Пендергаст заметил краем глаза какое-то движение.

— Мистер Пендергаст? — обратился к нему невысокий пухлый человечек лет шестидесяти, в темном костюме, застегнутом на все пуговицы, и кроваво-красном галстуке с еле заметным узором. Лысая макушка незнакомца сверкала на солнце, словно позолоченная, седые волосы были зачесаны за уши двумя одинаковыми запятыми. На румяном лице глубоко сидели маленькие синие глазки, тонкие губы сложились в официальную улыбку.

Пендергаст поднялся.

— Доброе утро.

— Я — Портби Шоссон, главный управляющий гостиницы.

Агент пожал протянутую руку.

— Рад познакомиться.

— Взаимно, — ответил Шоссон и махнул розовой ладошкой в сторону гостиницы: — Мой кабинет вон там.

Он повел Пендергаста через двор в гулкий вестибюль, облицованный мрамором кремового цвета. Они прошли мимо упитанных бизнесменов и холеных женщин к неприметной двери позади стойки портье. За дверью оказался роскошный кабинет в стиле французского барокко. Управляющий усадил Пендергаста в кресло у изящного письменного стола.

— По вашему произношению я вижу, что вы из этой части страны, — сказал Шоссон, усевшись за стол.

— Новый Орлеан, — ответил Пендергаст.

— А! — Шоссон потер ладошки. — У нас, полагаю, вы впервые? — Он проверил по компьютеру. — Точно. Благодарю вас, мистер Пендергаст, что выбрали для отдыха наше заведение. У вас, позвольте заметить, замечательный вкус: «Байю-Гранд» — самый роскошный курорт в дельте Миссисипи.

Пендергаст наклонил голову.

— Далее. По телефону вы сказали, что вас интересуют наши программы отдыха и гольф. У нас есть две программы: недельная «платиновая» и двухнедельная «алмазная». Недельные программы стоят от двенадцати с половиной тысяч долларов, я могу предложить продлить ее до двух недель, потому что…

— Простите меня, мистер Шоссон, — мягко остановил его Пендергаст, — если вы позволите мне сказать, думаю, мы оба сэкономим наше бесценное время.

Главный управляющий замолчал, глядя на Пендергаста с выжидательной улыбкой.

— Я и вправду выказал некоторый интерес к вашему гольфу. Надеюсь, вы простите мне этот маленький обман.

— Обман? — растерялся Шоссон.

— Именно. Я просто хотел привлечь ваше внимание.

— Не понимаю.

— Не знаю даже, как выразиться яснее, мистер Шоссон.

Управляющий недоуменно нахмурился:

— Вы хотите сказать, что вам без надобности номер люкс в «Байю-Гранд»?

— Увы, гольф не моя стихия.

— Так вы обманули меня только для того, чтобы я вас принял?

— Ну наконец-то вы все поняли!

— В таком случае, мистер Пендергаст, нам нечего более обсуждать. Всего хорошего.

Пендергаст секунду разглядывал свои безупречно наманикюренные ногти.

— Вообще-то есть.

— Тогда следовало обратиться ко мне без всяких фокусов.

— В таком случае я почти наверняка не попал бы в ваш кабинет.

Шоссон побагровел от возмущения.

— С меня хватит. Я человек занятой. Прошу простить, но мне нужно заняться настоящими клиентами.

Однако Пендергаст, явно не собираясь вставать, со вздохом сожаления вытащил из кармана небольшой кожаный чехольчик, рывком раскрыл его и показал золоченый жетон.

Шоссон уставился на значок.

— ФБР?

Пендергаст кивнул.

— Совершено какое-то преступление?

— Да.

На лбу управляющего выступили капельки пота.

— Вы что, намерены… арестовывать кого-то в моей гостинице?

— Я имею в виду нечто другое.

Шоссон несколько успокоился.

— Речь идет о преступлении?

— С гостиницей оно не связано.

— У вас есть ордер или предписание?

— Нет.

К управляющему вернулось самообладание.

— Боюсь, мистер Пендергаст, прежде чем отвечать на ваши вопросы, мне придется проконсультироваться с адвокатами. Такова политика компании. Сожалею.

— Какая жалость, — заметил Пендергаст, убирая жетон.

Шоссон вновь принял самодовольный вид.

— Мой помощник вас проводит. — Он нажал кнопку. — Джонатан!

— А верно ли, мистер Шоссон, что здание гостиницы — бывший особняк хлопкового магната?

— Да-да, — подтвердил управляющий и обратился к вошедшему молодому человеку: — Будьте добры, проводите мистера Пендергаста.

— Хорошо, сэр.

Пендергаст не двинулся.

— Как вы думаете, мистер Шоссон, как отреагируют ваши гости, если узнают, что в этом здании на протяжении многих лет располагалась лечебница?

Лицо управляющего моментально вытянулось.

— Понятия не имею, о чем вы.

— Лечебница для инфекционных больных. Холера, туберкулез, малярия, желтая лихорадка…

— Джонатан! Мистер Пендергаст пока не уходит. Пожалуйста, закройте за собой дверь.

Молодой человек покинул кабинет, а Шоссон повернулся к Пендергасту. Отвислые щеки управляющего тряслись от негодования.

— Как вы смеете мне угрожать?

— Угрожать? Какое скверное слово. Правда, мистер Шоссон, делает человека свободным. Я вовсе не желаю угрожать вашим гостям, я просто собираюсь открыть им путь к свободе.

Шоссон напряженно замер, затем медленно откинулся на спинку кресла. Прошла минута, другая.

— Что вам нужно? — тихо спросил он.

— Причина моего визита — лечебница. Я хочу посмотреть все архивы, особенно имеющие отношение к одному пациенту.

— И кто этот пациент?

— Джон Джеймс Одюбон.

Шоссон сморщился и с нескрываемой досадой шлепнул ухоженной ладошкой по столу.

— Господи, так вы из этих?!

Пендергаст с удивлением смотрел на него.

— Простите?

— Как только я думаю, что про этого несчастного наконец-то позабыли, является очередной любопытствующий! Про картину тоже будете расспрашивать?

Пендергаст промолчал.

— Я скажу вам то же самое, что и прочим. Со времени пребывания здесь Джона Джеймса Одюбона прошло почти сто восемьдесят лет. Леч… медицинское учреждение закрылось больше века назад. Никаких записей — и уж точно картин — тут нет и в помине.

— Вот так?

— Вот так! — Шоссон кивком дал понять, что разговор окончен.

— Что ж, весьма прискорбно. Всего хорошего, мистер Шоссон, — сказал Пендергаст, с опечаленным видом поднимаясь из кресла.

— Минуточку! — встревоженно заметил управляющий. — Вы ведь не расскажете гостям, что…

Пендергаст стал еще печальнее.

— Весьма, весьма прискорбно, — повторил он.

Шоссон сделал останавливающий жест.

— Погодите, не торопитесь. — Он вынул из кармана платок и утер взмокший лоб. — Может, кое-какие бумаги и остались. Идемте со мной. — С длинным прерывистым вздохом управляющий вышел из кабинета.

Пендергаст последовал за ним — мимо изысканно обставленного ресторана, мимо сервировочной — в огромную кухню. Мрамор и позолота сменились белым кафелем и прорезиненными ковриками. За металлической дверью в дальнем углу кухни обнаружилась старая железная лестница, ведущая в холодный, сырой, едва освещенный подвальный коридор, который, казалось, пронизывал насквозь всю Луизиану. С потолка осыпалась штукатурка, кирпичный пол покрывали щербины.

Наконец управляющий остановился перед обитой железом дверью. Шоссон толкнул ее — раздался скрип — и шагнул в темноту. В спертом воздухе пахло гнилью и плесенью. Шоссон повернул старинный выключатель по часовой стрелке; взорам вошедших открылось огромное помещение. Тараканы с шорохом разбежались по замусоренному полу, покрытому обломками асбестовых труб и пыльным, заплесневелым хламом.

— Здесь раньше была бойлерная, — пояснил Шоссон, пробираясь среди крысиных экскрементов и прочей дряни.

В углу лежали развалившиеся связки бумаг — отсыревших, обгрызенных, потемневших от времени. С одного боку устроили себе гнездо крысы.

— Вот все, что осталось от архива лечебницы, — торжествующе объявил Шоссон. — Я же говорил: обрывки и клочки. Понятия не имею, почему это не выбросили много лет назад — верно, потому, что сюда никто исходит.

Пендергаст опустился на колени и стал внимательно изучать бумаги — брал каждую, перевертывал и разглядывал. Прошло десять минут, двадцать. Шоссон несколько раз нервно смотрел на часы, но Пендергаста это не смущало. Наконец он поднялся, держа в руках небольшую стопку документов.