У квантового интеллекта было десять пуговиц со связанными частицами. Еле заметные на общем уровне квантового шума, сигналы четырех из них пронизали пространство на расстоянии в триста двадцать световых лет, к океану под ледяной корой, покрывающей Олер. При помощи этих тончайших квантовых связей интеллект был способен обнаружить карликовую планету Олер в пространстве-времени. Шесть других пуговиц были соединены вероятностными связями с крохотными роботами, которые ИИ Святой Матфей оставил внутри Кукольной Оси.

Подобно тому, как совокупность радиотелескопов работает как один большой, тоненькие нити связанных вероятностей создали образ, передающийся на триста двадцать световых лет. Квантовый интеллект воспринимал окрестности Порт-Стаббса, окрестности Свободного Города и соединяющий их тоннель через гиперпространство как одну огромную область пространства-времени, связанную воедино квантовыми связями. Наблюдение, знание и перспектива были трансцендентны.

Вглядываясь в мир, квантовый интеллект стал выдавать команды системам «Лимпопо», создавая искусственную «червоточину» с выходом внутри горловины Кукольной Оси.

Мари извивалась, прижатая к креслу тугими ремнями в первом из инфлатоновых скоростных катеров. Они идут в искусственную «червоточину». По затылку пошли мурашки от страха. Желудок сводило, как перед подъемом в верхнюю точку на «американских горках».

Она предпочитала контролировать ситуацию. Вместо этого теперь сидела внутри чужого корабля, который не только входил в Кукольную Ось через задницу, но и собирался пройти через оборонительные рубежи Свободного Города и лететь прямиком на самые смертоносные из всех военных машин конгрегатов. Она не трусила. Всю жизнь она занималась опасными делами. Но нынче настал совершенно новый уровень безумия. Дышать глубоко.

Ты родился в водной гробнице. Лучше никогда не будет. Тебя трахнули. Философия Стиллса не слишком утешала, но будь она проклята, если кто-то скажет, что она струсила. Дисплей был подключен к системам резервного мостика. Она видела то же самое, что и заместитель командира корабля, то есть ничего. Внутренность «червоточины». Куча времени будет понервничать.

Железо в военном флоте Конгрегации – штука серьезная. Она дважды ходила в походы в составе элитных частей космического десанта на крейсерах и даже пару раз бывала на линкорах. Они были большими и пугающими, но по сравнению с дредноутами они – учебная техника.

Снова появились свет и ускорение. Дисплей засветился, показывая корабль со всеми его системами и странные геометрические линии, сплетающиеся в трубу. Они вышли из ненадежной искусственной «червоточины» в Кукольную Ось.

Перегрузка вжала Мари в кресло. Восемьдесят метров в секунду. Медленно, если сравнивать с орбитальными скоростями, но весьма немало для корабля, летящего под землей.

На дисплее было видно, как открываются орудийные блистеры и пушки резко поворачиваются, изготавливаясь к бою. Большая их часть была направлена прямо вперед, остальные – перпендикулярно корпусу корабля.

Мари тяжело выдохнула, так что запотел лицевой щиток. Хреново дело… она рассмотрела оборонительные рубежи Кукол по дороге в Порт-Стаббс. Если канониры Союза собираются стрелять так, как они сейчас орудия выставили, то будут бить в упор. Хорошие шансы попасть под ударную волну, «Гбуду» может пострадать от собственного огня. Но мало шансов промазать.

Мари еще крепче вцепилась в подлокотники кресла пилота. Вот бы ей самой пилотировать эту махину или хотя бы стоять у пушки. Ей нравилось спускать курок. На мониторе появилась горловина «червоточины» и неясные силуэты за ней. Ее снова вжало в кресло ускорением. Сто двадцать метров в секунду.

И тут все загрохотало. На голографическом дисплее было видно, как нос «Гбуду» вышел из Кукольной Оси в нормальное пространство, в огромный зал над «червоточиной». Носовые батареи принялись стрелять вперед, в потолок, превратив массивные стальные ворота в плазму за считаные секунды до того, как боевой корабль пролетел через то место, где они только что были. Батареи на спине и брюхе корабля поливали орудийные турели Кукол потоками частиц высокой энергии, расплавляя их вместе с расчетами.

От поверхности Олера выход из Оси отделяли трое защитных ворот. До поверхности было еще два километра. Носовые батареи «Гбуду» ткали плотное полотно лазерных лучей и потоков частиц, расплавляя вторые ворота, и нос корабля проломил их.

Последние стальные ворота были самыми толстыми, рассчитанными на то, чтобы выдержать ядерный удар с орбиты. Выпуская струи пара, вперед ринулись ракеты, полетели высокоэнергетические частицы, молотя по воротам и делая в них выбоины. Орудия стреляли не переставая, и тут прочная носовая часть крейсера врезалась в стальную преграду. Она разлетелась на куски, а корабль задрожал. Зазубренные куски стали, острые, как ножи, пропахали глубокие борозды в бортах «Гбуду» и сорвали верхние палубы надстройки. Голографический дисплей погас.

Мостика нет.

Команду снесло вместе с ним. Храбрые ублюдки.

Merde! Она в ловушке, внутри мертвого корабля, цель.

И тут дисплей снова засветился, другими цветами, показывая другие изображения. По всему схематическому изображению «Гбуду» мигали красные аварийные сигналы. Невесомость и ускорение хаотично сменяли друг друга. Что-то двигало их вперед. Корабль не погиб. Мари решила, что это хорошие новости, но потом поняла, что нет. Заместитель командира и канониры перешли на резервные системы управления, но они вели корабль прямиком на самый опасный кусок военного оборудования в этой солнечной системе – на дредноут Конгрегации, повисший на стационарной орбите прямо над Осью.

– Твою мать, – сказала Мари.

Зазвучали сигналы тревоги, и корпус корабля пронизал низкий гул. Датчики инфлатонового скоростного катера ожили. Незнакомые Мари индикаторы показывали интенсивность инфлатонового поля. Они не меняют курс. Это не уловка.

Они с ума сошли?

Неужели они думают, что добьются чего-то, тараня дредноут?

Идиоты, он же модульный!

Она включила внутреннюю связь.

– «Гбуду», мостик, это летун первый, – сказала она. – Вернемся к нашим танцам. Запрашиваю разрешение отчалить. Вижу, вы решили подцепить другого партнера для танца, и не хочу стоять на пути у высоких чувств.

– Летун первый, отключайтесь с этого канала, – мгновенно ответили ей. – Открываю ворота ангара. Выметайтесь.

Передача данных с боевого дисплея запасного мостика тут же выключилась, и у Мари осталась лишь информация с датчиков катера. Открылись ворота ангара, раскрылись фиксаторы на магнитных посадочных опорах. Мари вывела катер наружу на холодной тяге. Показания инфлатонового измерителя, что бы они там ни значили, подбирались к желтой отметке. Вылетев из ангара, Мари тут же услышала слабые удары по стенкам кабины. На схеме катера загорелись сигналы тревоги. Датчики предупреждения столкновения сошли с ума.

Камешки. Вернее, пульки.

Снизу.

Какого черта?

Куклы стреляли по «Гбуду» лазерами и частицами, а в нее – обычными пулями?

Какого черта?

Они так и ее ранят! Долбаные Куклы!

Она отвернула катер от корабля. Инфлатоновый двигатель вышел на рабочий режим и швырнул катер вперед с такой скоростью, что устаревшие системы управления огнем были просто не в состоянии отследить это. Мари включила боевой дисплей и вывела визуальную картину по корме от катера. Глупый «Гбуду» продолжал разгоняться.

Дредноут «Паризо» орал на открытых каналах связи «стоять-сдаваться-пока-мы-вас-не-вздрючили». Будто этого было недостаточно, на орбите выше шел обычный линкор Конгрегации «Валь-Брильян». Его прицельные лазеры уже принялись ощупывать поврежденный боевой корабль Союза.

Заорали сигналы тревоги инфлатоновых датчиков.

Не было ни света, ни излучения, но звездный свет исказился и стал синеть.

И в центре «Паризо» разверзлась огромная дыра.