ничего.

Пендергаст принялся бесцельно бродить по салону, восхищенно разглядывая оттиски на деревянных панелях. Казалось, он просто убивает время.

— Так мы идем? — не выдержал Баллард.

— Он все-таки разговаривает, — заметил д'Агоста.

— Похоже, наш мистер Баллард такой человек. — Пендергаст кивнул с отсутствующим видом. — Не слушает добрых советов.

Баллард умолк, едва сдерживая ярость.

— Думаю, сержант, придется здесь задержаться, чтобы все осмотреть. Понимаете?

Д'Агоста понял, к чему клонит товарищ.

— Конечно.

Терпение Балларда обращалось в пар, а Пендергаст все бродил по залу: то пролистает газету, то полюбуется литографией в рамке. Вот вдалеке завыли сирены, недовольно загавкал мегафон, а фэбээровец только взял со стола номер «Форчун»[68], небрежно пролистал и положил обратно. Взглянув на часы, он обратился к напарнику:

— Сержант д'Агоста, как полагаете, я ничего не забыл?

— Вы не проверили фотоальбом.

— Блестяще, спасибо!

На некоторых страницах фэбээровец задержался, словно пытаясь запомнить лица на снимках. Наконец он захлопнул альбом и, вздохнув, произнес:

— Пройдемте, мистер Баллард.

Потемнев, Баллард накинул ветровку и последовал за Пендергастом. С тараном на плече д'Агоста шел в арьергарде. Стоило троим ступить на пирс, как их оглушил шум толпы. Выли сирены, плевался в мегафон офицер. За оградой фоторепортеры дрались за место в поисках удачного ракурса. В аллее полиция расчищала дорогу конвою.

Баллард остолбенел.

— Ублюдок! — выплюнул он в лицо Пендергасту. — Так вот зачем ты тянул время!

— Так и вижу тебя на первой полосе «Дейли ньюс», — кивнул д'Агоста. — С ветровкой на голове ты станешь звездой номера.

На служебной машине Брайс Гарриман возвращался в город. Брань, давка и ноль информации — все, чего он добился в порту, где пресса устроила на копов настоящую охоту. Вот и лови после этого полицейские радиосигналы. Только время потратил. Ехал бы сразу в офис строчить статью про убийство Катфорта.

Впереди на Уэст-стрит движение застопорилось. Проклиная невезение, Гарриман давил на клаксон. Реши он ехать в метро, не пришлось бы сейчас куковать в пробке. Раньше пяти в офис не попадешь, а в десять — уже сдавать статью в утренний номер.

Гарриман успел перебрать в уме с десяток вариантов введения. Вновь и вновь он мысленно вставал у дома Катфорта — среди сборища, что кричит, требует, алчет вестей. Для этой толпы он и писал. Сейчас, когда Смитбека нет и «Таймс» упорно не желает видеть в убийстве сенсацию, у Гарримана развязаны руки.

Однако если он просто скажет, мол, убили Катфорта, и все, темы хватит на один выпуск. Или на два. Когда пишешь статьи про убийства, становишься будто хроникером убийцы: за перо берешься, когда — или же если — он соизволит ударить. Так что необходимо найти оригинальный подход.

Показав средний палец тем, кто стоял позади, Гарриман дал задний ход. Рискуя своей машиной и машинами еще с полдесятка водителей, он расчистил перед собой свободный пятачок. Вот вам, скотины, подумал Гарриман, еще раз показав средний палец. Не город, а скопище…

…И тут его озарило. История повернулась новой гранью, но чтобы закрепить эффект, требовался специалист. Только кто именно? Вторая гениальная мысль вспыхнула в мозгу моментально.

Гарриман схватил сотовый и позвонил в офис:

— Айрис? Как дела?

— Пока не родила, — сострила секретарша. — Представь себе одноногого, который пинками разогнал демонстрацию. Со звонками я упарилась ничуть не меньше.

От такой фамильярности Гарримана передернуло — он все-таки босс, а не товарка из соседней кабинки-офиса.

— Тебе как, сообщения передать? — предложила Айрис.

— Нет. Слушай, найди мне путевого эксперта по паранормальным явлениям. Есть такой — зовут, кажется, Монк или Менх. Вроде бы немец. Он еще вел по каналу «Дискавери» передачу про экзорцистов, помнишь? Да, он самый.

Гарриман дал отбой и с улыбкой окунулся в какофонию разноголосых гудков с улицы, будто в сладчайшие звуки симфонии.

Комнату для допросов спроектировал гений. Здесь, как нигде в городе, можно было курить и не бояться ареста, отчего шлакоблочные стены покрывал грязно-коричневатый налет. У детективов из Полис-плаза имелся пунктик: сохранять его как часть антуража. Мертвый, затхлый воздух наводил на мысли о припрятанном где-то в помещении трупе, а старый-престарый линолеум занял бы достойное место в какой-нибудь лавке древностей.

За засаленным металлическим столом сидел Баллард. Ему даже не дали переодеться. Глаза Балларда налились кровью. Напротив устроился Пендергаст, а позади, у двери, встал д'Агоста. Обязательный с недавних пор гражданский наблюдатель снимал все на камеру; сосущее чувство под ложечкой он глушил полной готовностью выполнить все, что скажут. Ждали адвоката, застрявшего где-то в пробке.

Открылась дверь, и вошла капитан Хейворд. Температура в помещении резко упала градусов на шесть. Капитан взглянула на Пендергаста, затем на д'Агосту и знаком велела следовать за ней.

Втроем они прошли по коридору в пустой кабинет. Капитан пропустила вперед д'Агосту и фэбээровца.

— Признавайтесь, кто устроил этот цирк? — спросила она, закрыв за собой дверь.

— К несчастью, — ответил Пендергаст, — иного способа не было.

— Да ладно вам! Вы продумали спектакль от начала и до конца. Вы привели за собой армию журналистов — от самого порта, и теперь все они стоят у нашего здания. А ведь такого балагана я и боялась.

— Капитан, — спокойно произнес Пендергаст, — уверяю, Баллард не оставил нам выбора. В какой-то момент мне показалось, что придется надеть на него наручники.

— Вам следовало согласовать все с его адвокатом, чтобы клиент не чувствовал себя затравленным зверем.

— Был шанс, что Баллард сбежит из страны, предупреди мы его напрямую.

— Я капитан полиции Нью-Йорка! — зашипела Хейворд. — И делом руковожу я. Баллард не подозреваемый, никто не смеет обращаться с ним таким образом. — Она резко развернулась к д'Агосте: — Поручаю допрос вам, сержант. А специальный агент Пендергаст встанет в сторонке и будет помалкивать. Он и так уже натворил дел.

— Как пожелаете, — произнес фэбээровец в спину Хейворд.

Как только они вернулись в комнату для допросов, Баллард вскочил.

— Ты еще ответишь! — прорычал он, ткнув пальцем в сторону Пендергаста. — Вы оба ответите. Ты и твой сраный жирный подпевала.

— Успели заснять? — обратилась Хейворд к гражданскому наблюдателю.

— Да, мэм. Я включил камеру, как только они прибыли.

Хейворд кивнула, а зрачки Балларда сузились до размеров дырочек от укола булавкой.

Наступившую тишину нарушил наконец стук в дверь.

— Войдите.

Полицейский впустил седого человека в темно-сером пальто, с серыми же глазами и короткой стрижкой. Вошедший довольно мило улыбнулся собравшимся, а д'Агоста заметил, как под рубашкой у полицейского блеснул крестик. «Похоже, не все миньоны Хейворд усекли, что наша капитан в дьявола не верит».

— Наконец-то! — взревел Баллард. — Господи Иисусе, Жорж, я звонил тебе сорок минут назад. Вытащи меня отсюда, к чертям собачьим!

Адвокат невозмутимо поздоровался с Баллардом, словно встретил его на вечеринке. Затем юрист пожал руку Пендергасту.

— Жорж Маршан, «Маршан и Куизлинг». Мистер Баллард — мой клиент, — пропел соловьем защитник, в то время как его глаза пробежались по значкам Хейворд и д'Агосты.

— Это мой коллега, сержант д'Агоста, — в свою очередь, сказал Пендергаст.

— Как поживаете? — спросил Маршан. В полной тишине он обвел комнату холодным взглядом. — Могу я увидеть повестку?