— Не бойтесь, отец аббат, — без колебаний ответил ему Джон. — У меня есть мыза недалеко отсюда. Она стоит на отшибе, так что никто не вздумает соваться туда. Мой управляющий проводит вас. Вам нужно взять с собой еды.

— Я позабочусь об этом, — сказала Кэтрин и торопливо ушла на кухню, где сложила в корзину холодное мясо, несколько кусков пирога с голубятиной, яблоки, хлеб, сыр и вино.

Они поступали правильно. Насилием и угрозами не решить никаких проблем. Давая убежище человеку, который боялся, что его принудят к восстанию против короля, они могли заслужить только королевское одобрение.

Аббат с благодарностью взял корзину:

— Благослови вас Господь, миледи, и вас, милорд. Я не забуду вашей доброты. По крайней мере, если они явятся сюда, вы будете готовы.

Уолтер и аббат оседлали коней и ускакали в ночь. Кэтрин и Джон смотрели им вслед.

— Что мы будем делать, если они придут? — спросила Кэтрин; появление бунтовщиков казалось ей неизбежным.

— Мы тоже запрем перед ними двери, — мрачно ответил Джон. — Это одно из преимуществ жизни в замке.

Больше Кэтрин заснуть не удалось. Она лежала в постели и напряженно прислушивалась, не раздадутся ли стук копыт или голоса. Но было тихо. На следующий день она занималась своими обычными делами, то и дело поглядывая в окно и чутким слухом стараясь уловить любые тревожные звуки.

В полдень, когда они только-только закончили обедать, появился молодой монах.

— Милорд, миледи, — сказал он, сильно картавя на йоркширский манер, — прошу прощения за беспокойство, но не показывался ли у вас наш аббат? Нам нужно, чтобы он вернулся в обитель. Бунтовщики грозят, что сожгут ее, если он не явится, и настроены весьма воинственно. Они требуют от него клятвы, что он поддержит их. Прошу вас, помогите, милорд!

Джон сперва заколебался, но потом быстро проговорил:

— Думаю, я знаю, где укрылся ваш аббат, — объяснил монаху дорогу и отправил его туда. — Пусть он убедит своего аббата вернуться, — сказал Джон, обращаясь к Кэтрин. — Господу известно, я так же горячо желаю восстановления старых порядков, как и эти бунтари, но восставать против короля — чистая глупость. Посмотрите, что случилось с Линкольнширом.

— Только бы они не явились сюда, — нервно проговорила Кэтрин.

Больше супруги ничего не слышали ни про аббата, ни про сожжение монастыря Жерво, а потому решили, что настоятель вернулся в обитель и дал клятву.

Три дня прошли без всяких происшествий. Джон отправился по делам в Рипон и взял с собой Кэтрин. В рыночной толчее она невольно прислушивалась к разговорам и заметила некое общее волнение. Люди говорили кто возбужденно, кто с опаской, и именно там она впервые услышала имя — Роберт Аск, причем оно было на устах у многих. Встретившись с Джоном на постоялом дворе, где они оставили лошадей, Кэтрин спросила мужа, слышал ли он об этом человеке.

— Слишком много раз сегодня, — ответил тот. — Кажется, он поднимает весь Йоркшир на борьбу за старую веру. Но протест будет мирный. Они называют это Благодатным паломничеством.

— Как бы они его ни называли, это восстание, — сказала Кэтрин, садясь на лошадь и выезжая вслед за Джоном со двора.

— Да, именно так отнесется к этому король.

— И тот сброд у Жерво вовсе не был настроен протестовать мирно. Тоже мне паломничество!

Когда они вернулись в Снейп, их ждал Уолтер.

— Милорд, пришло известие из Жерво. Аббат вернулся, а эти сволочи избили его и заставили принести клятву.

— По крайней мере, он сможет сказать королю, что у него не было выбора, — заметил Джон и перекрестился.

— Милорд, — продолжил Уолтер, — вскоре после этого сюда прибыли несколько джентльменов. Все они ранены и просят убежища. Я не посмел отказать им, потому как один из них сказался вашим знакомым, миледи, и добавил, что он королевский сборщик налогов.

— Полагаю, это сэр Уильям Аскью, — сказала Кэтрин, вспоминая свой визит в Стэллингборо шесть лет назад, когда ей привиделся ночной кошмар. — Джон, вы помните, я вам рассказывала, что он друг лорда Боро, и у него была чудесная дочь. — Она повернулась к Уолтеру. — Что случилось с этими джентльменами?

— Думаю, они сами вам расскажут, миледи.

Это и правда оказался сэр Уильям, с ним были трое его помощников. Кэтрин тепло приветствовала его и представила Джону, который велел подать вина, заметив:

— Судя по вашему виду, вам всем это необходимо.

И верно: одежда у них была испачкана кровью, заляпана грязью, у всех ссадины, у кого где, и синяки под глазами. Один лишился зуба, у другого был сломан нос. Кэтрин послала Маргарет за горячей водой и полотенцами и приказала двум своим горничным промыть мужчинам раны. Когда это было исполнено, гости начали рассказ.

— На нас напали, когда мы отправились выполнять свои обязанности, — сообщил сэр Уильям. — Эти негодяи сказали, что не станут платить налоги и тем поддерживать религиозную политику короля. Они избили нас, похитили собранные к тому моменту деньги и сбежали. Нас запросто могли убить. Милорд, прошу у вас прощения за то, что мы явились сюда, но я с большой приязнью вспоминаю леди Латимер и, боюсь, взял на себя смелость полагаться на это.

— Мы вам очень рады, сэр Уильям, — с улыбкой ответил Джон, подливая гостю вина.

— Приятно видеть вас даже при таких обстоятельствах, — поддержала мужа Кэтрин. — Как ваша семья?

По лицу сэра Уильяма пробежала тень.

— Наша старшая дочь Марта не так давно умерла, упокой Господь ее душу. Это был тяжелый удар. Она должна была выйти замуж за одного местного джентльмена, сэра Томаса Кайма. Теперь его супругой станет ее сестра Анна. — Он нахмурился. — Ей только что исполнилось пятнадцать.

— Она рада, что займет место Марты? — спросила Кэтрин, ощущая, что тут что-то неладно.

Последовала пауза.

— Анна понимает, что этот брак поможет мне финансово, так как приданое Марты невозвратное. Но мне пришлось ее уговаривать.

Кэтрин подумала: «Интересно, какую форму приняли эти уговоры?»

— Но теперь она согласна?

— Да, миледи. Думаю, что так.

— Сэр Уильям, вы бывали при дворе в последнее время? — спросил Джон.

— Я был в числе присяжных во время суда над королевой Анной.

— Что вы думаете по поводу доказательств? — поинтересовалась Кэтрин, стремясь получить побольше информации.

— Нет сомнений, что по ней плачет ад, — ответил сэр Уильям. — Дело против нее было разобрано в деталях, со всем тщанием.

Кэтрин все равно не могла понять, почему королева, так горячо поддерживавшая реформы и с достойной удивления легкостью добивавшаяся своих целей, вела столь беспорядочную личную жизнь. Одно противоречило другому.

— Королева Джейн — очень милосердная леди, — продолжил сэр Уильям. — Такой контраст с той, прежней. Леди Мария выразила схожее мнение, когда я заезжал к ней летом.

«Раз сэр Уильям в хороших отношениях с леди Марией и почитает королеву Джейн, значит он держится католической веры», — заключила Кэтрин.

— Вы слышали о Роберте Аске? — спросил сэр Уильям, обращаясь к Джону.

— Да, больше, чем мне хотелось бы, — ответил тот, мрачно поджав губы.

— Он мой родственник, хотя я с ним никогда не встречался, а теперь и вовсе постараюсь держаться от него подальше. Этот человек — глупец, к тому же опасный.

— Проблема в том, что он благочестивый глупец, а такие хуже всех, — заметил Джон. — Он не понимает, что, хотя сам движим принципами, открывает шлюзы мятежникам всех мастей.

— Вы поступите правильно, если не станете примыкать ни к кому, — сказал сэр Уильям, а его помощники согласно закивали. Потом он встал. — Мы должны поблагодарить вас за доброту и отправиться дальше.

— Останьтесь у нас на ночь и отдохните, — предложила Кэтрин.

— Благодарю вас, дорогая леди, но я хочу вернуться в Линкольншир до того, как там вспыхнет восстание.

От соседа из замка Рипли, сэра Уильяма Инглби, Джон вернулся весьма озабоченный.