Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Вопрос был задан так быстро, вдогонку за следующей фразой, что Д'Агоста растерялся и переспросил:

— Сэр?

— Я имею в виду вашу мать. Как ее дела?

— О да. Прогноз оказался лучше, чем можно было ожидать. Благодарю за сочувствие.

— И на работе все нормально?

— Абсолютно, капитан.

Лифт замедлил движение, но Синглтон по-прежнему не спускал глаз с Д'Агосты.

— Ну и хорошо, — сказал он. — Приятно слышать. Потому что, сказать по правде, Винсент, я предпочел бы, чтобы мой сотрудник вовсе не был на работе, чем был бы здесь только наполовину. Вы понимаете, что я имею в виду?

Д'Агоста кивнул.

— Да, понимаю.

Двери лифта открылись. Синглтон улыбнулся и протянул руку.

— После вас, лейтенант.

Глава 26

У кабинета Марго помедлила, глубоко вдохнула и постучала. Дверь открыл сам Мензис. Несколько лет назад он отказался от услуг секретаря, сказав, что они его отвлекают. Мензис улыбнулся, шагнул в сторону и жестом пригласил войти.

Этот кабинет она хорошо знала. Когда студенткой проходила практику, его занимал предшественник Мензиса, руководитель ее дипломной работы доктор Фрок. В то время комната была забита викторианской мебелью, окаменелостями и прочими древними редкостями. С приходом Мензиса комната стала выглядеть просторней и приятней. Пыльные окаменелости уступили место гравюрам, удобные кожаные кресла вытеснили тяжелую старинную мебель. В углу кабинета обосновался новый плазменный телевизор. Марго оглянулась: лучи заходящего солнца пробивались в выходящее на запад окно, рисуя позади стола красный параллелограмм.

Мензис подвел Марго к креслу, а сам уселся за стол. Сложил руки и подался вперед.

— Благодарю за то, что так быстро пришли, Марго.

— Не за что.

— Работаете, я смотрю, допоздна?

— Сегодня необходимо закончить выпуск журнала.

— Конечно. — Мензис расцепил руки и, прислонившись к спинке стула, вступил в солнечный квадрат, неухоженные седые волосы вспыхнули золотом. — Как вы, вероятно, догадались, я пригласил вас, потому что получил ответ от попечителей относительно масок тано.

Марго подвинулась в кресле, стараясь выглядеть спокойной и уверенной.

Мензис тяжко вздохнул.

— Я не стану ходить вокруг да около. Мы проиграли. Правление проголосовало за то, чтобы маски остались у нас.

Марго напряглась.

— Вы не представляете, как тяжело мне это услышать.

— Мне тоже. Господь знает: я сделал все, что в моих силах. Коллопи нам сочувствовал, но попечители встали стеной. Большинство из них — юристы и банкиры, и в антропологии они понимают столько же, сколько я — в судопроизводстве или в валютных курсах. К сожалению, в мире сложилась такая обстановка, что именно они диктуют нам, что делать. Скажу откровенно: такому решению я ничуть не удивился.

Марго заметила, что обычно спокойный куратор сильно раздражен. Сама она надеялась, что попечители, несмотря ни на что, примут правильное решение. Ей казалось это столь очевидным. Впрочем, если даже сотрудники музея не разделили ее точку зрения, разве можно ждать понимания от юристов с Уолл-стрит?

Мензис подался вперед и внимательно посмотрел на нее.

— Это ставит вас в еще более трудное положение.

— Да, понимаю.

— На вас будет оказано давление, с тем чтобы вы не печатали статью. Вам скажут, что решение принято, так зачем дразнить гусей?

— Я опубликую ее в любом случае.

— Я так и думал, что вы это скажете, Марго. Хочу, чтобы вы знали: я с вами на сто процентов. Но вы должны быть реалистом и знать, что вам это так не пройдет.

— Я готова. «Музееведение» более ста лет говорило то, что думало, и я не собираюсь пойти на уступки с первого же своего выпуска.

Мензис улыбнулся.

— Я восхищаюсь силой вашего духа. Но есть и другие сложности, которые нам с вами придется разделить.

— И в чем они заключаются?

— Индейцы тано собираются пройти по стране маршем протеста. К музею прибудут накануне открытия выставки. Сделают они это не для того, чтобы привлечь внимание общественности к их требованию, а для того чтобы «вернуть заблудшие души масок» или что-то в этом роде. Они устроят религиозную церемонию и танцы возле музея на всю ночь. Попечители сегодня получили предупреждение.

Марго нахмурилась.

— Пресса устроит шум.

— Разумеется.

— Администрации придется несладко.

— Без сомнения.

— Они сорвут церемонию открытия.

— Другого исхода и быть не может.

— Господи, какой кошмар.

— Разделяю ваши чувства.

Наступила долгая пауза. Наконец Мензис заговорил.

— Делайте то, что считаете нужным. Академическая свобода — главное завоевание нашего времени. Могу я дать вам совет?

— Будьте добры.

— Не говорите прессе ни слова. Когда они станут наседать, вежливо отошлите их к статье, которую вы написали, и скажите, что в ней — все, что вы можете сообщить по этому вопросу. Из-за статьи музей не сможет вас уволить, но не сомневайтесь, что будут искать другой повод. Затаитесь, заприте рот на замок и не поддавайтесь.

Марго поднялась.

— Доктор Мензис, я благодарна вам больше, чем могу выразить словами.

Мензис пригладил непослушную шевелюру и тоже поднялся. Протянул Марго руку.

— Вы храбрая женщина, — сказал он и восхищенно улыбнулся.

Глава 27

В стеклянную дверь офиса легонько постучали. Лаура Хейворд с удивлением оторвалась от экрана монитора. На долю секунды подумала, что, возможно, Д'Агоста пришел забрать ее домой. Оказалось, это уборщица, вооруженная шваброй и ведром. Женщина улыбнулась и кивнула головой.

— Можно, я уберу? — спросила она.

— Ну, конечно.

Хейворд откатилась от стола, чтобы уборщица взяла мусорную корзину. Глянула на часы: почти половина третьего ночи. Пора бы и в постель, но, вспомнив, сколько работы еще нужно, переделать, успокоилась: что угодно, лишь бы не возвращаться в пустую квартиру.

Дождавшись, когда женщина уйдет, подкатилась на кресле к компьютеру, еще раз просмотрела федеральную базу данных. Проверки, впрочем, и не требовалось: у нее сейчас было все, что нужно.

Снова вернулась к столу, как всегда заваленному бумагами: здесь были компьютерные распечатки, скоросшиватели, фотографии, CD-ROM'ы, факсы, картотечные карточки — результаты исследования последних нераскрытых преступлений, отвечающих определенным критериям. Эти бумаги были свалены в кучу. На другом углу стола лежала небольшая и аккуратная стопка, сложенная из трех папок. На каждой папке имелась табличка с фамилией: Дучэмп, Декер, Гамильтон. Все эти люди — знакомые Пендергаста. И все они мертвы.

Дучэмп и Декер: первый — друг Пендергаста, второй — коллега. Является ли совпадением то, что их убили с разницей в один день?

Пендергаст пропал в Италии при странных и невероятных обстоятельствах. Так ей рассказал Д'Агоста. Свидетелей не было, тела не нашли, доказательств гибели — тоже. Спустя семь недель погибли трое его знакомцев, один за другим. Она взглянула на стопку. Насколько она понимала, жертв может быть гораздо больше, если исходить из того, что преступник убивает людей, близких Пендергасту. Трое убитых — уже повод для беспокойства.

Что же, черт побери, происходит?

Она беспокойно постукивала по маленькой стопке. Затем вытащила папку с табличкой «Гамильтон». Открыла, взяла телефон и набрала междугородный номер.

Прозвучало семь, восемь, девять гудков. Наконец кто-то взял трубку. Молчание длилось слишком долго. Хейворд подумала даже, что звонок сорвался. Затем послышалось тяжелое дыхание, и невнятный заспанный голос сказал:

— Лучше бы ты помер.

— Лейтенант Кэссон? С вами говорит капитан Хейворд из нью-йоркской полиции.

— Мне плевать, даже если вы капитан Кенгуру. Вы знаете, который сейчас час в Новом Орлеане?

— На час позже, чем в Нью-Йорке, сэр. Извините за поздний звонок, но это очень важно. Мне нужно задать несколько вопросов об одном из ваших дел.

549
{"b":"840615","o":1}