— Вы всегда были мне верным другом, Анна, больше, чем я того заслуживаю. У вас столько прекрасных качеств и добродетелей, даров, которых я, признаюсь, лишен. Но, обладая теми незначительными достоинствами, какими наделил меня Господь, я приношу свою самую смиренную благодарность за Его милость ко мне и возможность наслаждаться дружбой такой прекрасной женщины, как вы. — Он отпустил Анну и поцеловал ей руку в самой изысканной манере. — Любите Господа, бойтесь Его и служите Ему, — наставительно добавил напоследок король. — Будьте милостивы ко всем. — Казалось, земные заботы больше не имеют для него значения, только бессмертная душа.

— Я любила вашу милость по-сестрински, — сказала ему Анна, — и навечно благодарна вам за доброту ко мне. — Она вспоминала все те деньги, которые он посылал ей, имения, перешедшие к ней после смерти герцога Саффолка для увеличения ее доходов, и сумму, которую Генрих прошлой осенью заплатил доктору Сеферу, когда она снова заболела трехдневной лихорадкой. — Да хранит вас Господь в здравии и да благословит вас!

— Прощайте, дорогая Анна. — Генрих наклонился и поцеловал ее в губы.

Она сделала реверанс и долго еще, удаляясь, чувствовала на себе его взгляд.

Анна вернулась в Ричмонд в расстроенных чувствах и сообщила придворным, что они отправляются в Блетчингли. Пусть перемена обстановки поможет развеять пелену окружившей ее печали.

Когда они тронулись в путь, рядом с Анной, как всегда в эти дни, появился Отто. Весь последний год они снова были любовниками, не в полном смысле этого слова: Анна решила больше не рисковать внебрачными беременностями, — но во всех остальных. Придворные наверняка это заметили, но делали вид, что ничего не происходит. Судя по отношению к ней слуг, Анна понимала, что они ее очень любят, и была благодарна им за защиту и покровительство. Они явно считали ее достойной частички счастья после всех перенесенных тягот. Ситуацию облегчил и отъезд Ханны, которая оставила Отто и вернулась к своим родным в Клеве. Ее разрыв с супругом был встречен неодобрительно, придворные сочувствовали покинутому мужу, и никто не порицал его за обретенную любовь. Тем не менее Анна и Отто скрывали свои отношения и старались не проявлять привязанности друг к другу на людях. Анне было достаточно просто находиться с ним рядом, особенно в такой прекрасный солнечный день, когда они вместе скакали по тенистым дорогам Суррея.

Весть об их приезде была отправлена в Блетчингли накануне, и Томас Каварден, посвященный королем в рыцари, ожидал их появления. Анна по-прежнему относилась к нему настороженно, беспокоилась, не занимается ли он и теперь какими-нибудь неблаговидными делами. Казалось, он успел сунуть свой нос повсюду, сумел обработать всех, кто жил в округе, и заимел влияние при дворе. Ему легко удавалось давить на людей.

По приезде в Блетчингли Анна была вынуждена признать, что сэр Томас исправно управлял поместьем. Он следил за ним, как за своим, и, несомненно, надеялся, что однажды так и будет. Его собственническое отношение к ее имению раздражало и иногда даже злило Анну.

Дела у Кавардена шли превосходно, о чем он непрестанно напоминал ей, и сейчас, за ужином, устроенным в ее честь, повторял это снова. Два года назад, когда король получил небольшую передышку от своих недугов, повел армию во Францию и захватил Булонь, сэр Томас был назначен смотрителем пиров и походных шатров, обязанным обеспечивать крышу над головой войскам. Кроме того, он возглавлял группу всадников и пеших солдат, за каковые услуги был произведен в рыцари.

— Теперь, — сообщил гостям Каварден, — его величество поручил мне содержать сорок ливрейных слуг. Мне понадобится большой дом, чтобы разместить их всех!

Анна видела, как сэр Томас бросает жадные взгляды на великолепную обстановку ее столовой. Она встретилась взглядом с Отто и поняла, что тот уловил ее мысли.

Каварден наклонился к ней:

— Мадам, вам будет приятно услышать, что король даровал мне переход права на Хекстолл и все прочие земли в Суррее, Кенте и Сассексе после смерти владельца.

До чего же заносчив этот человек! Хекстолл принадлежал ей, отчего же она должна радоваться, что он перейдет к нему по ее кончине? Она еще могла выйти замуж и родить детей; ей всего-то тридцать лет. Но этот невыносимый господин успел лишить ее потомков части наследства.

— Дальше вы надеетесь получить посмертные права и на Блетчингли, сэр Томас! — Анна сказала это в шутку, но вложила в нее предостережение.

Последовала пауза, после чего сэр Томас рассмеялся:

— Тут, безусловно, хватило бы места всем моим слугам!

На помощь Анне пришел сэр Уильям Горинг:

— Сэр Томас, вы, наверное, не слышали, что герцог Клеве женился на племяннице императора, принцессе Марии Австрийской.

— Мы все очень рады за него, — сказала Анна.

Она не стала добавлять, что Эмили написала ей: новая герцогиня Мария женщина милая, но определенно дурна собой, так как у нее печально известная длинная габсбургская челюсть и лошадиное лицо. Прочитав это, Анна улыбнулась: да, ее сестра осталась такой же острой на язык, как прежде. Эмили так и не вышла замуж, но теперь ситуацию можно будет исправить, раз уж Вильгельм вступил в союз с императором, у которого, похоже, имеется неисчерпаемый запас родственниц.

— Мой брат доволен своей невестой, — подтвердила Анна. — Очевидно, она не так ретива, как первая!

— Надолго вы задержитесь в Блетчингли, миледи? — поинтересовался сэр Томас.

— О, думаю, я проведу здесь какое-то время, — ответила она и заметила, что в его глазах промелькнуло уныние. Разумеется, пока она находилась где-нибудь в другом месте, сэр Томас мог хозяйничать здесь, как ему вздумается. Анна вполне допускала, что с него станется переехать в главный дом в ее отсутствие. — Мне так нравится здесь, — продолжила она, впадая в шаловливое настроение. — Я решила, что этот дом мне милее всех остальных, и намерена сделать его своей главной резиденцией. — Анна упивалась моментом торжества, видя замешательство Кавардена. — Я намерена произвести тут кое-какие улучшения.

— Могу я поинтересоваться, какие именно, мадам?

— Я сообщу вам, когда приму решение, сэр Томас.

На следующий день вместе с Отто, сэром Уильямом и мистером Хомли, своим казначеем, Анна осмотрела дом и составила список изменений, которые желает произвести. Она намеревалась утвердить свое присутствие здесь и переделать дом в соответствии с собственными вкусами.

Вызвав резчика по дереву, Анна попросила его изготовить великолепный купол в старинном стиле для камина в главном покое, велев включить в число изображений фигуру короля, а также заказала деревянные резные панели со своими инициалами и эмблемами. Потом велела выстроить на территории поместья новые жилые дома для самых бедных арендаторов, а также общую пивоварню и таверну, где они могли бы проводить свободное время. Анна хотела, чтобы люди смотрели на нее как на благодетельницу.

Вскоре Блетчингли наполнился запахами опилок и свежей краски. Анна проводила долгие часы вместе со своими дамами за изготовлением занавесов, штор, покрывал для постелей и даже ковров. Приятно было иметь дело, поглощавшее целиком, и обживать дом.

К зиме Блетчингли заиграл новыми красками, и везде запахло свежестью. Оглядываясь вокруг и восхищаясь новым видом своего жилища, Анна сильнее ощущала себя здесь хозяйкой.

Они готовились к Рождеству, но атмосфера в доме была печальная, так как холода брали с людей свою дань. В начале адвента бедный доктор Сефер подхватил простуду и умер, а следом за ним, буквально через несколько дней, ушел в могилу и придворный священник. Анна распорядилась, чтобы обоих похоронили в приходской церкви, и сама присутствовала на погребении, думая про себя: как же грустно, когда тебя забирают из этого мира в канун великого праздника.

На следующий день после похорон сэр Томас пришел посмотреть на произведенные Анной улучшения и заметил, что крыша нуждается в ремонте и некоторые оконные рамы подтекают.