Синглтон несколько секунд смотрел на него долгим, оценивающим взглядом. Потом на его лице мелькнула улыбка.

— Еще как знакомо, — сказал он. — Я очень верю в наития. Хорошо, Винни, можешь оставаться на этом деле. А женщину-бегунью я отдам Клейтону.

Д’Агоста проглотил слюну и почувствовал, как саднит в горле.

— Спасибо, сэр.

— Удачи. Держи меня в курсе. — И Синглтон, кивнув еще раз, отвернулся.

Как только Пендергаст вошел в заставленный всякими вещами музейный кабинет, доктор Финистер Пейден тут же проводил его к стулу, предназначенному для посетителей:

— Агент Пендергаст. Прошу вас садиться.

Неуверенный тон его сообщения, оставленного на автоответчике два дня назад, куда-то исчез. Сегодня Пейден расплывался в улыбке и, кажется, был доволен собой.

Пендергаст наклонил голову:

— Насколько я понимаю, доктор Пейден, у вас есть для меня новости.

— Есть. Очень даже есть. — Минералог потер ладони. — Должен признаться, мистер Пендергаст, — надеюсь, это останется между нами, — что испытываю некоторое, очень легкое, разочарование.

Он отпер ящик, вытащил оттуда кусочек мягкой материи, развернул ее и осторожно, почти с нежностью прикоснулся к кусочку бирюзы.

— Красота. Слов нет, какая красота. — Минералог передал камень Пендергасту, явно заставляя себя сделать это. — Как бы то ни было, поскольку я не смог сразу же опознать камень или определить его принадлежность к известным источникам, мне пришлось исследовать его химическую сигнатуру, индекс рефракции и другие подобные опознавательные характеристики. Но дело в том, что я… гм, если говорить откровенно… за лесом не разглядел деревьев.

— Не уверен, что улавливаю ход вашей мысли, доктор Пейден.

— Я должен был сосредоточиться на внешнем виде камня, а не на его химических свойствах. Я сразу же сказал, что у вашего камня очень необычный вид и что его золотая паутинка — самое ценное, что в нем есть. Но возможно, вы помните мои слова о том, что подобные темно-синие камни встречаются только в трех штатах. Так оно и есть. За одним исключением.

Он протянул руку к своему цветному лазерному принтеру, вытащил из лотка лист бумаги и протянул его Пендергасту.

Агент окинул лист взглядом. На нем было изображение ювелирного изделия из каталога или аукционного перечня. Фотографию драгоценного камня сопровождали несколько абзацев описания. Хотя камень был значительно меньше, чем обнаруженный в желудке Альбана, во всех остальных отношениях камни были практически идентичны.

— Единственная лазурная бирюза, найденная за пределами тех трех штатов, — почти торжественно проговорил Пейден. — И единственная лазурная бирюза с золотой паутинкой, какую я видел.

— И откуда этот камень? — спросил Пендергаст.

— С малоизвестной калифорнийской шахты, известной как «Золотой паук». Это очень старая шахта, она истощилась более ста лет назад, и ее не называют ни в каких первостепенных книгах или каталогах. При всем том камень настолько необычен, что я должен был сразу же его узнать. Но понимаете, шахта была такая маленькая, производительность у нее такая низкая — по оценкам, там было добыто не больше пятидесяти-шестидесяти фунтов первосортных камней. Эта малоизвестность и калифорнийское местоположение шахты сбили меня с толку.

— Где именно в Калифорнии находится эта шахта? — спросил Пендергаст еще более спокойным, чем всегда, голосом.

— Близ Солтон-Си, к северо-востоку от Анза-Боррего и к югу от национального парка Джошуа-Три[467]. Место очень необычное, в особенности с минералогической точки зрения, потому что единственное…

До этого момента Пендергаст неподвижно сидел на стуле. Внезапно он стремительно вскочил со стула и понесся из кабинета; полы его пиджака трепыхались следом, в кулаке он сжимал распечатку, и до испуганного хранителя донеслось лишь несколько наспех брошенных слов благодарности.

Комната хранения вещдоков Двадцать шестого участка нью-йоркской полиции представляла собой некое подобие беспорядочно построенного лабиринта с нишами, отсеками и закоулками, отгороженного от остальной части подвала толстой проволочной сеткой. Здание было старым, и в подвале сильно пахло плесенью и селитрой. Лейтенант Питер Энглер иногда думал, что если бы они предприняли поиски, то нашли бы в стенах замурованный скелет, который вдохновил Эдгара По на создание рассказа «Бочонок амонтильядо».

Энглер стоял в ожидании у вделанного в сетку большого окна с надписью: «Прием вещдоков». Из пространства за сеткой до него доносилось слабое позвякивание и поскребывание. Еще минута — и из мрака появился сержант Мульвахилл, который сжимал в руках небольшой контейнер для вещдоков.

— Вот оно, сэр, — сказал он.

Энглер кивнул, сделал несколько шагов по коридору и вошел в комнату для составления отчетов. Закрыв за собой дверь, он подождал, когда Мульвахилл поставит контейнер в сквозное окно, проделанное в стене. Энглер расписался в квитанции и передал ее сержанту. Потом поставил контейнер на ближайший стол, сел перед ним, снял крышку и заглянул внутрь.

Ничего.

Вообще-то, «ничего» было небольшим преувеличением. Там лежали образцы одежды Альбана Пендергаста, в маленьком полиэтиленовом пакете на молнии — частичка земли с подошвы его туфли. Были там и несколько сильно покореженных пуль, извлеченных из автомобилей, но они все еще проходили баллистическую экспертизу.

Однако единственного настоящего вещдока — бирюзового камешка — не было. Только небольшой прозрачный пакетик, в котором лежал камень после описания, пока Пендергаст не забрал его.

Энглер нутром чуял, что камня здесь не окажется. Но помимо воли надеялся, что Пендергаст вернул камень. Глядя в контейнер, он чувствовал, как в нем медленно закипает гнев. Пендергаст обещал вернуть камень в течение двадцати четырех часов… которые истекли два дня назад. Дозвониться до Пендергаста Энглер не сумел — все его звонки остались без ответа.

Но как бы он ни был зол на Пендергаста, еще больше Энглер злился на себя. Агент ФБР практически выпросил у него этот камень (ни больше ни меньше на вскрытии собственного сына), и в момент слабости Энглер уступил вопреки доводам собственного разума. И что в результате? Пендергаст обманул его.

Что он делает с этим камнем, черт его раздери?

Что-то темное мелькнуло на периферии его зрения. Энглер повернулся и увидел в дверях комнаты самого Пендергаста, словно вызванного к жизни мыслями Энглера. Агент ФБР без слов подошел к нему, вытащил из кармана кусочек бирюзы и протянул ему.

Энглер внимательно рассмотрел камешек. Это была та же самая бирюза, по крайней мере так ему показалось. Он открыл пластиковый пакетик, положил туда темно-синий камень, закрыл молнию и вернул все это в контейнер. Потом снова взглянул на Пендергаста.

— И что я должен сказать по этому поводу? — спросил он.

Пендергаст ответил ему с легкой улыбкой:

— Я надеялся, что вы поблагодарите меня.

— Поблагодарить вас? Вы задержали камень на двое суток дольше договоренности. Не отвечали на мои звонки. Агент Пендергаст, правила хранения вещдоков не с потолка взялись. И ваш поступок был крайне непрофессиональным.

— Я прекрасно знаю правила хранения вещдоков, — ответил Пендергаст — Как и вы. И вы позволили мне взять камень на время, не согласуясь с правилами, а против них.

Энглер глубоко вздохнул. Он гордился тем, что никогда не терял присутствия духа, и будь он проклят, если этот мраморный призрак, облаченный в черное, если этот сфинкс выведет его из себя.

— Скажите, почему вы задержали возвращение камня?

— Я пытался определить источник его происхождения.

— И вам это удалось?

— Результаты пока не окончательные.

«Пока не окончательные». Более туманных ответов Энглер еще не слышал. Он немного помедлил и попытался зайти с другой стороны: