Рассмеявшись, я поставил чашку на столик и встал.

– Да, ты прав. Возможно, мне тоже стоит научиться думать так, как ты. – Я кивнул на изображение Земли. – Вполне вероятно, что мы доведем до совершенства принтеры тензорного поля как раз к тому моменту, когда ты подготовишь планету к заселению. Тогда мы в буквальном смысле слова сможем печатать живые клетки.

– Отлично. Мне бы хотелось, чтобы она стала такой же, как и раньше.

– Мы все этого хотим, Чарльз. Ну, до встречи.

Боб. Сентябрь 2334 г. Шесть Холмов

Они посадили меня в настоящую камеру. В ней на полу лежал матрас и стояли два ведра; в одном из них была вода, а пятна во втором не оставляли никаких сомнений относительно его предназначения. Фу! Решетка была сделана из чего-то, похожего на бамбук, и казалась прочной на ощупь. Те же стебли «бамбука» были прочно закреплены в полу потолке. Свет и воздух в камеру проникали через маленькое окно, расположенное под потолком. У одной стены располагались две камеры, а в другой стене находилась дверь, за которой находились другие помещения.

Полицейский забрал у меня рюкзак, изучил его содержимое и выписал мне квитанцию. Которую он положил в рюкзак. Не знаю, сделал ли он так намеренно, но я промолчал – мои комментарии просто бы его разозлили.

Копы сказали мне, что ужин будет на закате, и ушли, оставив меня в полном одиночестве. «Пауков» у меня не осталось – последний сейчас находился в ящике вместе с Бендером, но у меня была пара «блох». Возможно, им удастся перепилить бамбук, не устроив при этом пожар. Придется рискнуть. Я бы с удовольствием пошпионил немного и составил карту тюрьмы, но у «блох» не было нужной аудиовидеотехники.

Пока «блохи» изучали структуру решетки, я сел и устроил себе старую добрую паническую атаку. Бендер уплывал вдаль на «Клиппере»; его доставят в Три Круга, и какому-то несчастному квинланцу вцепится в морду разъяренный паук.

Либо получатель сообщит о происшествии властям – и в этом случае Бендер снова окажется в руках Сопротивления или Администратора – либо получатель попытается сломать куб и извлечь из него металл. Получится это у него или нет, неизвестно, но Бендер такого обращения не переживет.

Я выглянул из окна и увидел темнеющее небо. «Клиппер», должно быть, уже покинул порт. Он выйдет на середину реки и будет плыть всю ночь, проходя до сотни миль за сутки. Плавание под парусом по реке здесь было занятием, которое почти не требовало участия мозга, поскольку течение всегда было на твоей стороне. Из-за остаточных кориолисовых сил ветер обычно дул с севера на юг, поэтому корабли могли использовать галфвинд, чтобы плыть даже быстрее скорости течения. Вряд ли мой «мэнни» обгонит корабль, даже если разовьет максимальную мощность.

«Блохи» прислали свой отчет: прутья решетки вставлены в каналы в потолке и поле, и каждый канал был десять сантиметров глубиной. Наверху было около двух с половиной сантиметров свободного хода – кто-то предусмотрел возможность для расширения. Я проверил решетку, попытался согнуть прутья в разных направлениях. Неудачно. Мне ни за что не удастся их вытащить.

Однако вращать прутья я мог, а это означало, что они не залиты цементом и не прибиты. Я приказал «блохам» достать плазменные резаки и сделать тестовый разрез в нижней части прута. Появился дым и запах гари, но огня не было. Отлично. «Блохам» придется работать медленно, чтобы свести дым и запах к минимуму, однако сейчас не самый подходящий момент, чтобы провалить дело из-за поспешности.

И, конечно, именно в этот момент полицейские принесли ужин. Ой, смотрите – рыба. Ням-ням. Полицейские втянули носом воздух и встревожились. Пожав плечами, я указал на окно.

– Да, понюхайте вот отсюда. По-моему, кто-то жжет мусор на улице.

Полицейский бросил взгляд на окно и открыл дверь камеры – ровно на то время, которое нужно, чтобы передать мне миску. Я подумал о том, чтобы броситься на него; с ним бы я справился, и притом легко, но я понятия не имел, сколько еще копов ждут в соседней комнате.

С другой стороны, теперь ужин доставлен, и, скорее всего, никто не будет мне мешать до самого утра.

«Блохи» сделали зубчатый разрез на одном из прутьев решетки – чуть ниже уровня пола. Если разместить прут одним способом, то он будет сидеть нормально, а если повернуть на шестьдесят градусов – то на семь с половиной сантиметров выше. Затем я поручил «блохам» подняться наверх и разрезать прут чуть выше уровня потолка. Отпиленные кусочки они сбрасывали в полость стебля.

Теперь у меня был прут, который я мог вытащить, чуть согнув его, а затем вставить в отверстия и повернуть, чтобы он казался прочно установленным.

На втором этапе я начал модифицировать внешность так, чтобы стать похожим на полицейского, который привел меня сюда. Надеюсь, он работает в дневную смену, и, когда я соберусь бежать, он уже уйдет домой – и его коллеги не заметят, что на мне нет полицейской формы.

Ой, да кого я обманываю? Это не план, а жест отчаяния. Скорее всего, мне придется прокладывать себе путь силой, а затем бежать к реке, пытаясь оторваться от преследователей.

Я проглотил «блох» и повернул прут решетки. Как и ожидалось, он легко вышел, и появился узкий проем, через который я мог протиснуться. Выбравшись, я вернул прут на место, подкрался к двери и приложил к ней ухо.

За дверью находился общий кабинет с парой столов и стойкой; к кабинету примыкало еще несколько комнат. Когда меня привели в участок, тут было четверо полицейских, считая того, кто меня арестовал. Но сейчас уже наступила ночь, и я надеялся, что в ночную смену работает меньше копов – возможно, всего один.

Я чуть приоткрыл дверь и посмотрел в щелку. Зона обзора составляла около тридцати градусов. Пусто. Странно, но это больше тревожило меня, чем успокоило. Тут наверняка должен быть хотя бы один квинланец – но я понятия не имел, где он.

Я быстро приоткрыл дверь еще больше, высунул голову на долю секунды и сделал панорамный снимок. Медленно и аккуратно закрывая дверь, я тщательно изучил сделанное изображение. Двое полицейских. Черт.

Но тут произошел один из тех случаев, которые подтверждают закон Мёрфи: дверь, которая открылась так бесшумно, при закрывании скрипнула.

– Мать твою! Да что за шутки? – пробурчал я.

– Что это было? – донесся голос из кабинета.

– Это в одной из камер, – ответил второй.

Затем снова первый голос:

– Пойду взгляну, в чем дело.

Супер. Они, несомненно, повернулись, чтобы посмотреть на дверь, так что сдвинуть ее еще дальше я не мог – и, следовательно, не мог снова ее запереть. Оставив дверь приоткрытой, я встал за ней. Стандартный, банальный ход – но я знал, что скорость реакции у меня выше, чем у полицейского.

Он осторожно зашел в комнату – но это была та осторожность, которую ты проявляешь, когда чувствуешь себя в безопасности. Ему же хуже. Как только он шагнул за порог, я ударил его по голове. Мне так часто приходилось проводить этот удар, что он уже был тщательно откалиброван.

Коп начал оседать, но я поймал его, не дав упасть на пол. Будь у меня время, я бы сделал себя похожим на него, но в моем распоряжении было лишь несколько секунд: если промедлить, второй коп заподозрит неладное и придет сюда с мечом в руках.

Я открыл дверь, делая все, чтобы не показывать свое лицо, и сказал голосом полицейского, который уже лежал без сознания:

– Тут проблема.

Второй полицейский зашел в комнату и – лег отдохнуть.

На то, чтобы забрать ключи и запереть обоих полицейских в камере, ушло всего несколько секунд. Надеюсь, они не станут испытывать решетку на прочность, иначе быстро выйдут на свободу. Но подчищать все хвосты мне было некогда. Нужно смыться до того, как полицейские придут в себя, иначе они поднимут шум и позовут на помощь.

Положив ключи на один из столов, я забрал свой рюкзак и как можно более беззаботно – хотя и не насвистывая – вышел из полицейского участка. Но повернув за угол, я немедленно врубил ускорители и помчался к реке.