– Святой Матфей загрузил вирус, который одурачит их внешние датчики. Они будут давать неправильные показания, в том числе насчет приближающегося фрегата.

– О, это хорошая мысль, – ответила Мари. – Если бы знала, наверное, не стала бы ничего там взрывать. Думала, что нас все равно поймают и надо пострелять, пока возможность представилась.

Открылась дверь, ведущая в шаттл, и они вбежали внутрь.

– Пилотировать будешь ты, – сказал Белизариус. – Святой Матфей проложит тебе курс в соответствии с ложными показаниями датчиков.

Мари плюхнулась в кресло пилота, пристегнулась и выключила пилот-компьютер.

– Как здорово снова тебя увидеть, Бел, – сказала она.

Шаттл отстыковался от шлюза и двинулся к воротам быстрее, чем полагалось по нормативам. Белизариус поспешно пристегнулся.

– У тебя ведь работа есть, да? Я могу в нее включиться? Насколько крутая? Что тебе нужно взорвать?

– У тебя никакой взрывчатки не хватит, чтобы взорвать то, чем мы займемся, – ответил Белизариус.

Шаттл был уже у выхода, и Мари дала тягу куда больше, чем требовалось. Святой Матфей разразился ругательствами, вперемежку с векторами направления полета.

– Нет, есть! – ответила Мари, перекрикивая Святого Матфея. – Если мне дадут немного радиоактивных материалов, я устрою настоящую заварушку.

– Мы ничего не будем взрывать, – сказал Белизариус. – Мне нужны твои технические умения.

– Чудессно, – ответила Мари.

– Она все испортит! – сказал Святой Матфей. – Ни один из ее физиологических маркеров не сигнализирует о согласии.

Белизариус вздохнул и потер глаза, чтобы унять головную боль.

– Знаю, – сказал он.

Мари принялась насвистывать.

Кассандра терялась во всей этой суете и шуме. И грязи. И уродстве. Бел арендовал брошенный рудник на карликовой планете Птолемей. С безмятежного Гаррета, с его красотой, щебечущими птицами и невысокими зелеными холмами, она перенеслась в ад рудника на Птолемее. Она не знала, куда ей сесть. Что ей делать. Она ничему не училась и ничего не исследовала, и это сверлило ей мозг.

А еще она не понимала, что затеял Бел. Понимала факты по отдельности, но не могла свести их в единую картину. Бел арендовал несколько старых грузовых кораблей, способных создавать «червоточины», три рудника на астероидах и предприятие по грузоперевозкам на той стороне «червоточины», что у Порт-Стаббса. Работающие на него ИИ закупали оборудование – мощные компьютеры, роботизированные промышленные фабрики, биореакторы, аппараты синтеза белков и ДНК. Ни один из этих фактов ни на йоту не приближал ее к той информации, которую он ей пообещал, и не укладывался ни в одну из закономерностей, которая смогла бы успокоить ее мозг Homo quantus.

А еще Бел стал чужим. Кающийся грешник, явившийся на Гаррет, исчез. Исчез упорный и талантливый исследователь, каким она помнила его еще подростком. Он стал грандиозен, он перерос самого себя. Он отдавал приказы. Он убеждал и заманивал. Он становился посредником между людьми, которые сами никогда не стали бы общаться. Но какая ему от всего этого польза? Чему он научится со всего этого? Как он может удержать себя от изучения законов космоса, обратив силу своего таланта на… это?

Шумная женщина по имени Мари, серьезная женщина по имени Иеканджика и ИИ по имени Святой Матфей были с ними уже несколько дней, обустраиваясь на первом руднике. Позднее появился мужчина по имени дель Касаль, с острым взглядом, и Кукла-изгнанник по имени Гейтс-15. Они прибыли на шаттле. Потом появился злобный сквернословящий Homo eridanus по имени Стиллс в герметичном контейнере весом в несколько тонн. На наружных стенках контейнера были датчики и манипуляторы, но если не считать их, контейнер едва был способен перемещаться и все время потрескивал от огромного давления внутри.

Вряд ли это заметил кто-то еще, но вот она начала подлавливать Бела на лжи. Она все время следила за ним, старалась держаться поближе к нему, отчасти потому, что остальные люди заставляли ее нервничать. Когда кто-то из них заводил с ним разговор, Бел всегда уводил тему от себя. А когда сделать это не удавалось, то по большей части лгал о себе. Что он затеял? И, что важнее, ведь он обещал говорить ей правду. Она пыталась понять, лжет ли он и ей тоже, но не могла. Если Бел посвятил колоссальные силы своего интеллекта лжи, то его десяток лет практики в этом не давал ей никакого шанса понять, говорит ли он правду.

Когда прибыл последний транспортный корабль, они собрались вместе. Кассандра стояла позади Мари и Иеканджики, а Бел встретил у шлюза пожилого мужчину. Уильям Гэндер снял шлем скафандра. У него было доброе лицо. Какое-то время двое мужчин стояли в нерешительности, а потом Бел хлопнул Уильяма по плечу.

– Я уж начал беспокоиться, не струхнул ли ты, – сказал он.

– Хотел посмотреть, какой план изобретет твоя большая голова без моей помощи, – ответил Уильям.

Бел крепко пожал руку Уильяму и притянул к себе, обнимая. Уильям стоял напряженно, в неловкости, но потом ответил на объятия.

Мигнула вспышка света.

– Момент для галереи! – сказала Мари, опуская ладонь с вживленной камерой. – Это было так мило! Увеличу и размножу.

– Это та самая Мари, с которой ты работал, как я слышал? – спросил Уильям.

– К ней не сразу привыкаешь, – ответил Бел.

– Ладно, не буду увеличивать, – сказала Мари.

И тут Бел встретился с ней взглядом.

– А это Кассандра Меджиа, – сказал он.

– Та самая Кассандра? – спросил Уильям.

– Ага, он же без умолку о ней говорит, так ведь? – сказала Мари.

Бел смутился. А Кассандра ощутила, что у нее горят уши. Вопросительно поглядела на Бела. Он о ней говорит? Уильям улыбнулся, оценив неловкость ситуации, шагнул вперед и поцеловал ей руку.

– Когда Белизариус только заявился с Гаррета, ему особенно не о чем было рассказать, кроме как о своих исследованиях, – сказал он. – И он очень хорошо отзывался об уме своего партнера по науке.

– Благодарю вас, мистер Гэндер, – сказала Кассандра. Мгновение она стояла в неуверенности, не зная, куда ей сесть. Роботы сделали интерьер буфета почти что удобным, расставив в ряд столы, скамьи и мягкие кресла. Бел стоял у всех на виду, рядом с ним на столе лежал браслет, над которым повисла голограмма святого Матфея, изображенного Караваджо. Иеканджика напряженно сидела на скамье, поодаль от остальных. Стиллс, даже если бы захотел, не смог бы к ним присоединиться, пребывая в огромном металлическом контейнере у стены. Дель Касаль расположился в одном из новеньких кресел, куря толстенную сигару, а Мари, куда ниже его ростом, сидела рядом, оттеняя впечатление от генетика сигарой в ее руке. Гейтс-15 сидел на дешевом пластиковом стуле, его ноги болтались в воздухе. Уильям нерешительно присел на диванчик.

Кассандра села рядом с ним и скрестила руки.

– Эта работа тяжела, опасна и сложна, – начал Бел. – Однако, когда мы это сделаем, у нас будет по несколько миллионов конгрегатских франков. У каждого.

– У твоих клиентов денег куры не клюют? – спросил Стиллс.

Кассандра так и не привыкла к его голосу, звучащему из закрепленного на стальном контейнере динамика. Можно было установить программу, которая бы воспринимала интонации его электрической речи и переводила в нормальную, но Стиллс решил оставить все как есть с безэмоциональным электронным голосом, который сбивал с толку.

– Майор Иеканджика? – сказал Бел.

Офицер Союза коснулась полоски на запястье. Появилась голограмма странного шаттла в желтых и зеленых цветах. По его продольной оси шла сквозная полая труба.

– Что это? – спросил дель Касаль.

– Ваша оплата, – ответила Иеканджика. – Скоростной катер, длиной пятьдесят три метра, с совершенно новым двигателем.

– И что за двигатель? – зазвучала французская речь из динамика на контейнере Стиллса.

– Самая совершенная система для движения на досветовых скоростях, когда-либо изобретенная, способная обеспечить долговременное ускорение от двадцати до пятидесяти «же».