— Полегче! — предупредил Эстерхази. — Не покалечьте ее, а то план пойдет насмарку.

— Поднимайте! — скомандовал немец, хватая Констанс за плечо. — Ну же!

Она вдруг забилась с неожиданной, пугающей силой.

— Вира! — скомандовал Фальконер.

Трое мужчин подняли Констанс над поручнями и швырнули в океан. Упала она тяжело, скрылась под водой, но через секунду вынырнула, махая руками.

Шум ветра и волн быстро заглушил ее отчаянный крик. Выброшенная за борт осталась позади, растворилась в темноте.

Едва заслышав ее крики, Пендергаст кинулся на бак. На бегу заметил белый силуэт, летящий сверху.

Констанс!

Она ушла под воду, вынырнула — и осталась далеко за кормой. На мгновение Пендергаст застыл, словно парализованный. Затем все понял.

Из салона наверху раздался голос Эстерхази:

— Алоизий, ты меня слышишь? Выходи с поднятыми руками. Сдавайся! Если сдашься, мы развернем яхту. Иначе пойдем дальше в море. Скорее!

Пендергаст, сжимавший в ладони пистолет сорок пятого калибра, не шелохнулся.

— Если хочешь, чтобы мы развернулись, выходи с поднятыми руками. Сейчас ноябрь, и уж тебе-то известно, насколько холодна вода. У Констанс пятнадцать минут, самое большее — двадцать.

И снова Пендергаст не двинулся. Не мог двинуться.

— Ее положение отмечено на джи-пи-эс! Найдем ее за минуты!

Еще одно невыносимое, болезненное мгновение сомнений.

Пендергаст почти восхищался замечательной выдумкой Эстерхази.

Он поднял руки, сцепив пальцы на затылке, и медленно пошел вперед. Обошел салон и увидел за ним Эстерхази и двух его сообщников, в их руках — нацеленное оружие.

— Медленно подойди к нам, руки за головой!

Агент подчинился.

Эстерхази шагнул навстречу, забрал его пистолет и сунул себе за пояс. Обыскал с ног до головы, обстоятельно и профессионально. Извлек ножи, «вальтер» тридцать второго калибра, пакеты с реактивами, проволоку, различные инструменты. Ощупал подкладку пиджака и обнаружил множество подшитых там предметов.

— Сними пиджак!

Пендергаст снял пиджак и бросил на палубу.

— Наденьте наручники, зафиксируйте его как следует с ног до головы! Я хочу, чтобы его запеленали как мумию, без малейшей возможности двигаться.

Сообщник стянул руки агента за спиной пластиковой лентой, заклеил рот изолентой.

— Лежать! — приказал второй сообщник, в чьей речи слышался отчетливый немецкий акцент.

Пендергаст подчинился. Его щиколотки стянули, липкой лентой окрутили запястья, предплечья и ноги, совершенно лишив возможности двигаться.

— Отлично! — подытожил Эстерхази, обращаясь к немцу. — Теперь прикажите капитану развернуться и подобрать девушку.

— Зачем? — спросил тот. — Мы достигли цели, кому какое дело до нее?

— Вы ведь хотели, чтобы он заговорил, верно? Не потому ли он еще жив?

Поразмыслив немного, немец связался с капитаном по рации. Спустя несколько секунд яхта замедлила ход и начала разворачиваться.

Эстерхази посмотрел на часы и сообщил Пендергасту:

— Двенадцать минут. Надеюсь, ты не слишком долго колебался.

Эстерхази взялся за швартовочный линь.

— Помоги привязать его к утке! — приказал он Шульцу.

А сам в это время лихорадочно размышлял. Изображал уверенность и бесстрашие, спокойно командовал, а сам чуть из кожи вон не лез от страха. Следовало как можно быстрее отыскать путь к спасению. Но в голову ничего не шло. Чертов немец сказал: «Многие годы мы безукоризненно заботились о вас, и теперь вдруг вы не доверяете нам? Я удивлен и оскорблен».

Кажется, при таком раскладе проживешь ненамного дольше Пендергаста.

Развернувшаяся яхта замедлялась, достигнув отмеченных на джи-пи-эс координат. Эстерхази перешел на нос, отыскивая выброшенную за борт девушку. Полверхность моря освещали два мощных прожектора с рубки.

— Там! — воскликнул Эстерхази, когда в луче прожектора засверкала светоотражающая полоска на спасательном жилете.

Яхта поравнялась с девушкой и замедлилась еще более, поворачивая. Эстерхази побежал на ют, багром подцепил спасательный жилет, подтянул Констанс ближе. Подоспел Фальконер. Вдвоем они вытащили девушку на площадку. Затем вынесли на палубу и направились в салон. Там уложили Констанс на ковер.

Та была в глубоком шоке, но еще дышала. Эстерхази нащупал пульс: медленный и прерывистый.

— Гипотермия, — сказал он Фальконеру. — Нужно согреть ее как следует. Где рыжая баба?

— Герта? Заперлась в кубрике.

— Пусть готовит теплую ванну!

Фальконер исчез, Эстерхази же снял с Констанс спасательный жилет, расстегнул и стянул промокшие платье и белье, завернул девушку в теплый шерстяной плед, лежавший на ближнем шезлонге. Пластиковыми наручниками стянул кисти. Связал и щиколотки, но свободно, чтобы жертва могла ходить.

Явилась Герта в компании Фальконера, с лицом, побелевшим от страха, но внешне сохраняя спокойствие.

— Ванна готова!

Констанс пронесли через салон в отдельную каюту-люкс на баке и там опустили в ванну, наполненную теплой водой. Девушка уже приходила в себя, бормотала невнятно.

— Пойду присмотрю за Пендергастом, — сказал Эстерхази.

Фальконер посмотрел оценивающе, прикидывая, что будет и чего ожидать, и криво ухмыльнулся:

— Когда оживет, я ее приведу и использую, чтобы развязать Пендергасту язык.

Эстерхази инстинктивно вздрогнул.

Агент оставался на прежнем месте. Шульц стоял рядом, сторожа. Эстерхази подтянул ближе шезлонг и уселся, не выпуская пистолета из рук. Впервые он смотрел так близко на врага с тех пор, как оставил его, тяжело раненного, тонуть в трясине Фоулмайра. Как обычно, выражение серебристых глаз Пендергаста, едва различимых сквозь сумрак, истолковать было невозможно.

Прошло десять минут. Эстерхази перебрал в уме множество планов спасения, череду сценариев того, как выбраться с «Фергельтунга». Но выхода не нашел. Ведь убьют, сомнений нет. Во взгляде Фальконера это читалось отчетливо. Из-за Пендергаста он причинил слишком много хлопот и потерь «Ковенанту». Расплата неминуема.

Раздались раздраженные голоса. Рыжая Герта толкала Констанс по пандусу у левого борта, сзади плелся Фальконер, бормоча что-то угрожающее. Спустя пару секунд они ступили на верхнюю палубу. С ними пришел и Циммерман. Констанс одели в длинный махровый белый халат, поверх его — мужской пиджак. Фальконер пихнул ее напоследок, и она рухнула на палубу перед Пендергастом.

— Наглая сука, — пробормотал немец, промакивая платком окровавленный нос. — Стоило хлопотать! Она и так ожила, да еще и задергалась. Привяжите ее к пиллерсу.

Герта и Шульц подняли ее, толкнули к пиллерсу со спасательным леером, привязали. Она не сопротивлялась, оставаясь на удивление спокойной и молчаливой.

Когда закончили привязывать, Фальконер выпрямился, отер лоб и бросил высокомерный торжествующий взгляд на Эстерхази.

— Разговорами займусь я, — объявил он сухо. — В конце концов, это моя первейшая специальность — разговаривать с людьми.

Он содрал ленту со рта Пендергаста.

— Мы ведь не хотим упустить ни слова, которое обронит этот джентльмен, не правда ли?

Эстерхази равнодушно оглядел мостик, ряд светящихся иллюминаторов салона на верхней палубе. Виден был капитан у штурвала, рядом — помощник Грубер. Оба были поглощены работой, не обращая внимания на драму, происходящую на баке внизу. Яхта шла теперь на северо-восток, параллельно южному берегу Лонг-Айленда. Эстерхази задумался над тем, куда они плывут: Фальконер ограничился лишь весьма туманными пояснениями на этот счет.

— Отлично! — объявил Фальконер, вальяжно подойдя к агенту.

Он спрятал пистолет в кобуру и вынул из ножен боевой нож. Стоя перед агентом, задумчиво рассмотрел оружие, погладил, проверил остроту. Затем опустился на колени и вонзил кончик лезвия в щеку Пендергасту. Провел вниз, оставив тонкую красную линию. Та заблестела сочащейся кровью.