— Вы правы, мой добрый друг. Я вызову их всех к себе прямо сейчас.

Впервые за много недель Харст улыбнулся ей.

Помощники Анны явились и стояли, опасливо поглядывая на свою хозяйку.

— Господа, — придав голосу живости, начала она, — мы переезжаем в Ричмонд в следующий понедельник. Простите, что не сообщила вам об этом раньше, но я была сама не своя в последнее время. — Фраза прозвучала завуалированным извинением за все, чем и являлась в действительности, и Анна надеялась, что ее слова будут восприняты как предложение мира. — Я хочу поблагодарить вас всех за проявленное терпение и отличную службу. Если я могу быть вам чем-нибудь полезной, вы знаете, где меня найти. И, мистер Кэри, я буду писать своему брату сегодня вечером. Утром вы сможете передать письмо Тайному совету.

Кэри явно был благодарен ей и испытал облегчение, что вполне естественно. На лицах Хорси и Горинга читалось то же чувство.

— Когда в следующий раз я увижусь с королем, то спрошу, не согласится ли он на справедливое повышение вам всем жалованья, — добавила Анна. — Благодарю вас.

Все трое ушли с гораздо более счастливыми лицами, и, как только закрылась дверь, Анна услышала их возбужденный говор. Харст смотрел на нее с одобрением.

— Хорошо сказано, мадам. Я не сомневался, что вы поступите правильно. Уверен, больше они не доставят вам проблем.

Как только Анна вернулась в Ричмонд, к ней приехала с визитом леди Мария.

— Вот нежданная радость, — сказала ей Анна, кивком приказывая подать вина.

— Мне не нужно, — махнув рукой, отказалась Мария.

— Вы не возражаете, если я выпью? — Анна приняла кубок, чувствуя, что Мария пристально смотрит на нее. — Надеюсь, ваша милость чувствует себя хорошо.

— Терпимо, — отозвалась Мария, — хотя близится время, когда меня начинают мучить всевозможные хвори. Осень вредит моему здоровью. А вы, как я вижу, в прекрасной форме.

— Теперь я каждый день совершаю прогулки верхом, — гордо ответила Анна, — и становлюсь недурной наездницей. Много хожу пешком, дышу свежим воздухом. Скажите, есть какие-нибудь новости от двора?

Мария вздохнула:

— Да, но не такие, какие вам, наверное, хочется услышать. У королевы Екатерины каждый день новый каприз, и мой отец во всем ей потакает. Она становится жадной, жадной до новых платьев, украшений и бесконечных развлечений. Анна, она замучает его. Он одурманен.

— Она вам не нравится?

— Дело не в этом. Просто она такая незрелая, такая ветреная и совершенно не берет в расчет, что ее супруг уже не молод.

В этом Анна могла усомниться, вспоминая, как сама была потрясена, обнаружив, что король такой старый и тучный, и каждый вечер получая на брачном ложе подтверждения его возрастных проблем.

— Екатерина из хорошей католической семьи, — заметила Анна, понимая, что это должно вызвать симпатию у Марии. — И сможет повлиять на короля, чтобы тот не уклонялся от истинного пути.

— Сомневаюсь, что у нее хватит на это мозгов, — фыркнула Мария, и в ее голосе звучала горечь.

Анна задумалась: может, Мария завидует своей очередной мачехе, которая была моложе падчерицы и вышла замуж за обожавшего ее человека.

— Вы знаете, разговоры о том, что король может снова взять вас к себе, не утихают, — продолжила Мария, чем напугала Анну.

— Только не это! — воскликнула та.

— Многие из нас хотят, чтобы это случилось, — пробормотала Мария.

— Я ценю ваши добрые чувства, но мне нравится жить так, как я живу, — заверила ее Анна.

— Ничего не будет. Эта особа прочно окопалась. Он взял ее с собой в тур по стране, чтобы показать всем. Стыдно смотреть, как он беспрестанно ласкает ее и нарочито демонстрирует свою любовь к ней.

Анна ощутила укол ревности. К ней Генрих никогда не проявлял таких чувств. Но кто способен предугадать, что привлечет одного человека к другому? Она радовалась, что Генрих нашел женщину, которую смог полюбить.

Они поболтали еще какое-то время, и Анна настояла, чтобы Мария отобедала с ней, прежде чем вернется в Эссекс, в свое имение Нью-Холл. Марии пришелся по вкусу пирог с дичью, поданный по приказанию Анны, и приправленный мускатным орехом крем из молока и яиц. Уехала она, исполненная благодарности за гостеприимство.

Вскоре после этого явился гонец от доктора Харста с письмом для Анны от ее старшей сестры Сибиллы. Уютно устроившись в своем кабинете, чтобы прочитать его, Анна в ужасе вскочила на ноги, поняв, что Сибилла вне себя от злости на короля; она никогда не простит ему, что он бросил Анну, не признает развода и продолжит называть Анну королевой. Ее супруг курфюрст тоже возмущен, и Шмалькальденская лига, которую он возглавлял, не тратя времени даром, разрывает дипломатические отношения с Англией. Анна поморщилась, но впереди ее ждало худшее. «Невзирая на то что эти принцы объединились против императора и нуждались в помощи короля Англии, — писала Сибилла, — они никогда не возобновят союза с Генрихом».

Анна и не догадывалась, что ее сестра стала такой смутьянкой.

Вошла матушка Лёве, и она показала той письмо.

— Вот что происходит от братания с Лютером, — буркнула няня. — Ваша сестра всегда была своевольной юной леди. Но, надо сказать, она принимает близко к сердцу ваши интересы.

— Может, и так, но я не смею показать это королю, — с досадой проговорила Анна. — Что мне делать?

Няня сжала ее руку:

— Сожгите его.

— Но кто-нибудь мог видеть, как приезжал гонец, и заинтересоваться, что он доставил.

Матушка Лёве покопалась в кармане и дала Анне сложенный лист бумаги:

— Можете показать им это. Письмо пришло из Золингена.

Глаза их встретились. Анну сильно огорчало, что она редко получает известия о своем сыне.

— Это от фрау Шмидт, — пояснила старая няня. — Можете сказать, что гонец привез его для меня.

Анна развернула листок и жадно проглотила написанное. С мальчиком все хорошо. Он теперь помогает отцу как подмастерье и проявляет большие способности.

— Как приятно знать это, — прошептала Анна, едва не плача; ее вдруг охватило страстное желание, которое она так решительно подавляла. — Тут написано, отец гордится им. Его отец здесь! И даже не знает, что у него есть сын.

— И крайне важно, чтобы все так и осталось, — строго наказала матушка Лёве.

Анна хотела было возразить, но смолчала.

Ночью, лежа без сна и томясь по сыну, она вдруг разозлилась. В Иоганне течет кровь герцогов Клеве, а его приходится прятать как постыдную тайну и учить ремеслу кузнеца. Он понятия не имеет, кто его настоящие родители, не подозревает даже, что усыновлен. А Отто — он, конечно, имеет право знать о сыне; раз теперь она сама себе госпожа и частное лицо, опасность разоблачения не так велика. Анне до боли захотелось открыть правду Отто.

Через два дня она продолжала терзаться сомнениями: что же ей делать? Но тут обедать в Ричмонд приехал король. Он снова был сердечным и открытым, каким стал после развода, и радостно делился переживаниями по поводу своего нового брака. Они допоздна засиделись одни в столовой, болтали и играли в карты, пока не начали гаснуть догоравшие свечи. Все это было чрезвычайно приятно Анне. Изрядно хватив доброго рислинга, она даже немного пофлиртовала. Возвращать себе Генриха Анна не хотела, но была очень рада иметь его другом. Просто невероятно, что двое людей, отношения которых начались с полного провала, теперь испытывали друг к другу искреннюю симпатию.

Перед уходом Генрих тепло обнял свою «дражайшую сестру».

— Благослови вас Бог, моя дорогая Анна! Скоро я приеду к вам еще. И может быть, вы захотите показаться при дворе на Рождество.

— Мне это будет очень приятно, брат, — игриво сверкнув глазами, ответила она. — Да пребудет с вами Господь!

Помахав вслед королю при свете факела, Анна повернулась ко дворцу и увидела Отто. С унылым видом он сидел на каменной скамье.

— Идите вперед, я сейчас вас догоню, — сказала она Катарине и Гертруде, а сама пошла к Отто.