— Мы имеем право реквизировать ее, — ответил Пендергаст. — Но в этом нет необходимости.

Он кивнул в сторону потрескавшейся деревянной таблички, на которой краской было начертано:

ПРОКАТ АЭРОЛОДКИ.

10 ДОЛЛАРОВ В ЧАС, 50 ДОЛЛАРОВ В ДЕНЬ.

КАНИСТРА БЕНЗИНА 20 ДОЛЛАРОВ.

— Поразительное доверие, — заметил Колдмун.

— Сомневаюсь, что кому-нибудь придет в голову проделать такой путь, чтобы угнать столь специализированное транспортное средство.

Колдмун прокричал приветствие — раз, другой, но иного ответа, кроме жужжания насекомых, они не дождались.

Пендергаст засунул руку в карман своего черного костюма (Колдмун давно уже перестал спрашивать себя, как Пендергаст может носить такой костюм в условиях флоридской жары и влажности), вытащил бумажник, достал из него купюру в сто долларов, нанизал ее на ржавый гвоздь, торчащий из столбика, и показал на лодку:

— Чувствуйте себя как дома.

Фоше уже видела дело Джасмин Ориол и знала, что оно гораздо более поверхностное, чем дело Лори Уинтерс. Тело Ориол нашли в мотеле близ Саванны в штате Джорджия. Дело вел не судмедэксперт, а избранный коронер округа, не имевший звания доктора медицины, и он передал аутопсию на откуп интерну из местной больницы. Возможно, этот интерн впервые проводил реальное вскрытие, и у него получилось нечто несуразное. Фотографии были непрофессиональными и недоэкспонированными. Отчет, их сопровождавший, почти не имел практической пользы. Ни одна из фотографий подъязычной кости не имела достаточной резкости, чтобы можно было разглядеть что-либо существенное. Токсикологический анализ указывал, что, как и в случае с Уинтерс, в крови не обнаружено ни алкоголя, ни наркотиков. И этим дело практически исчерпывалось. Фоше покачала головой, собрала фотографии и убрала их в папку вместе с отчетом коронера. Без эксгумации ей оставалось только принять на веру сведения о переломе рогов подъязычной кости. Но теперь ее опять заинтересовала не медицинская сторона вопроса, а вероятность того, что полицейский, проводивший следствие, как и в случае с Лори Уинтерс, записал регистрационные номера машин постояльцев.

Она перешла к полицейскому отчету. Джасмин Ориол отправилась повидаться с женихом, ее путь лежал из Майами в Нью-Йорк, где тот учился в университете на доктора. Это была первая ночь ее путешествия через всю страну. Флорида — длинный штат, к тому же Джасмин могла поздно выехать; как бы то ни было, она проехала всего ничего.

К разочарованию Фоше, следователь не скопировал журнал регистраций, не привел ни имен постояльцев, ни регистрационных номеров их машин. Но хотя бы нашлась запись беседы с портье мотеля — человеком по имени Уитон, который страстно хотел помочь следствию: запись заняла четыре страницы, напечатанные через один интервал между строками.

Фоше начала читать. По словам портье, Ориол приехала около шести часов вечера, попросила порекомендовать ей ресторан и ушла поесть на другую сторону улицы. Уитон видел, как она вернулась около половины восьмого. Она подошла к нему в восемь, спросила, сможет ли она утром воспользоваться феном для волос. Портье не заметил ничего необычного — она казалась веселой, сказала невзначай несколько слов о своем женихе.

На следующее утро он удивился, когда она не встала пораньше: ему казалось, что она хочет как можно скорее пуститься в путь. Но забеспокоился он только к полудню, когда отправил в ее номер горничную. Услышав крик, он прибежал и увидел, что женщина повесилась на потолочном вентиляторе, выбив из-под себя стул. С этого места портье продолжал и продолжал говорить, сетовал на трагедию и на ее влияние на бизнес, говорил, что никогда прежде такого не случалось и зачем ей было спрашивать про фен, перед тем как покончить с собой в таком уважаемом месте, и так далее практически без перерыва, пока полицейский, допрашивавший его, не пресек этот поток.

Но вопрос был хороший: зачем спрашивать про фен, собираясь воспользоваться им утром, а после этого повеситься? Фоше знала про спонтанные суициды еще со времени учебы. Почти всегда их причиной становятся наркотики или алкоголь. Но токсикологический анализ ничего такого не показал.

К делу был приложен текст допроса горничной — всего пол-листа. Фоше прочитала — истерическая невнятица.

Она откинулась на спинку стула, поджав губы. Если бы полицейский удосужился переписать модели автомобилей постояльцев с регистрационными номерами, то она бы знала, ночевал ли в мотеле тот самый владелец «меркьюри-трейсера» с флоридскими номерами. Интересно, а существует ли этот отель до сих пор? Быстрая проверка по «Гуглу» показала, что такого отеля больше нет.

Фоше вернулась к папкам по трем другим убийствам, которые все еще лежали на краю стола: Бакстер, Флейли, Адлер. Ни в одном из этих дел полицейский не проявил такого тщания, как в Бетесде, — никаких списков моделей и регистрационных номеров машин. Но с другой стороны, а с чего бы им там быть? Все три убийства считались суицидами.

Однако флоридский номер машины из мотеля, в котором убили Уинтерс, у нее был. Ладно, пришло время звонить Пендергасту. Он за десять секунд пробьет этот номер.

Фоше набрала номер Пендергаста, но система тут же отправила ее в голосовую почту. Она позвонила Колдмуну — с тем же результатом. Она набрала номер майамского ФБР, и после многочисленных отсылок от одного к другому ей сообщили, что местонахождение агентов Пендергаста и Колдмуна неизвестно, но, вероятно, они работают где-то на земле.

У Фоше был брат Моррис, он служил во флоридском дорожном патруле в Джексонвилле. Может, ему удастся узнать, кому принадлежал номер. Она набрала телефон брата.

— Привет, сеструха, — ответил ей низкий голос.

Фоше облегченно вздохнула. Она объяснила, что ей нужно и зачем. После долгой паузы Моррис сказал:

— Сестренка, пусть этим занимаются ребята из ФБР.

— Послушай, Моррис…

— Я знаю, ты в детстве подсела на «Шпионку Гарриет». Но ты все-таки патологоанатом, а не детектив.

Она пала духом:

— Я не могу дозвониться до «ребят из ФБР».

— Тогда звони в убойный отдел полиции.

Фоше не хотела отдавать им такую наводку; только Пендергаст сумеет сложить воедино все части этого пазла.

— Ты можешь мне просто назвать имя? Тут у нас действует серийный убийца, и не исключено, что он в любой момент убьет еще кого-нибудь.

— Тем больше оснований предоставить это профессионалам. — Протяжный вздох. — Я тебя люблю, сестренка, но извини. Такие проверки в последнее время фиксируются — ты же не хочешь, чтобы меня уволили?

Она не ответила, выжидая.

— Знаешь, — сказал наконец Моррис, превозмогая себя, — по флоридскому акту об открытом правительстве теперь все имеют допуск к базе данных полиции. Номер ты пробить не сможешь, но зато найдешь упоминания о происшествиях, случаях задержания пьяных водителей, о прочей уголовщине.

Фоше поблагодарила его и попрощалась. Положив трубку, она задумалась.

Убийства прекратились после Итаки. Пендергаст высказал предположение, что убийства прекратились, потому что убийца или убийцы умерли. А Колдмун развил эту версию, сказав, что ученик мог убить учителя. Существовала вероятность и других вариантов: какой-нибудь несчастный случай, например дорожно-транспортное происшествие, которое положило конец этому разгулу убийств.

Что ж, надежды было мало, но все же стоило попытаться проверить, не попал ли регистрационный номер из Бетесды в какое-нибудь происшествие после убийства в Итаке.

Она вошла в компьютерную систему морга и пробралась по лабиринту правительственного меню до открытой базы данных полиции. Потыкалась туда-сюда, наконец вышла на поисковую страницу базы данных и набрала там интересующий ее регистрационный номер и временны́е рамки запроса.

Опа!

Универсал «меркьюри-трейсер» 1997 года с регистрационным номером JW24–99X попал в ДТП со смертельным исходом на федеральной трассе I-81 к югу от Скрантона, штат Пенсильвания, в марте 2007 года… всего через неделю после убийства в Итаке.