– Нет! – гневно воскликнул Маркел. – Никуда я не пойду! Мне надо спешно в Москву! Где мой слон?!

– Герасимов! – грозно окликнул Сумороков.

Маркел повернулся к Герасимову…

Но тут другой стрелец, стоявший у Маркела за спиной, вдруг саданул его по голове чем-то тяжёлым, и Маркел упал.

Потом, когда Маркел очнулся, он уже лежал в каком-то подполе. Маркел присмотрелся и увидел дверь, собрался с силами и встал, начал стучать в неё и кричать что было мочи:

– Эй! Открывайте, сволочи! Я царёв гонец! Мне надо спешно в Москву! Я вас всех на дыбе перевешаю!

Ну и так далее. Но никто ему не открывал и даже никак не отзывался на его слова. Только когда он наконец замолчал, кто-то сказал из-за двери:

– Чего орёшь? Государев дьяк всё слышит. Но государев дьяк сейчас у воеводы. Погоди немного.

Маркел затаился, подумал: чёрт их знает, может, так оно и есть, сел на лежанку и принялся ждать. А ждал он так: считал до тысячи, потом до трёх тысяч, а после громким голосом спросил, ну как там. Тот голос сказал, что он сходит проверить. И ушёл. Долго ходил, Маркел весь извёлся, а после вернулся и сказал, что государев дьяк пьёт чай. Маркел опять начал кричать, бить в дверь, грозить. Голос молчал. Маркел утомился, перестал грозить, посидел немного, а потом спросил:

– Тебя как звать?

– Ермил, – сказал тот голос.

Тогда Маркел продолжил:

– Ну так скажи, Ермил, долго мне здесь ещё сидеть?

На что Ермил помолчал и ответил, что государев дьяк пьёт чай, а как только допьёт, так сразу призовёт к себе и всё расскажет.

– Потому что у него такой обычай, – прибавил Ермил.

Маркел сел на лежанку и опять задумался. Потом начал считать, уже сразу до пяти тысяч, потому что, подумал Маркел, ночью никто с ним возиться не будет, все спят. И вообще, в сердцах подумалось, никто никакого чая по ночам не пьёт, это пустая отговорка, Ермилу надо бы за этот чай по морде надавать, вот это было бы справедливо, а пока можно поспать, ведь эти сегодня наверху говорили, что Клюев никуда сегодня не собирается, а только завтра, а завтра Маркел отсюда вырвется – и сразу к Клюеву…

А пока он заснул и спал очень крепко и долго. А когда он наконец проснулся, Ермила за дверью уже не было, его сменил Пахом, и он сказал, что государев дьяк свой вчерашний чай выпил, конечно, и давно, и он сейчас у воеводы, а после сразу вернётся к себе и вот тогда и пошлёт за Маркелом.

– А где слон? – спросил Маркел.

– Во дворе, – сказал Пахом. – Пасётся.

– А Клюев с Ряпуниным?

– Таких не ведаем. Но, – тут же прибавил Пахом, – нам велено быть начеку, чтобы, как только позовут, сразу вести тебя наверх. А пока что можно подождать.

Маркел задумался. И теперь он думал уже вот о чём: а почему он всем верит? Почему он думает, что так оно и есть, как они говорят? А если Клюев сразу, никого не дожидаючись, погнал слона в Москву, то он вчера целый день туда ехал и ещё полдня сегодня, и скоро в Москву приедет, а он, Маркел, сидит здесь, в подполе, вместо того, чтобы…

Вот именно! И Маркел ещё подумал, потом передумал, потом опять прикинул так и сяк, а после всё-таки повернулся к двери и сказал:

– А ты сходи, Пахом, наверх и там скажисвоему господину, что я вспомнил ещё одного человека, который может за меня поручиться. И ещё прибавь, что если твоему господину опять будет недосуг меня выслушать, то я скажу на него государево слово, и пусть нас тогда дыба рассудит. Иди!

И замолчал. И также и Пахом молчал, он ждал, наверное, когда Маркел опять начнёт грозиться. А Маркел молчал! Тогда Пахом, было слышно, поднялся и пошёл по лестнице. А Маркел опять взялся считать, хоть, он подумал, до ста тысяч!

Но получилось иначе. Не успел он досчитать до первой тысячи, как на лестнице послышались шаги, шли семеро, с огнём, первым Пахом, а после подошли к двери, Пахом открыл, они вывели Маркела и повели его наверх, всё это молча. И довели до дьяковой двери. А уже дальше Маркел вошёл сам и, не снимая шапки, поклонился. Сумороков заскрипел зубами и спросил:

– Так ты что, волчья сыть, на дыбу собрался?

– Я не один туда пойду, – сказал Маркел, – а мы вдвоём!

– Как это так?

– А очень просто! Вот ты у меня всё спрашивал, кто за меня может поручиться. Так вот, это мой господин, князь Семён Михайлович Лобанов-Ростовский, судья Разбойного приказа!

– Семён Михайлович отсюда далеко, – ответил Сумороков.

– Э-э-э! – потянул Маркел. – Плохо же ты нашу службу знаешь, если такое говоришь. Тогда я тебе скажу, как это наше с тобой дело будет идти дальше. Так вот, Клюев придёт в Москву и приведёт слона. А я не приду. Тогда князь Семён, мой господин, сразу спросит у Клюева, куда я подевался. Клюев ответит, что он ничего не знает. Тогда князь Семён пошлёт к вам человека. Вы тоже скажете, что ничего не знаете. Тогда наш человек пойдёт дальше в Казань. В Казани глянут в свою таможенную книгу и скажут, что я поехал с Дьяковым до вас, а дальше Дьяков пошёл сам на Ярославль. Наш человек приедет в Ярославль… Дальше рассказывать?

Сумороков смотрел на Маркела, помаргивал. Маркел усмехнулся, сказал:

– Жаль мне тебя, Семён Филиппович. С дураками ты связался! А теперь я скажу на тебя всё как было, а ты станешь говорить, что я кривлю, что это наговор… И нас обоих повезут в Москву и там поднимут на дыбу. И я на дыбе повторю всё как было, и Бог мне терпеть поможет! А тебе кто будет помогать?!

– А в чём мне виниться? – сказал Сумороков. – В том, что я свою службу нёс исправно? Что прибежали ко мне мои люди и кричат: на пристани безумный человек безумствует, на честной народ кидается, убить грозит! Ну, я и велел тебя имать! Тебя поимали, привели ко мне, я стал спрашивать, кто ты такой, где твои бумаги, а ты что? А у тебя нет ничего и ты на всех кидаешься как зверь! Ты пьян!

– Да я не пил тогда! – вскричал Маркел.

– А это что?! – вдруг спросил Сумороков, открыл стоявший на столе короб с бумагами и вытащил из него…

Ту самую Маркелову подорожную с позолоченной печатью! И спросил:

– Что это?

– Она! – чуть слышным голосом воскликнул Маркел и потянулся к подорожной.

Но Сумороков тотчас же убрал её и продолжал:

– Только сегодня принесли. И знаешь, где он валялась? В курицыновском кабаке под лавкой! Вот и не пил, ты говоришь!

– Не пил! Подбросили!

– Ага! Так и поверили! Сейчас проверим!

Сумороков взял подорожную, раскрутил, перевернул на обратную сторону и, то и дело поглядывая на Маркела, начал читать:

«Маркел Петров сын Косой, родиною смолянин, полных годов 34, росту средний человек, волос русый, глаза серые, нос прям, лицом чист».

Прочитал, подумал и сказал:

– Похож немного, – и положил подорожную на стол.

Маркел тут же схватил её и поспешно засунул за пазуху.

– Вот про что я скажу на дыбе, – продолжал Сумороков. – Но это когда ещё будет! А пока я тебя не держу.

Маркел, помолчав, спросил:

– Где Клюев?

– Так они ещё вчера уехали, – ответил Сумороков. – Как только вышли из кабака, так сразу к своему обозу – и через Дмитровские ворота, и по Московской дороге айда! А сейчас, – он посмотрел в окно, – они уже сотню вёрст отмахали, не меньше. А останови их и спроси, что было у нас здесь вчера, знаешь, что они ответят? Что ты напился как свинья и потерял слона! И хорошо ещё, скажут они, что Клюев мимо шёл, вдруг видит, слон стоит один, бока ввалились, глазки красные, и травку щиплет. А тебя нигде не видно! Клюев, недолго думая, бежит к слону и начинает его успокаивать, а Ряпунин, славный слоновод, ему пособляет. А тебя опять нигде не видно! Ты же в кабаке сидел и пьянствовал! И повели они слона в Москву, бегом, чтобы успеть к послу. А ты валялся в кабаке под лавкой, вдрызг пьяный, и все это видели. Вот что ими после будет сказано, и ты от этого не отопрёшься. Да и чего тебе отпираться? Тебя царь зачем послал?

– Привести ему слона.

– Так вот иди и приводи!

Маркел задумался, потом спросил: