Фоско погладил устройство и отложил его на стол.

— Вы ведь знаете, мистер Пендергаст, я изобретатель и обожаю совершать невозможное. Видите ли, собрать микроволновый передатчик легко. Трудно создать подходящий источник питания. Но «И.Г. Фарбен» — немецкая компания, с которой моя семья поддерживала связь во время войны — производит чудесное сочетание накопителя и батареи, способное дать необходимый заряд.

Д'Агоста бросил взгляд на микроволновый излучатель. Прибор смотрелся глупо, как дешевая бутафория из старого научно-фантастического фильма.

— Это устройство никогда не станет орудием войны: оно поражает жертву самое большее с расстояния в двадцать футов. Но мне этого хватило с лихвой. Пришлось, конечно, попотеть, пока все стадии сожжения не были просчитаны. Не одна погибла тыквочка!.. Наконец я опробовал свое детище на том педофиле из Пестойи, могилу которого вы обыскали. Человеческое тело сгорает не так легко — прибор перегрелся и немного оплавился. Позже я усовершенствовал устройство, и оно превосходно сработало на запуганном Гроуве. Конечно, сжечь его полностью не удалось, но свое дело я сделал. Потом приукрасил место убийства как было нужно, собрался и вышел из дома, заново включив сигнализацию. С Катфортом все вышло еще проще. Я уже говорил: мой слуга Пинкеттс купил соседнюю квартиру и начал ее «перепланировывать». Из Пинкеттса вышел отличный старый джентльмен — постоянно мерзнущий и закутанный с ног до головы в теплую одежду.

— Так вот почему записи с камер безопасности ничего не дали, — догадался д'Агоста.

— Пинкеттс — мой добрый лицедей, чей талант я частенько использовал. Как бы там ни было, стены сухой кладки и деревянные штифты не стали помехой для излучателя. Микроволны, дорогой Пендергаст, замечательно проходят сквозь них, как луч света — через стекло. Конечно, если внутри стен нет железных гвоздей или влажности. Ведь металл поглотил бы микроволны, раскалился бы и вызвал пожар. Пинкеттс вскрыл стену с нашей стороны, заменил гвозди деревянными штифтами и вернул покрытие на место. Никто ничего не заподозрил, потому что мы представили это как обычный ремонт. Пинкеттс сам воздал почести Катфорту, пока я наслаждался с вами оперой. Лучшего алиби, чем провести вечер в компании детектива, и представить нельзя! — Фоско самодовольно надулся.

— А запах серы?

— Мы сжигали в курительнице смесь серы и фосфора, а дым вводили через трещины вокруг потолочного плинтуса.

— Как вам удалось выжечь отпечатки копыт в доме Гроува?

— Прямым излучением. В доме Катфорта — напротив, непрямым, из-за стены. Пинкеттс сделал проекцию маски. Задачка чуть посложнее, но вполне реализуемая. Я гений, вы не находите?

— Вы сумасшедший, — ответил д'Агоста.

— Я изобретатель. Для меня нет ничего прекраснее, чем решать хитрые головоломки. — Зловеще улыбнувшись, Фоско взял со стола устройство. — Ну же, отойдите назад. Мне нужно настроить мощность и сфокусировать луч. А то ненароком спалю всех нас вместе с тыквой.

Накинув на плечо кожаный ремень, Фоско нацелил прибор на тыкву, подвигал рычажками и нажал на курок. Д'Агоста взирал на это действо с ужасом и восхищением. Он слышал только, как гудит накопитель, — и все.

— Сейчас излучатель работает на самой малой мощности. Будь здесь не тыква, а наша жертва, она испытывала бы ни с чем не сравнимое ужасное чувство, словно во внутренностях у нее завелись осы. Представьте: насекомые ползают в кишках и жалят. То же самое, впрочем, происходит и с кожей.

С виду тыква не изменилась. Фоско повернул реле, и накопитель загудел громче.

— Жертва кричит. Осы жалят невыносимо, безостановочно — и внутри, и снаружи. Меж тем кожа сохнет, выскакивают волдыри. Мышцы нагреваются так, что вспыхивают нейроны — они посылают бешеные импульсы, и жертва падает на пол, корчась в конвульсиях. Температура тела взлетает. Две-три секунды, и человек уже катается по полу, молотя руками-ногами, кусая и проглатывая свой же язык.

Граф еще раз переключил реле. На поверхности тыквы набух пузырь, а сам плод, казалось, размяк и немного осел. И вдруг сверху донизу тыкву расколола трещина — чмокнув, вертикальные «губы» разошлись и выпустили облако пара.

— И вот наша жертва лежит без сознания. Жить ей осталось секунды.

Трещина постепенно росла. Из чрева тыквы послышалось приглушенное бульканье. Затем трещина вдруг выплюнула струю оранжевой слизи, и та растеклась по полу вонючими ручейками.

— Оставим без комментариев. Жертва мертва. Однако самое интересное впереди.

Уже вся поверхность тыквы покрылась пузырями: одни лопались, выпуская облачка пара, другие истекали оранжевой жижей.

Граф повернул диск еще на одно деление.

Тыква снова лопнула, изрыгнув порцию горячей, бурлящей слизи вперемешку с семенами. Кожура проседала, почернела и задымилась плодоножка. Наружу рвалось все больше семян, а из трещин били свистящие струи пара. Потом вдруг раздались хлопки — начали взрываться семечки. Корка тыквы затвердела. Комната наполнилась запахом горелой мякоти. И внезапно — с громким «пафф!» — тыква загорелась.

— Ессо! Дело сделано — жертва горит. Но дотроньтесь до камня возле тыквы — он почти не нагрелся.

Фоско опустил излучатель. Окутавшее тыкву пламя лизало плиту у камина. От остатков плода медленно поднимался густой зловонный дым.

— Пинкеттс!

Слуга немедленно взял со стола бутылку минеральной воды и затушил огонь. Затем ловко смахнул ногой остатки тыквы в камин и вернулся к себе в угол.

— Замечательное представление, правда? Смею заверить, оно куда как ярче, когда микроволны имеют дело с человеческим телом.

— Вы понимаете, что больны на всю голову?! — сказал д'Агоста.

— Пендергаст, ваш напарник начинает меня раздражать.

— Очевидно, тем, что намного благороднее вас? — ответил агент. — Однако представление что-то затянулось. Мы с вами не закончили одно дело.

— Согласен, согласен.

— Я здесь, чтобы предложить вам сделку.

— Кто бы сомневался, — цинично скривил губы Фоско.

Позволив наступить тишине, Пендергаст посмотрел на графа. По взгляду фэбээровца ничего невозможно было прочесть. Молчание начало угнетать.

— Вы напишете признание во всем, что совершили, — произнес наконец Пендергаст. — Затем подпишетесь под ним и в качестве доказательства отдадите свою дьявольскую машину. Я препровожу вас в полицию, где вас арестуют и будут судить за убийство Локка Балларда и Карло Ванни, а также за пособничество в убийстве священника. В Италии нет смертной казни, так что примерно через двадцать пять лет вы выйдете на свободу и доживете остаток жизни в спокойствии и тишине. Если, конечно, не умрете за решеткой. Таково мое предложение.

— Вот так просто? — Губы Фоско недоверчиво изогнулись в циничной усмешке. — И что же я получу взамен?

— Вы будете жить.

Краем глаза д'Агоста уловил движение в углу: Пинкеттс целился в них с Пендергастом из «беретты». Сам д'Агоста потянулся к кобуре и расстегнул петельку, но фэбээровец покачал головой.

— Письмо, идентичное этому, — напарник вытащил из кармана конверт, — я оставил у князя Корсо Маффеи. Он вскроет послание, если мы не заберем конверт через сутки.

Услышав имя Маффеи, граф побледнел.

— Вы состоите в тайной организации Comitatus Decimus, Обществе Десяти. Как члену этой средневековой гильдии, вам доверили на хранение определенные документы, формулы и рукописи. В некий октябрьский день тысяча девятьсот семьдесят четвертого года вы злоупотребили доверием: использовав те самые документы, разыграли потешную церемонию, чтобы напугать группу американских студентов. А убийствами усугубили свое положение.

Бледность на лице Фоско сменилась багровыми пятнами.

— Пендергаст, вы несете вздор! — яростно вскричал граф.

— Вы лучше меня знаете, что все это правда. Членство в Обществе Десяти вам обеспечил титул. В молодости вам это казалось игрой. Повзрослев же, вы осознали, как жестоко ошиблись.

— Вы блефуете! Это жалкая попытка спасти свои шкуры.