Хант огляделся по сторонам. Свободные ганимейцы, которые собрались в зале, чтобы понаблюдать за ходом встречи, судя по всему, чего-то ждали. Над ними, на главном экране по-прежнему транслировалось панорамное изображение «Юпитера-5», который продолжал лететь на расстоянии восьми километров от «Шапирона». Внезапный вид чего-то настолько знакомого и обнадеживающего в окружении чуждых инопланетных интерьеров моментально вывел Ханта из похожего на сон паралича, который мало-помалу захватывал его сознание. Он снова посмотрел на свой наручный модуль и, пожав плечами, коснулся кнопки, на которую указал великан.

– Меня зовут ЗОРАК. Добрый день.

Хант снова поднял голову, чтобы взглянуть на говорившего, но понял, что на него никто даже не смотрит. Он озадаченно нахмурился.

– Ты кто? – услышал он тот же голос.

Хант еще раз обернулся и посмотрел по сторонам, совершенно сбитый с толку. Он заметил, что так же странно себя вели еще один или двое землян, а пара человек принялись что-то бубнить – очевидно, себе под нос. Но затем Ханта осенило: звук шел из его наушника. Это был голос ганимейского переводчика, которого он впервые услышал на «Ю-5». В то же мгновение Хант догадался, что горловое устройство играло роль микрофона. После секундной неловкости за свое нелепое, наравне с коллегами, поведение, он ответил:

– Хант.

– Земляне говорят со мной. Я говорю с ганимейцами. Я переводчик.

Ханта его слова застали врасплох. Он вовсе не ожидал стать активным участником разворачивающихся событий и воспринимал себя, скорее, как наблюдателя; теперь же ему предложили стать непосредственным участником диалога. С секунду он сохранял невозмутимость, поскольку за этим не последовало никакого осмысленного продолжения.

Затем, не желая показаться грубым, он спросил:

– Где ты находишься?

– Разные части – в разных местах «Шапирона». Я не ганимеец. Я машина. Кажется, на Земле меня бы назвали компьютером… – После короткой паузы он добавил: – Да. Я был прав. Я компьютер.

– Как тебе удалось так быстро это проверить? – поинтересовался Хант.

– Прошу прощения. Мне пока что непонятен этот вопрос. Можешь задать его более простыми словами?

Хант на секунду задумался.

– Ты не понял слово «компьютер» с первого раза. Но понял со второго. Как ты узнал, что оно означает?

– Спросил землянина, который сейчас разговаривает со мной из яйца на «Юпитере-5».

Хант с удивлением осознал, что ЗОРАК был не просто вычислительной машиной, а настоящим суперкомпьютером. Он мог одновременно поддерживать несколько независимых разговоров и учиться у каждого из собеседников. Это во многом объясняло и его феноменальные успехи в освоении английского языка, и способность с первого же раза запоминать информацию во всех подробностях. Ханту неоднократно доводилось видеть в действии самые совершенные из машинных переводчиков землян; по сравнению с ними, ЗОРАК был настоящим чудом.

В течение следующих минут ганимейцы играли роль безмолвных зрителей, пока земляне знакомились с ЗОРАКом и устройствами, при помощи которых можно было вступать в контакт с самой машиной либо использовать ее в качестве посредника. Головные обручи представляли собой миниатюрные телекамеры: все, что находилось в поле зрения владельца, с их помощью можно было передать непосредственно ЗОРАКу. На наручный дисплей можно было вывести изображение с любого обруча, а также любые данные – при условии, что те имели графическое представление и были доступны через компьютерный комплекс «Шапирона». ЗОРАК – именно так этот комплекс назывался в целом – предоставлял не только гибкий механизм для взаимодействия с широким оснащением корабля, но и крайне хитроумные средства связи между отдельными пользователями. И это было лишь второстепенной функцией машины; главная задача ЗОРАКа заключалась в контроле и наблюдении практически за всем, что происходило на «Шапироне». Вот почему приборные панели и консоли выглядели настолько простыми и понятными; большая часть операций выполнялась при помощи голосовых команд ЗОРАКу.

После того как ЗОРАК представился всем новоприбывшим землянам, обе стороны смогли вернуться к серьезным делам – более продуктивному диалогу между Сторрелом и руководителем ганимейской миссии Гарутом. За время обсуждения землянам стало ясно, что «Шапирон» действительно прибыл из другой звездной системы, куда он отправился в далеком прошлом с некой миссией научного толка. Но затем экспедицию постигла катастрофа, и ганимейцам пришлось в спешке покинуть звезду, не успев подготовиться к долгому путешествию; еще больше ситуацию осложняли технические проблемы на борту самого «Шапирона», суть которых пока что оставалась неясной. Из-за долгого и сложного перелета ганимейцы оказались в том самом бедственном положении, о котором уже успели поведать землянам. В заключение Гарут еще раз напомнил о тяжелом физическом и психическом состоянии ганимейцев, а также о необходимости найти место для посадки, где они могли бы восстановить силы и оценить ситуацию.

Все это время репортаж с места событий передавался по радиосвязи экипажу, оставшемуся внутри транспортера, откуда, благодаря ганимейскому ретранслятору, ежеминутные сводки получали Шеннон и все, кто находился на мостике «Ю-5».

Еще до того, как Гарут закончил свою речь, Шеннон связался с базой «Ганимед-Центр» и велел ее командующему заняться подготовкой к встрече целого корабля нежданных и на редкость усталых гостей.

– Один из землян только что велел мне проваливать и выключил свой наручный модуль, – сообщил ЗОРАК. – Но для этого мне пришлось бы увести «Шапирон» в космос, а он, как мне кажется, хотел вовсе не этого. Что же он имел в виду?

Хант с улыбкой опустил голову на подушку и задумчиво посмотрел на потолок. Несколько часов назад он вернулся на борт «Юпитера-5» и теперь, после изнурительного дня, отдыхал в своей каюте, продолжая экспериментировать с коммуникационным набором ганимейцев.

– Это земное выражение, – ответил он. – Его слова не следует понимать буквально. Люди иногда так говорят, если им не хочется кого-то слушать. Скорее всего, он просто устал и хочет спать. Только не используй эту фразу, когда разговариваешь с землянами. Она выражает раздражение и звучит немного оскорбительно.

– Понятно. Хорошо. Есть ли слово или фраза, обозначающие выражение, которое не следует понимать буквально?

Хант вздохнул и устало потер переносицу. Он вдруг испытал невероятное восхищение терпеливостью школьных учителей.

– Кажется, мы называем это фигурой речи, – ответил он.

– Но ведь речь состоит из слов, а не фигур, или я чего-то не понимаю?

– Нет, ты прав. Это тоже земное выражение.

– Значит, фигура речи сама является фигурой речи. Верно?

– Да. ЗОРАК, меня это тоже начинает утомлять. Ты можешь отложить вопросы о нашем языке до более удобного момента? Я бы и сам хотел тебя кое о чем поспрашивать.

– Иначе ты тоже прикажешь мне проваливать и отключишься?

– Верно.

– Хорошо. О чем ты хотел спросить?

Хант приподнялся на койке и, опершись плечами об изголовье, сложил руки за головой. После секундного размышления он был готов.

– Меня интересует звезда, с которой прибыл ваш корабль. Ты говорил, что в ее системе было несколько планет.

– Да.

– И ваш корабль прибыл с одной из них?

– Да.

– И все ганимейцы уже давно переселились на ту планету с Минервы?

– Нет. Туда отправились только три больших судна плюс корабли, которые они перевозили с собой. Еще там было три огромных устройства, которые могли двигаться наподобие космических кораблей. Ганимейцы полетели к звезде, чтобы проверить одну научную гипотезу. Они не собирались там жить. Обратно все выдвинулись на «Шапироне», но многие погибли в пути..

– А где началось ваше путешествие к той звезде?

– На Минерве.

– И где же находились все остальные ганимейцы – те, что не отправились в это путешествие вместе с вами?