Министр Джерролд, представитель Новой Зеландии, снова разглагольствовал, распекая меня за ошибки – как за реальные, так и за воображаемые. По какой-то причине он с самого первого дня возненавидел меня. Нет, конечно, мнение какого-то болвана меня совсем не интересовало, но мой разум требовал упорядоченности, ему нравилось искать во всем причинно-следственные связи. Кроме того, если я уж вызвал у кого-то такую реакцию, то нужно поскорее перевести партию в эндшпиль. Сражаться с каким-то идиотом – значит, напрасно тратить энергию.

Сегодняшняя пламенная речь Джерролда была посвящена саботажу и нашей неспособности с ним разобраться. Я приказал своему аватару выражать внимание и заинтересованность, а сам закатил глаза.

В конце концов слова у него иссякли, и я приготовился отвечать, но представительница Мальдив меня опередила. А опередить компьютер – немалое достижение. Возможно, мне стоит проверить систему.

Председатель дал слово госпоже Шарме, и она встала.

– Я хотела бы поблагодарить министра за то, что он вкратце изложил свою речь, которую он произнес на прошлом заседании. А она, насколько я помню, оказалась кратким изложением речи, произнесенной на позапрошлом заседании. Я была бы еще более признательна министру, если бы новое вступление стало бы прелюдией к какой-то новой информации. Или, по крайней мере, было бы остроумно. Джерролд, у вас, очевидно, есть какая-то проблема с репликантами. Пожалуйста, решайте ее вне сети, чтобы мы могли заняться делами.

Огоньки, свидетельствующие о присутствии представителей на заседании, быстро замигали – это был эквивалент аплодисментов. Министр Джерролд помрачнел и сел на свое место, скрестив руки на груди.

Надо будет отправить Шарме благодарственную записку. Но она права: у Джерролда, очевидно, какой-то пунктик, связанный с репликантами вообще, и со мной в частности.

Следующим пунктом в повестке дня было ухудшение климата. Несколько анклавов в высоких широтах уже почти стали непригодными для жизни. Два корабля, «Исход-4» и «Исход-5», должны стартовать уже в этом месяце. ООН подтвердила, что жители островных государств отправятся на Посейдон, и вопрос заключался в том, изменим ли мы порядок эмиграции или просто переселим жителей северных анклавов на освободившиеся территории. Каждый представитель хотел изложить свою точку зрения, и двух одинаковых среди них, похоже, не было.

Я уселся поудобнее, посмотрел по сторонам и вдруг понял, что рядом нет Гомера. Обычно он заглядывал ко мне, чтобы посмеяться над заседаниями ООН, и я, кажется, пристрастился к его сатире – она помогала мне побороть скуку.

Похоже, что проблему придется решать старым проверенным способом. Я активировал Боба из «песочницы» и передал ему окно с видеотрансляцией. Свобода.

Архимед терпеливо связывал между собой два побега плюща, а детеныш за ним наблюдал. Я улыбнулся, следя за происходящим с помощью камеры. Диана, жена Архимеда, вполглаза приглядывала за беспилотником: беспилотники, как и я, ей не нравились, и рядом с моими машинами она всегда напрягалась. А сейчас, когда ей нужно было защищать ребенка, она стала гораздо более нервной.

Архимед ничего этого не замечал: он был слишком увлечен процессом обучения. Щенок взял побеги и, высунув язык от напряжения, завязал идеальный «бабий узел». Вздохнув, Архимед исправил узел на «прямой». Детеныш улыбнулся своему отцу, и я внезапно ощутил прилив… чего-то. Гордости? Зависти? Тоски? Возможно, всего разу. Мне было сложно разобраться в этих эмоциях. Мои глаза наполнились слезами, и мне пришлось подавить сильное желание еще раз посмотреть записи разговоров Райкера с нашей семьей.

Я свернул окно и, обернувшись, увидел Марвина, который наблюдал за мной. Он ничего не сказал и после короткой паузы вернулся к своим делам.

Сделав несколько глубоких вдохов, я снова открыл окно. Детеныш уже успешно завязал прямой узел, но, похоже, до сих пор не видел разницы между разными узлами. Я усмехнулся. За последнее время я показал Архимеду несколько морских узлов, и он учил их один за другим. Кажется, что одновременно он пытался передать эти знания своему ребенку.

Как только мальчик произнесет первое слово, соплеменники проведут торжественную церемонию, в ходе которой он получит имя. И Архимед, и я полагали, что это произойдет раньше, чем у большинства детей. Дельтанцы вполне разумно считали, что именно речь отличает их от животных, и первое использование языка служило доказательством того, что у ребенка есть – если можно так сказать – душа. Правда, соответствующее дельтанское слово обладало несколько другим, хотя и похожим, смыслом.

Диана по-прежнему не сводила с меня глаз, и поэтому я решил ей особо не надоедать. Я сказал Архимеду, что собираюсь облететь окрестности, и улетел.

Я поднял беспилотник на высоту в километр и медленно повернул его. Стояло прекрасное весеннее утро, на листьях и траве сверкала роса. Эта часть Эдема в основном была покрыта лесом, но здесь хватало и лугов, на которых могли жить травоядные животные. Я намеренно снимал все подобные панорамы. Когда-нибудь – может, через десять тысяч лет – дельтанцы станут цивилизованными и, скорее всего, превратят Эдем во что-то похожее на Землю двадцатого века. Будет приятно показать им, каким раем была их планета в прошлом. Интересно, буду ли я еще здесь через десять тысяч лет?

Ух. От меланхолии нужно избавляться. Мне нравилось общаться с Архимедом, но время от времени при этом у меня в памяти возникали образы моих родителей и сестер. Когда это происходило, я понимал, что мне нужно сменить обстановку.

Я поручил беспилотнику вернуться в Камелот и перевел его в режим ожидания, а затем переключился на беспилотник, который находился на одной из автофабрик в точке Лагранжа.

Все равно мне давно пора было заняться проектом, связанным с производством вооружения. У меня был тщательно изолированный отдел, где я экспериментировал со взрывчаткой и боеприпасами. Мне пришла в голову мысль о снаряде, источником энергии для которого был пластик, а не порох. Детонатор, который срабатывает от электрического тока, позволит обойтись без ударника. Использование этиленгликоля в качестве связующего вещества даст возможность создать смесь, которую можно использовать в любых условиях, за исключением предельно низких температур. И она не станет нестабильной с возрастом. А, и еще, с ней не так опасно работать, как с порохом.

Я перешел к главной зоне автофабрики. Четыре матрицы репликантов уже были почти достроены; совсем скоро они оживят стоящие в ряд корабли «Парадиз» третьей версии. Я пока не решил, хочу ли я обновить самого себя. Да, «тройки» значительно быстрее моей, второй версии; но прямо сейчас в скорости я не нуждался. До любой точки в системе Дельты Эридана можно было добраться с помощью беспилотника, и мне редко приходилось запускать свой двигатель. На самом деле я уже несколько лет не покидал орбиту Эдема.

Несмотря на мое нежелание создавать новых репликантов, я чувствовал, что выпустить во вселенную копии себя – мой моральный долг. Даже если не учитывать тот факт, что, чем больше Бобов, тем больше интересных открытий, еще оставалось невысказанное обещание, данное доктору Лэндерсу – выполнить задачу, ради которой он меня воскресил. Соответственно, я был в долгу перед тем, что осталось от человечества. Райкер с огромным успехом вывозил людей с Земли, а все остальные из нас должны были найти для них новый дом.

Мои размышления прервал текст от Марвина. «Произошло нападение».

Я отправил беспилотник обратно на место и вошел в ВР. Марвин уже ждал меня там.

– Гориллоиды? – спросил я, садясь в кресло.

– Нет, кажется, это наша Огромная Лапа. Отряд дельтанцев собирал пищу в лесу, пока одного из них не схватили. Они говорят, что не разглядели нападавшего – но им показалось, что он очень большой. Он улетел вместе с жертвой, а все остальные рванули обратно в Камелот.