Но о самом Андрюшке никакого разговора между Маркелом и Авлаской тогда не было. Да они сперва шли совсем молча, только уже потом, на площади, Авласка спросил:

– Так что, мы через тын полезем, а в ворота не пойдем?

– Пока не знаю, – ответил Маркел. – Там посмотрим.

– Га! Посмотрим! – повторил Авласка. – В такую-то темень!

– Им не светлей, чем нам, – сказал Маркел. После чего спросил: – Куда дальше?

Авласка показал куда, они свернули и пошли, и Авласка спросил уже вот что:

– А Евлампия тоже зарезали или он сам помер?

– Сам помер, – ответил Маркел. И добавил: – От яду. – После спросил: – А почему не спрашиваешь, кто отравил?

Авласка, а он до этого шел первым, остановился. Маркел тоже.

– Как ты узнал? – спросил Авласка.

– Унюхал, как еще, – сказал Маркел сердито. – За меня он его отравил. А может, и еще за что другое. Не поделили они что-то! А отравить очень просто, – продолжал Маркел негромким голосом. – Знал я одного такого, в прошлом году расспрашивал. Так он делал так: когда кто отвернется, он ему палец в чарку сунет, туда-сюда размешает, и после только пригуби!

– Как это так? – спросил Авласка.

– А очень просто, – ответил Маркел. – Он еще дома палец ядом вымажет.

– Да! – только и сказал Авласка.

– Это еще что! – сказал Маркел. – А вот, рассказывают, у покойного царя государя Ивана Васильевича был аптекарь-иноземец, звали Бармалеусом, вот где искусник был! Он, говорили, вообще…

Но что говорили, Маркел не сказал, а замолчал и прислушался. Вначале совсем ничего слышно не было, а после послышался стук колотушки.

– Это наш, со слободы, – шепотом сказал Авласка. – Надо переждать пока что.

– А то он нас как будто не увидит! – так же шепотом сказал Маркел насмешливо.

– Увидит не увидит, – рассудительно сказал Авласка (тоже шепотом), – а если хорониться не будем, обидится. И может шум поднять.

– Уважим старика, – сказал Маркел.

Авласка согласно кивнул. Ночь была темная, свету ниоткуда, и от луны тоже, не было, они тихо стояли возле тына с другой от Андрюшки стороны Конюшенной улицы. До рогатки от них было шагов не больше сорока. Сторож опять стукнул в колотушку и, было слышно, пошел от рогатки в глубь улицы.

– Услышал нас! – шепнул Авласка радостно. И почти сразу, но уже без радости, спросил: – Так куда пойдем: к воротам или через тын?

Маркел подумал и сказал:

– К воротам! А дальше я один пойду. Пошли!

И они быстро пошли к рогатке, там быстро через нее перемахнули и кинулись через улицу к тыну, это был уже Андрюшкин тын, и вдоль него быстрым шагом прошли до ворот, там Авласка так же быстро постучал условным стуком в нужную дощечку, за воротами почти что сразу завозились, брякнули засовом, открылась узкая калиточка – и никого за ней видно не было!

– Фома! – тихим, но очень строгим голосом сказал Маркел, вынимая нож из рукава. – Я от Евлампия пришел! По Андрюшку! Не замай! – И смело, нож вперед, вошел в ворота!

– Га! – весело сказал Фома.

Маркел обернулся. Фома стоял сзади, и в руке у него тоже был нож. А сбоку, слева, Маркел краем глаза увидел, стоял Григорий, и тоже с ножом.

– Сопля! – сказал Фома насмешливо. – Да я таких дурней как ты, сорок сороков нарезал!

– А одного не смог! – сказал Маркел и кивнул на избу, которая чернела дальше по подворью. И сразу же спросил: – Он там?

– А где ему еще! – сказал Фома сердито.

– Пойдешь со мной? – спросил Маркел.

– Ты что это? – сказал Фома. – Грех это какой – на своего идти!

– А своих травить?! – спросил Маркел.

– Ладно болтать! – сказал Фома. – Иди уже!

Маркел развернулся и пошел. Там идти было совсем немного, может, шагов двадцать, но Маркел успел за них много чего передумать! Мысли же так и кипели! Первая была такая: мог же Фома его убить, а вот же не убил! И Григорий тоже мог. После подумал, что убьет его Андрюшка, обязательно убьет, куда он лезет, на колдунов по одному не ходят, князь Семен сколько раз говорил! Ну да иначе что делать, время же кончается, завтра приедет гонец и увезет рульку с расспросами, дело закроют и Андрюшка будет по земле ходить, а царевич землю парить. А вот не бывать тому, очень сердито подумал Маркел, уже подходя к крыльцу, он знает, зачем его Андрюшка звал: пугал его Андрюшка, вот зачем, а он вот все равно пришел, хоть, может, он отсюда и не выйдет, но пришел! Эх, подумал он еще сердитее, уже начиная подниматься по крыльцу, а как же ему было иначе, никто же на Андрюшку не показывал, только сам Андрюшка может это сделать, если сам скажет, что убил, а еще лучше, если нож достанет и покажет! Только зачем ему его показывать? только если разве соберется им убить – и ведь тогда убьет же обязательно, на то он и колдун!

И как раз на этом месте Маркел поднялся на крыльцо и остановился перед дверью. Теперь нужно было только в нее стукнуть. Но Маркел не стал стучать, а обернулся. Во дворе было темно и ничего не видно. И на всем посаде то же самое. И так же везде было тихо. Маркел закрыл глаза, крепко зажмурился…

А после широко раскрыл и опять обернулся к двери и только начал в нее стучать, как она начала сама по себе открываться – и открылась настежь без всякого скрипа. В сенях было темным-темно. Маркел убрал нож, перекрестился и ступил в ту темень…

И ничего такого не случилось! Маркел прошел через сени, после увидел сбоку щель, которая тускло светилась, он подошел к этой щели, нащупал еще одну дверь, толкнул ее ладонью – и она тоже легко открылась, и дальше сидел возле стола Андрюшка и с интересом смотрел на Маркела. Маркел переступил через порог и остановился, не зная, что делать дальше.

– Дверь закрой, – сказал Андрюшка.

Маркел, не отворачиваясь от Андрюшки, завел руку за спину и так закрыл дверь. Андрюшка сидел и смотрел на Маркела. Андрюшка был одет так же, как и в прошлый раз в подвале в кабаке, только теперь он был без шапки, потому что был у себя дома и никого не ждал. А еще перед ним на столе лежала раскрытая книга. Маркел присмотрелся. Буковки в книге были диковинные, и это была не латинка, латинку Маркел знал. Индейское письмо, подумалось. И тут Андрюшка спросил:

– С чем пришел?

– Повидаться, – ответил Маркел.

– Всего-то? – спросил Андрюшка.

Маркел усмехнулся и сказал:

– Там дальше видно будет.

– Вот, правильно! – громко сказал Андрюшка одобрительно. – Только дурень твердо наперед загадывает, а разумный человек смекает. Садись, – дальше сказал Андрюшка, – в ногах правды нет.

– На чем сидим, там тоже нет, – сказал Маркел.

– Зато ногам отдых, – сказал Андрюшка. И уже почти велел: – Садись!

Маркел снял шапку и сел и еще раз посмотрел по сторонам, но иконы так и не увидел, темно было по углам. Андрюшка отодвинул книгу и спросил:

– По единой?

– Благодарствую, – сказал Маркел. – Но я на службе, мне нельзя.

– Какая уже служба? – удивился Андрюшка. – Я слыхал, служба у вас уже вся закончилась. Уже расспросы перебеливаете. Завтра же утром гонец!

– Ну, это те, – сказал Маркел, – которые по царевичеву делу, те да. А я про царскому.

– По какому это царскому? – спросил Андрюшка.

– Ищу тайную корчму, – сказал Маркел. – Урон это казне, Андрюша. Нехорошо!

Андрюшка удивленно поднял брови и спросил:

– За этим, что ли, только и пришел?

– Да, за этим, – ответил Маркел.

Андрюшка еще помолчал, посмотрел на Маркела, а после сказал уже веселым голосом:

– Вот за что я тебя приметил, Маркел, – за твой разум! И так же и другие тоже. За это тебя и не зарезали до этой поры. Нужны нам такие люди, ох нужны!

– Кому «нам»? – спросил Маркел.

– Не мне, конечно же, кто я! – сказал Андрюшка. – Червь я, вот кто! Большим людям на Москве ты нужен!

– Тем, которые тебя сюда прислали? – спросил Маркел.

– Кто тебе это сказал? – строго спросил Андрюшка. – Евлампий-дурень?

Маркел подумал, что Евлампий все равно не жив, усмехнулся и сказал:

– А хоть и так.