— Вы сегодня что-то очень разговорчивы, агент Рабинер, — заметила Хейворд.

Он заткнулся.

— Я хочу видеть его. Сначала сама, потом приведу гостью.

— Вы пойдете одна или вам нужен телохранитель?

Хейворд не удостоила его ответом. Она просто сделала шаг назад и стала ждать. Один из агентов посмотрел через стекло и открыл дверь, с оружием наготове.

— Свистните, если что, — сказал Рабинер.

Капитан Хейворд вошла в залитую ярким светом камеру.

Пендергаст в оранжевой тюремной робе спокойно сидел на узкой койке. Другой мебели не было. Стены камеры обиты толстым изоляционным материалом.

С минуту Хейворд молчала. Она так привыкла видеть его в элегантном черном костюме, что нынешнее одеяние выглядело нелепо. Лицо Пендергаста было бледным и усталым, но по-прежнему спокойным.

— Капитан Хейворд.

Он встал и жестом указал ей на койку.

— Садитесь, пожалуйста.

— Спасибо. Я постою.

— Хорошо.

Пендергаст из вежливости тоже остался на ногах.

В маленькой камере наступило молчание. Хейворд обычно за словом в карман не лезла, но она и сама не знала, почему решила нанести визит. После паузы откашлялась.

— Чем вы так насолили специальному агенту Коффи? — спросила она.

Пендергаст слабо улыбнулся.

— Агент Коффи необычайно высокого мнения о себе. У меня на сей счет была другая точка зрения. Несколько лет назад мы вместе работали над одним делом, и это для него хорошо не кончилось.

— Я спрашиваю, потому что это дело мы пытались взять под свой контроль, и за все время, что я работаю, ФБР так сильно не подминало под себя нью-йоркскую полицию. Причем делало это в открытую.

— Меня это не удивляет.

— В деле было несколько моментов, пока неофициальных, о которых мне хотелось бы вас расспросить.

— Спрашивайте.

— Оказывается, Марго Грин жива. Кто-то быстро переправил ее в госпиталь под вымышленным именем, а вместо нее похоронили труп бездомной наркоманки. Медицинский эксперт заявляет, что произошло недоразумение, а начальник больницы уверяет, что все дело в «досадной бюрократической путанице». Забавно, что оба этих человека ваши старинные знакомцы. У матери Грин едва не случился сердечный приступ, когда она узнала, что ее дочь, которую она только что похоронила, на самом деле жива.

Она замолчала, прищурила глаза и выпалила:

— Какого черта, Пендергаст! Неужели вы не можете поступать по правилам? Как вы могли так обойтись с матерью?

Пендергаст ответил не сразу.

— Ее горе должно было быть настоящим. Диоген сразу распознал бы фальшивку. Да, это было жестоко, но необходимо: надо было спасти жизнь Марго Грин, а ее жизнь важнее, чем временное горе матери. Мне необходима была полная секретность, поэтому я даже лейтенанту Д'Агосте об этом не сказал.

— Во всяком случае, я только что говорила с Грин по телефону, — вздохнула Хейворд. — Она страшно слаба, еле выкарабкалась, но сознание к ней вернулось в полном объеме. То, что она рассказала, меня потрясло. Она утверждает, что не вы на нее напали. Описание преступника полностью совпадает с описанием вашего брата. Проблема в том, что на месте преступления была ваша кровь, а на ноже, которым Марго защищалась от нападения, были волокна, волосы и другие вещественные доказательства, которые указывают на вас. Поэтому вы и попали под подозрение.

— Да, разумеется.

— Мы говорили с Виолой Маскелене, и она подтверждает ваш рассказ о Диогене, во всяком случае, я так ее поняла. Она заявляет, что похитил ее именно он. Рассказала, что он сознался ей в совершенных убийствах и продемонстрировал один из похищенных бриллиантов. Доказательств, конечно нет, одни лишь ее слова, но она показала нам дом, в котором ее насильно держали. Там мы обнаружили и комнату-камеру, и доказательства, связывающие Диогена с ограблением «Астер-холла», а это явно не входило в его намерения.

— Интересно.

— Мы едва не поймали в туннеле какого-то человека. Лейтенант Д'Агоста клянется, что это Диоген. Геммолог Каплан и Маскелене подтверждают его слова. Их рассказы полностью совпадают. Мы знаем, что преступником были не вы. Мы обратились к нашим британским партнерам с просьбой начать расследование смерти Диогена в Англии, но на это уйдет время. В любом случае, все указывает на то, что ваш брат жив. Во всяком случае, три человека в этом уверены.

Пендергаст кивнул.

— А вы верите, капитан?

Хейворд замялась.

— Это дело требует дальнейшего расследования. Беда в том, что ФБР несется на всех парусах, хочет обвинить вас в гибели своего агента, и их не смущают нестыковки в трех других убийствах. Вернее, в двух, поскольку Грин осталась жива. Они не хотят, чтобы я продолжала расследование других убийств.

Пендергаст снова кивнул.

— Я понимаю вашу проблему.

Хейворд с любопытством на него посмотрела.

— Хотите что-нибудь сообщить мне по этому делу?

— Я верю в вашу способность докопаться до правды.

— И ничего больше?

— Это уже много, капитан.

Она помолчала и взмолилась:

— Помогите мне, Пендергаст.

— Человек, который вам поможет, — лейтенант Д'Агоста. Он знает о деле все, и вам следует этим воспользоваться.

— Вы же знаете, что это невозможно. Лейтенант Д'Агоста отстранен от работы. Он не может сейчас никому помочь.

— Нет ничего невозможного. Вам нужно лишь научиться обходить правила.

Хейворд раздраженно вздохнула.

— У меня к вам вопрос, — сказал Пендергаст. — Знает ли агент Коффи о воскрешении Марго Грин?

— Нет, да ему это вряд ли интересно. Они полностью сосредоточились на Декере.

— Хорошо. Я попросил бы вас придерживать эту информацию как можно дольше. Думаю, Марго Грин может не опасаться Диогена, по крайней мере сейчас. Мой брат ушел в подполье и зализывает раны, но, когда появится, станет еще опаснее. Прошу вас присмотреть за доктором Грин, пока она не поправится. То же самое относится к Уильяму Смитбеку и его жене Норе. Боюсь, что и вы сами — потенциальная жертва.

Хейворд содрогнулась. То, что еще два дня назад казалось безумной фантазией, сейчас стало пугающе реальным.

— Я все сделаю, — сказала она.

— Благодарю.

Они снова замолчали. Затем Хейворд сказала:

— Что ж, я, пожалуй, пойду. Вообще-то говоря, пришла я за компанию с человеком, который хочет вас видеть.

— Капитан, — сказал Пендергаст. — Еще одно слово.

Она повернулась к нему. Он стоял бледный под ярким электрическим освещением. Внимательно смотрел на нее.

— Пожалуйста, не будьте суровы с Винсентом.

Хейворд невольно отвернулась.

— То, что он сделал, совершено по моей просьбе. Причина, по которой он так мало вам рассказывал, была вызвана тем, что он хотел оградить вас от моего брата. Для того чтобы помочь мне и защитить жизни людей, он принес в жертву свою карьеру. Надеюсь, что его жертва не станет и личной потерей.

Хейворд не ответила.

— Вот и все. До свидания, капитан.

Хейворд едва смогла проговорить:

— До свидания, агент Пендергаст.

Затем, не глядя на него, постучала по стеклу наблюдательного окошка.

Пендергаст смотрел на дверь, закрывшуюся за Хейворд. Он стоял неподвижно, в неловко сидевшей на нем оранжевой робе, прислушивался. За дверью слышалось несколько приглушенных голосов, потом он сосредоточился на легкой, но решительной поступи Хейворд, направлявшейся к выходу. Щелкнули замки, прогремела тяжелая дверь. Прошло тридцать секунд, и снова все закрылось.

Тем не менее Пендергаст слушал, даже еще более напряженно. Потому что сейчас в коридоре зазвучали другие шаги, они были нерешительными и не такими быстрыми, как у Хейворд. Шаги приближались. Он слушал, и тело его напрягалось. Мгновение — и в дверь сильно заколотили.

— Посетитель!

В дверях появилась Виола Маскелене.

Над глазом царапина, лицо бледное, что заметно даже под средиземноморским загаром, но в остальном она казалась невредимой.