— Племянница, король ценит в женщинах добродетель. Не бойся, что отвратишь его, не позволив сразу получить желаемое. Дождись главного приза и помни, что стоит на кону.

— Да, милорд, — ответила Кэтрин, понимая, что после сегодняшнего вечера вся ее жизнь изменится.

Жаль, что она до сих пор не порвала с Томом. Нечестно и дальше морочить ему голову, когда у них явно нет будущего.

— Мы на месте, — буркнул герцог, когда барка подошла к пристани.

На берегу виднелся огромный каменный дворец, лондонская резиденция епископов Винчестерских, окруженная прекрасным садом. Их проводили в зал со сводчатым потолком и круглым окном-розеткой с витражным стеклом. Церемониймейстер объявил о прибытии герцога Норфолка.

— Милорд герцог! Проходите, проходите!

Норфолк улыбнулся:

— Милорд епископ, позвольте представить вам мою племянницу, мистресс Кэтрин Говард.

Склонив голову, она опустилась в реверансе. Епископ приподнял ее лицо за подбородок и оценивающе вгляделся в него:

— Добро пожаловать, мистресс Кэтрин. Она прекрасна, милорд, именно то, что нам нужно.

Епископ лично показал гостям их места. Герцогу полагалось сидеть по правую руку от короля, хозяин разместится слева от его величества. Кэтрин отвели место ниже солонки[145], в конце главного стола, в трех стульях от дяди, тем не менее достаточно заметное. Гости собрались группами и оживленно беседовали, но Кэтрин не слушала их разговоры; она напряженно ждала объявления о прибытии короля — стояла рядом с дядей и сильно нервничала. Момент истины приближался. Господи, пусть король заметит ее!

За дверями поднялась какая-то суматоха, зазвучали фанфары, потом послышались возгласы:

— Дорогу его величеству королю! Расступитесь!

Сверкающий серебряной парчой с искрящимися рубинами, он тяжелым шагом вступил в зал, где все склонились в поклонах. Епископ Гардинер встал на колени перед своим повелителем и от всего сердца приветствовал его, потом проводил к огромному креслу, установленному под балдахином с королевскими гербами Англии. Наступил момент для Кэтрин и остальных гостей занять свои места. Все встали у своих стульев, послушали произнесенное на латыни благословение трапезы, потом сели, и разговоры возобновились, сперва тихие, но становившиеся громче по мере того, как в зал церемонно вносили первую подачу блюд.

Кэтрин следила за королем с восторженной полуулыбкой на лице — вдруг он посмотрит в ее сторону. Ел он очень разборчиво, часто промакивал губы салфеткой и споласкивал пальцы в чаше с розовой водой, не прерывая беседы с соседями по столу. Однако его прищуренные голубые глаза все время рыскали по залу, и прошло совсем немного времени, прежде чем они остановились на Кэтрин. А когда это произошло, они засияли.

— Скажите мне, милорд Норфолк, что это за юная леди сидит в конце стола? — услышала Кэтрин слова короля. — Кажется, она служит королеве?

— Это моя племянница Кэтрин Говард, ваша милость, — ответил герцог.

— Еще одна ваша племянница, — сухо произнес король.

— Уверяю вас, ваша милость, эта не чета той, — поспешил заверить его Норфолк.

— Хм… У нее очень приятное лицо. Я замечал ее и раньше. — Он улыбнулся Кэтрин. — Какое удовольствие снова видеть вас, мистресс Кэтрин.

— Ваше величество, вы оказываете мне большую честь, — отозвалась та.

— Вам нравится пир?

— Как же иначе, сир, когда ваша милость здесь? — Кэтрин одарила его улыбкой, надеясь, что она получилась лучезарной.

Норфолк и Гардинер одобрительно смотрели на нее.

— Вижу, вы изящны в речах, так же как прекрасны собой, — сделал ей комплимент король.

— А кроме того, она добродетельна, сир, — добавил Норфолк.

Кэтрин слегка поежилась, уж лучше бы он попридержал язык.

— Это редкое сочетание, — заметил король. — Вам очень повезло, мистресс Кэтрин, Мать-Природа наделила вас такими дарами. Скажите, сколько вам лет?

— Мне девятнадцать, сир.

— О, где мои девятнадцать лет! — Король вздохнул. — Юность так быстротечна. Вот бы мне быть таким молодым, чтобы разыгрывать влюбленного с такой красавицей.

— Но ваше величество вовсе не стары! Вы в расцвете лет, сир!

Он снова лучисто улыбнулся ей:

— Вижу, мягкосердечие тоже в числе ваших добродетелей.

Дядя Норфолк довольно заурчал. Кэтрин могла поклясться.

Король подозвал подавальщика блюд и передал ему свою тарелку:

— Отнеси эти лучшие куски мистресс Кэтрин. В знак нашего почтения, госпожа.

— Как вы добры, ваша милость. Благодарю вас! — произнесла Кэтрин с таким восторгом, будто он достал ей луну с неба.

Король откинулся на спинку кресла, радуясь, что доставил девушке такое удовольствие.

— Вы помолвлены?

— О нет, сир.

— Она чиста, невинна и свободна от любых матримониальных уз, — вставил Норфолк.

Улыбка застыла на лице Кэтрин.

— Хм… Вы стали бы желанной наградой для любого мужчины, мистресс Кэтрин.

Остальное время трапезы они обменивались любезностями, и король забавлял ее шутками, то и дело задерживаясь на ней сладострастным взглядом. Как приятно было находиться в центре внимания! Все, кто был в зале, смотрели на нее и обменивались соображениями, почему король проявляет к ней такой интерес. Завтра языки точно начнут болтать! И все вышло так просто. Казалось, она инстинктивно знала, что сказать и как польстить королю. Он и правда оказался просто одиноким немолодым мужчиной, которому хочется чуточку доброты и привязанности. Едва ли дать их ему будет так уж трудно.

По окончании трапезы король попросил Кэтрин посидеть с ним.

— Я видел вас в покоях королевы. Вам нравится там?

— Да, сир. Ее милость — хорошая госпожа.

— Да, она восхитительная леди. — Фраза прозвучала как-то ворчливо.

Он спросил, умеет ли она играть на музыкальных инструментах, и Кэтрин сказала, что умеет на лютне и вёрджинеле. Это очень порадовало короля. На него также произвели впечатление ее слова о том, что она поет, любит танцевать и хотела бы иметь лошадь, чтобы отправляться на прогулки верхом или даже охотиться.

— Увы, я бедна, ваша милость. Милорд отец мой умер в долгах.

— Я знаю, — сказал король. — Мне жаль вас. Посмотрим, что можно сделать, чтобы найти вам коня.

Вскоре после этого он ушел, но перед этим поднес руку Кэтрин к своим губам и поцеловал в весьма изысканной манере.

— Я еще увижусь с вами, Кэтрин, — пообещал король.

— Мне это было бы очень приятно, — ответила она и сделала низкий реверанс.

Когда король удалился, Кэтрин спряталась за спину дяди Норфолка и ждала, пока остальные гости не разойдутся. Наконец последний из них скрылся за дверями, и епископ Гардинер дал волю ликованию.

— Милорд герцог, все, кажется, сложилось как нельзя лучше! Дитя мое, король явно очень тронут вами. Вы сделали все прекрасно.

— Ты вела себя превосходно, — подхватил Норфолк. — Начало хорошее.

— Нужно развить успех, — сказал епископ. — На следующей неделе я приглашу его величество на ужин в узком кругу и сообщу, что мистресс Кэтрин тоже там появится. Если события будут развиваться так, как мы рассчитываем, я предложу королю использовать мой дом в любое время, когда ему понадобится уединение.

— Отличная идея! — провозгласил герцог.

Предложив Кэтрин руку, он проводил ее вдоль освещенной факелами пристани к барке. Судно плавно скользило по воде, а в голове у Кэтрин крутились воспоминания о прошедшем вечере: ей с трудом верилось, что сам король ухаживал за ней. Когда они причалили у лестницы в Ламбете, дядюшка посмотрел на нее с довольной улыбкой на устах:

— Мы можем гордиться тобой, племянница. Теперь тебе осталось только удержать интерес к себе короля.

Кэтрин затрепетала, осознав, как сильно все рассчитывают на нее. Казалось, будущее Англии принадлежит ей.

— Я постараюсь, — дала слово она и поспешила через спящий дом в свою комнату, где разбудила задремавшую Долли Доуби, чтобы та расшнуровала ей платье.