Все это время Раск продолжал надвигаться. Медленный, хромой, хватался за бок – и не останавливался никак. Гхирдана не останавливается никогда.

Внезапно Кари очутилась снаружи. Помчалась наверх по ступенькам, исчезавшим сразу за ней, – она быстра, успевала. На щеках ночной ветер, честная гвердонская морось – и свобода. Над головой высились знакомые, домашние башни. Раск хлестнул чудом, и одна башня содрогнулась, сверху откололся кусок кладки. Шпат тоже прибегал к таким уловкам, чтобы давить захватчиков, и Кари была готова к обвалу. Отступила в сторону, точно зная, где приземлится глыба. Запрыгнула на нее, а потом на подоконник. Оттуда на свежую трещину в боку здания, снова наверх – туда, где крыши и водосточные трубы, ее исконные владения.

Раск двигался следом, но куда медленнее, дав время добраться до карниза. Орудовать камнем, как он, она не могла, зато могла пользоваться чужими чудесами, хитрить, выворачивать их наизнанку. Он наколдовал острый каменный стебель, но Кари, со штыря, как с подножки, смогла забраться повыше. Он сотворил загородку, но Кари, укрывшись за ней, сумела приблизиться и снова его полоснуть.

– Слышь, твоего дядю-то я того, – дразнила она его.

– Дядя подвел дракона. Я не подведу! – крикнул Раск. Он поднял с крыши отвалившийся валун и метнул в нее с нечеловеческой силой, но святая уклонилась. Кто-то с ближних башен одобрительно заорал, и этот клич подхватили другие голоса. Город ополчался на Раска.

– Я и дракона убью! – крикнула Кари, и вопли поддержки грянули хором. – Я убила Пеш, не забыл? Думаешь, один вшивый дракон меня…

На крышу упала тень, перекрывая светлые блики башен. Гася ликующие выкрики.

– Думаю, да, – прошептал Раск. Кари на миг обернулась, ужас сковал ее сердце. Несмотря на показную отвагу, она была здесь совсем бессильна. Отвлеклась на какой-то миг, но этого хватило – кладка под ногами расплылась, она завязла, не в силах вырваться.

Раск медленно, превозмогая боль, приближался. Хромал, совсем как Шпат. Для него камень был тверд и не создавал никаких препятствий.

– Ты уже проиграл, – выдохнула Кари. – Крыс знает про Фонарную улицу. С ним Шпат. Тебя отсекли от храма, мудак.

Драконья тень миновала башню. Тэрас не стал здесь приземляться.

– Я всегда побеждаю, – прошептал Раск, и не было в его голосе радости.

Дверь содрогнулась повторно от броска старейшего упыря. Когда Бастон с ним знался, Крыс был жилистым тощагой, по-упырьему крепким, но мелким. Подрос с тех пор. Зверюга на той стороне здорова как слон, но дверь пока что держалась.

Новый треск. Встряхнуло всю Фонарную улицу, но усиленную дверь оковала камнем божественная воля Раска, и упырю никак не выходило пробиться.

Прошуршали когти. Крыс полез наверх по внешней стене. Думай. Куда он направится? Где проще всего проникнуть в дом?

Чердачное окно. Гнездо снайпера. Бастон схватился за оружие и, грохоча по ступеням, взбежал по лестнице. Как только упырь пролезет внутрь, его уже не остановишь.

Он обогнул перила и вслепую выстрелил. Тяжелая громобойка, Дредгерова пушка, взревела, закидывая шрапнелью чердак. Крыс ошарашенно взвыл – заряд попал ему в морду. Упырь навзничь опрокинулся с карниза и с грохотом рухнул во двор. Белый камень чердачного скоса измазала черная кровь.

Бастон подскочил к подоконнику, выглянул вниз. Крыс тяжело поднимался, ощупывая голову. Один рог треснул и от прикосновения отвалился совсем. Половина морды смялась в кровавую кашу, темнел обезображенный глаз.

– Брось, Крыс! Отныне мы под их ярмом – богов и драконов! Где тебе их одолеть. Где их одолеть нам. – Он перезарядил громобойку, беря старейшего упыря на прицел. Приглашая Крыса попробовать забраться опять.

Вместо этого упырь устремил на него яростный взгляд. Бастон почувствовал, как усики разума Крыса вползают в мозг. Пронизывают, как древесные корни, на ощупь проталкиваются к основам его сознания. Мерзкая жижа из навоза с могильным песком потекла в глотку.

– ХАР-РХ. МОЙ НАРОД ПОЕДАЕТ КОСТИ БОГОВ. ТЫ НЕ ОСТАНОВИШЬ МЕНЯ, ЧЕЛОВЕЧЬЕ ДИТЯ. – Старейшина упырей, в общем-то, полубог, со способностями куда выше того, что дано его малым сородичам. Усики усилили давление, по позвоночнику и животу Бастона пробежал холод. Пальцы отнялись, и громобойка выпала из его застывших рук.

Крыс хохотнул, утер кровь и полез на стену обратно.

Но Бастон исполнил свой долг. Он продержался в строю сколько нужно.

Тэрас спикировал с небес, как удар молнии.

Один взмах мощной драконьей лапы сорвал Крыса со стены, сшибая обратно на двор перед домом. Дракон сел, его непомерные крылья заполнили всю Фонарную улицу. Крыс, секунду назад такой большой и могучий, сделался крошечным и хрупким по сравнению с драконом.

А крошечные, хрупкие вещи легко сломать. Челюсти Прадедушки сомкнулись на туловище упыря, вскинули его и затрясли, мотая из стороны в сторону, – так охотничий пес душит крыс.

Победу знаменовала тоскливая, скорбная хмарь, низкие тучи несли с собой изморозь. За столом Раска пробирал озноб, и изысканные пирожные по-лириксиански были безвкусны, как пепел. Аракс тоже слабо успокаивал желудок, но он влил в себя второй бокал, потом третий, прежде чем закрыл глаза и заглянул внутрь сознания.

Три пленника. Самый важный, владыка Крыс, был во дворе, и он до сих пор не очнулся. На старейшего упыря надели оковы, пока Прадедушка решал, что делать с таким созданием. Если упыри захотят вернуть своего вожака, то Гхирдана назначит крайне высокую цену. Может, даже украденное ими оружие Черного Железа. Было бы здорово, рассудил Раск, напоследок исправить оплошность Артоло.

Второй пленник находился внизу, в подвале. Раск поплелся вниз, лестничные ступеньки сдвигались, подстраиваясь под его неустойчивую походку. Здесь он не упадет.

Подвал почти пуст. Подмастерья доктора Ворца в порту, вьют арканы, которые потом набросят на гвердонскую торговлю. В погребе Раск один – если не считать второй живой души.

Мановением ладони он велит одной из могил распахнуться и исторгнуть свое содержимое.

Карильон Тай.

На лбу у нее опухает мерзкий лиловый кровоподтек – это Раск саданул прошлой ночью. Казалось, девушка в отключке, однако нет, внимательно смотрит из-под полуприкрытых век.

Раск потрогал пальцем место, куда она его пырнула ножом. Там нарастала свежая каменная корка, похожая на сырую штукатурку.

– Об этом я не просил, – сказал он негромко. – Вообще ни о чем. Не просил даровать мне святость. И не хотел с тобой воевать.

– На хер пошел.

Раск растянул губы в слабой улыбке:

– Я знал, что ты так скажешь. От Шпата я узнал очень много. – Он поигрывал драконьим зубом. – Вообще-то думал, что ты поймешь: кто среди всех, как не ты? Тебе ведь тоже знакомо ярмо этой святости. Каково быть святым без бога. Повелевать страшной мощью, гнуть шею под весом Нового города. Я так надеялся, что ты меня поймешь.

– Пошел на хер, – опять послала она. – Свою мощь ты выкрал и лижешь дракону задницу. Шпат стоит сотни таких, как ты, слушал бы лучше его, а не Ворца. Я тебя понимаю как облупленного. Ты – слабак.

– Ты знать не знаешь, чем я пожертвовал. У Шпата Иджсона не было сил, это я его выходил. Я сломил Манделя! Сломил алхимиков! Я победил этот город.

– И все-то ради своего дракона. – Кари осторожно дотронулась до кровоподтека на лбу и пробормотала сама себе: – Второй раз получаю по тому же месту. – Потом посмотрела на Раска: – А чего добивался ты сам? В чем твой интерес?

– В любви.

– Ох, нижние боженьки.

– Прадедушка любит меня. – Он сделал глубокий вдох, зачерпывая из колодца этой истины. Которая согревала теплее всякого алкагеста. – Ты думаешь, что он вроде Черных Железных Богов, а я прислуживаю ему этаким болванчиком. Но откуда тебе знать про подобные вещи? Ворц рассказал мне, ты родилась в питательном чане. Тебя специально взращивали чернокнижники. А я – гхирданец от крови дракона. Сто поколений моя семья и дракон были единым целым.