— Значит, он лишил меня того, что я люблю больше всего на свете! — Том кинулся к ней. — Я хотел сделать тебя своей женой. Теперь ты для меня потеряна. Мне остается только умереть. — Он, всхлипывая, опустился на стул.

Кэтрин не знала, что сказать или сделать, чтобы утешить его.

Она встала на колени рядом с ним, радуясь, что никто не заглянул сюда случайно и они одни.

— Прости меня, Том. Если бы я была вольна распоряжаться собой, этого не случилось бы. Но у меня действительно нет выбора, поверь.

Он поднял на нее мокрое от слез страдальческое лицо:

— Нет, есть. Ты могла бы сказать королю, что влюблена и обещала себя другому.

— Но это неправда. Я солгала бы, потому что никогда не обещала выйти за тебя замуж.

— Я прошу об этом сейчас. — Он взял ее руку, на этот раз нежно, и с мольбой посмотрел ей в глаза.

— Мне придется ответить «нет», — сказала ему Кэтрин и увидела, как он поморщился. — Я не свободна в выборе, поверь. Но я буду всегда любить тебя, как прежде. — Она снова залилась слезами.

Том встал и молча направился к двери, а ее оставил стоящей на коленях.

Через несколько дней Кэтрин была в числе фрейлин и дам, находившихся при королеве в ее личных покоях во время выступления недавно прибывших ко двору музыкантов Бассано из Венеции. Она сознавала, что король время от времени поглядывает на нее, сидящую на полу между Кейт Кэри и Анной Бассет, видела и Тома Калпепера — он стоял с другими джентльменами, мрачный, и в ее сторону не смотрел.

Анна Бассет тоже все утро была угрюма, и музыка, казалось, ничуть не поднимала ей настроения. После одного особенно эмоционального пассажа она вдруг со слезами уткнулась в плечо Элизабет Сеймур. По сигналу королевы матушка Лёве подняла бедняжку на ноги и вывела за дверь, сочувственно клохтая. Король нахмурился, но вскоре суматоха улеглась.

Вечером Кэтрин помогала убирать со стола после ужина Анны и Генриха и услышала, как он сказал, что арестовал за измену отчима Анны Бассет, наместника Кале лорда Лайла, чем, вероятно, и объясняются ее слезы. Кэтрин эта новость тоже расстроила, ведь лорд Лайл был милостив к ее отцу, хотя тот и справлялся со своими обязанностями плохо. Она не могла представить, что такое совершил его светлость, чем заслужил арест, и ей стало ясно, как всесилен король и насколько далеко простирается его могущество. Это был не ее робкий поклонник, который шептал нежные слова, умоляя полюбить его. Он обладал ужасающей властью над всеми своими подданными, высокородными и простолюдинами, и был способен уничтожить любого, кто вызовет его неудовольствие. Кэтрин поежилась, задумавшись: стоит ли связываться с ним? Лорд Лайл занимал высокое положение и пользовался огромным доверием, а потом вдруг пал, и весь мир вокруг него рухнул.

Она услышала вопрос королевы:

— Мне уволить ее?

— Нет, Анна, — ответил король. — Она не совершала измены, и мне нравится эта маленькая шалунья. Можете сказать ей, что мое неудовольствие на нее не распространяется.

Тут Кэтрин пришлось уйти в буфетную, и окончания разговора она не слышала, но немного успокоилась. Все-таки в короле была и доброта. Она тревожилась по пустякам.

Кэтрин избегала показываться в саду после той ужасной сцены с Томом в Дарем-Хаусе. Она чувствовала себя виноватой и не могла забыть выражения лица своего бывшего возлюбленного в момент, когда перечеркивала его надежды. Однако погода в последний день мая была теплая, и Кэтрин надоело сидеть в доме или ограничивать маршруты своих прогулок личным садом королевы. Когда Изабель и Маргарет предложили ей пойти с ними, она подумала: почему бы и нет? Они защитят ее, если к ней подойдет Том с резкими словами, хотя Кэтрин сомневалась, что он решится на такое.

— О коронации королевы так и не объявили, — сказала Маргарет, пока они брели по гравийной дорожке между цветочными клумбами, обнесенными низкими оградками с высокими столбами на каждом углу, которые служили постаментами для скульптур геральдических животных. — Не так давно люди почти ни о чем другом не говорили.

— Предполагалось, что ее коронуют на Троицу, — вспомнила Кэтрин.

Честно говоря, она была так занята своими делами, что совсем забыла о коронации, а сейчас задумалась: неужели дяде Норфолку и епископу Гардинеру удалось убедить короля, чтобы он дал отставку королеве?

— Да, — сказала Изабель, — но если вы спросите меня, то коронации не будет, по крайней мере пока. Королева Джейн ее так и не дождалась. Сперва случилась эпидемия, затем Благодатное паломничество[146], а потом она умерла вскоре после родов. Эдвард говорит, король не станет тратиться на коронацию, пока она не родит ему наследника. Если бы Джейн осталась жива, могу поспорить, она была бы коронована. Но эта королева… По-моему, наследников не предвидится. Король уже давно не посещает ее ложе.

— Но ему нужен еще один сын, — сказала Маргарет.

— Кэтрин, он говорил тебе что-нибудь? — спросила Изабель.

Это было тактичное признание, что она, как и многие другие, знает об увлечении Генриха Кэтрин и не собирается притворяться, будто этого не происходит. Одобряла она это или нет — другой вопрос. Кэтрин не сомневалась, что Изабель принимает ее интересы близко к сердцу, но она так нуждалась в ее открытой поддержке.

— Он никогда не упоминает о королеве, и я хочу, чтобы ты знала: между нами не происходит ничего неприличного.

— Ты нацеливаешься на брак? — спросила Изабель. — Люди так говорят.

Кэтрин остолбенела от ее прямоты.

— Ты не первая, кто использует такую тактику, — продолжила Изабель; в ее тоне звучало неодобрение.

— А тебе не приходило в голову, что у меня, вероятно, не было другого выбора, кроме как принять его ухаживания? — спросила Кэтрин; ей было невыносимо, что Изабель осуждает ее, не зная правды. Она потянулась к уху своей сводной сестры. — Милорд Норфолк и епископ Гардинер заставили меня. Мое сердце принадлежало другому, но я не посмела заявить им об этом. Больше я ничего не могу сказать.

Изабель уставилась на нее, потом обернулась к Маргарет:

— Иди дальше, дорогая. Я вижу впереди Дору и Урсулу. Мне нужно поговорить с Кэтрин.

Маргарет понимающе улыбнулась и ушла.

— Ты не должна этого делать, — сказала Изабель.

— Должна. От этого многое зависит. И я порвала со своим прежним поклонником, чем сильно его огорчила. — Кэтрин нервно огляделась, как делала всю дорогу от дворца, беспокоясь, нет ли где поблизости Тома.

— О, моя бедная девочка, — сказала Изабель и сжала руку Кэтрин. — Король упоминал о браке?

— Нет, он… — Она замолчала, потому что увидела невероятное: по дорожке прямо к ним шел Фрэнсис.

Он был вторым с конца в списке людей, которых Кэтрин хотела или ожидала увидеть. Только на прошлой неделе бабушка говорила ей, что он в Ирландии, загадочно добавив: «Ради нее». Когда Кэтрин начала приставать к ней, чтобы она объяснилась, старая леди ответила, мол, он уехал туда сделать себе состояние в глупой надежде, что сможет жениться на ней. «Я отослала его прочь, обругав», — фыркнула герцогиня.

— Это поклонник? — спросила Изабель.

— Нет. — Кэтрин замялась. — Это мистер Дерем. Он служил у миледи Норфолк в Ламбете.

Фрэнсис приподнял шляпу и картинно отвесил дамам поклон:

— К вашим услугам, леди. — Когда он выпрямился, рот его был растянут в волчьей улыбке, а глаза мрачны.

— Добрый день, мистер Дерем, — выдавила из себя Кэтрин. — Это моя сводная сестра леди Бейнтон, супруга камергера королевы. Изабель, позволь представить тебе мистера Дерема.

Фрэнсис поклонился еще раз и сообщил им:

— Я больше не служу у герцогини. Я здесь сопровождаю лорда Уильяма Говарда, который оказался для меня хорошим покровителем.

— Я давно не получала от вас вестей, мистер Дерем, — сказала Кэтрин, восхищаясь его разбитной красотой и вновь ощущая влечение к нему.