Лин направилась в гостиную, чтобы забрать свои туфли, сумку и пальто, затем снова встретила его у входной двери квартиры. Они поцеловались и прижались друг к другу. «Тогда увидимся позже», — прошептала она.

«Увидимся позже. Берегитесь этих психов».

Он подождал, пока она не скрылась в лифте, затем закрыл дверь и потратил пять минут на уборку кухни и восстановление некоторого подобия благопристойности в остальной части помещения. Наконец он надел куртку, засунул некоторые вещи со стола в портфель и уехал на лифте на крышу. Через несколько минут его аэромобиль был на высоте двух тысяч футов и набирал высоту, чтобы влиться в восточный транспортный коридор с радужными башнями Хьюстона, сверкающими на солнце на горизонте впереди.

Джинни, слегка полноватая, дотошная секретарша Ханта средних лет, уже была занята, когда он неторопливо вошел в приемную своего офиса, высоко в небоскребе штаб-квартиры Navcomms в центре Хьюстона. У нее было трое сыновей, все в конце подросткового возраста, и она с головой окунулась в работу с такой самоотдачей, что Хант иногда думал, что это может быть жестом искупления за то, что навязала их обществу. Он обнаружил, что такие женщины, как Джинни, всегда хорошо справлялись со своей работой. Длинноногие блондинки все очень милые, но когда дело доходило до того, чтобы все было сделано правильно и вовремя, он в любой день соглашался на мамочек постарше.

«Доброе утро, доктор Хант», — поприветствовала она его. Единственное, в чем он так и не смог убедить ее полностью поверить, так это в том, что англичане не ожидают или на самом деле не хотят, чтобы к ним всегда обращались официально.

«Привет, Джинни. Как дела?»

«О, ну, я думаю, все в порядке».

«Есть ли новости о собаке?»

«Хорошие новости. Ветеринар звонил вчера вечером и сказал, что таз у него не сломан. Несколько недель отдыха, и все будет в порядке».

«Это хорошо. Так что нового этим утром? Есть что-нибудь паничное?»

«Не совсем. Профессор Спихан из Массачусетского технологического института звонил несколько минут назад и хотел бы, чтобы вы перезвонили до обеда. Я как раз заканчиваю просматривать почту. Есть пара вещей, которые, как мне кажется, вас заинтересуют. Проект статьи из Ливермора, я полагаю, вы уже видели».

Они провели следующие полчаса, проверяя почту и составляя расписание дня. К тому времени офисы, которые составляли секцию Ханта в Navcomms, были заполнены, и он ушел, чтобы обновить информацию о нескольких проектах, находящихся в процессе выполнения.

Дункан Уотт, заместитель Ханта, физик-теоретик, перешедший из Отдела материалов и конструкций UNSA полтора года назад, собирал результаты по проблеме Плутона у ряда исследовательских групп по всей стране. Сравнения нынешней солнечной системы с записями Шапьерона о том, как она выглядела двадцать пять миллионов лет назад, без сомнения установили, что большая часть того, что было Минервой, в конечном итоге стала Плутоном. Земля изначально была сформирована без спутника, а Луна вращалась по орбите как единственная луна Минервы. Когда Минерва распалась, ее луна упала внутрь, к Солнцу, и по странной случайности была захвачена Землей, вокруг которой она с тех пор стабильно вращалась. Проблема заключалась в том, что до сих пор ни одна математическая модель задействованной динамики не могла объяснить, как Плутон мог получить достаточно энергии, чтобы подняться против солнечной гравитации в положение, которое он сейчас занимает. Астрономы и специалисты по небесной механике со всего мира испробовали всевозможные подходы к решению этой проблемы, но безуспешно, что неудивительно, поскольку сами ганимейцы не смогли найти удовлетворительного решения.

«Единственный способ заставить его работать — постулировать реакцию трех тел», — сказал Дункан, вскинув руки в раздражении. «Может быть, война тут ни при чем. Может быть, то, что разрушило Минерву, было чем-то другим, пролетавшим через Солнечную систему».

Тридцать минут спустя, пройдя несколько дверей по коридору, Хант обнаружил Мари, Джеффа и двух студентов, приглашённых из Принстона, которые возбужденно обсуждали набор тензорных функций с частными производными, отображавшийся на большом графическом экране.

«Это последние новости от команды Майка Барроу в Ливерморе», — сказала ему Мари.

«Я уже видел это», — сказал Хант. «Хотя пока не было возможности пройти через это. Что-то про холодный синтез, да?»

«Похоже, это говорит о том, что жителям Ганима не нужно было генерировать высокую тепловую энергию, чтобы преодолеть отталкивание протонов», — вмешался Джефф.

«Как же они тогда это сделали?» — спросил Хант.

«Скрытно. Они начали с частиц, которые были нейтронами, поэтому не было никакого отталкивания. Затем, когда частицы оказались в пределах действия сильного взаимодействия, они увеличили градиент энергии на поверхности частиц достаточно, чтобы инициировать рождение пар. Нейтроны поглотили позитроны, превратившись в протоны, а электроны оттянулись. Вот и все — два протона сильно связаны. Бух! Синтез».

Хант был впечатлен, хотя к тому времени он уже слишком много видел в физике Ганима, чтобы быть пораженным. «И они могли контролировать такие события на таком уровне?» — спросил он.

«Так считают люди Майка».

Вскоре после этого возник спор по поводу одной из деталей, и Хант покинул группу, когда они как раз собирались позвонить Ливермору для получения разъяснений.

Казалось, что вся информация, оставленная ганимейцами, начала приносить плоды одновременно, заставляя каждый день появляться что-то новое. Идея Колдуэлла использовать секцию Ханта в качестве международного центра обмена информацией для исследований в области ганимейских наук начала приносить результаты. Когда появились первые подсказки относительно Минервы и ганимейцев, Колдуэлл создал первоначальную пилотную группу Ханта, чтобы делать именно это. Организация оказалась хорошо подходящей для этой задачи, и теперь она сформировала готовую группу для работы над последними исследованиями.

Последний звонок Ханта был Полу Шеллингу, люди которого занимали группу офисов и компьютерный зал этажом ниже. Одним из самых сложных аспектов ганимейской технологии была их «гравитация», которая позволяла им искусственно деформировать пространство-время, не требуя больших концентраций массы. Система привода Шапьерона использовала эту возможность, создавая «дыру» впереди корабля, в которую он непрерывно «падал», чтобы продвигаться сквозь пространство; «гравитация» внутри корабля также была создана, а не смоделирована. Шеллинг, гравитационный физик в отпуске из Rockwell International, возглавил математическую группу, которая в течение шести месяцев углублялась в уравнения поля Ганиме и энергометрические преобразования. Хант нашел его смотрящим на отображение изохрон и искаженных геодезических пространства-времени, и выглядевшим очень задумчивым.

«Все это там», — сказал Шеффинг, не отрывая взгляда от мягко светящихся цветных изгибов и говоря далеким голосом. «Искусственные черные дыры... просто включайте и выключайте их по заказу».

Информация не стала большим сюрпризом для Ханта. Ганимейцы подтвердили, что двигатель Шапирона действительно достиг этого, и Хант и Шеллинг много раз говорили о его теоретической основе. «Вы поняли это?» — спросил Хант, скользя в свободное кресло и изучая дисплей.

«В любом случае, мы уже в пути».

«Приближает ли это нас к мгновенным перемещениям из точки в точку?» Этого ганимейцы не достигли, хотя такая возможность подразумевалась в их теоретических построениях. Черные дыры, удаленно разделенные в обычном пространстве, казалось, соединялись через гиперпространство, в котором действовали незнакомые физические принципы, а обычные концепции и ограничения релятивистской вселенной просто не применялись. Как и согласились ганимейцы, обещания, подразумеваемые этим, были ошеломляющими, но никто пока не знал, как превратить их в реальность.