«Другими словами, добро пожаловать в команду», — завершил Норман Пейси.
Глава четвертая
Джозеф Б. Шеннон, директор миссии Юпитер Пять , вращающийся на орбите в двух тысячах миль над поверхностью Ганимеда, стоял в отсеке с приборами около одного конца командного центра корабля длиной в милю с четвертью. Он наблюдал за большим экраном настенного дисплея из-за группы завороженных офицеров корабля и ученых ЮНСА. Экран показывал волнообразный ландшафт оранжевых, желтых и коричневых тонов, пока он лежал, съежившись, под черным небом, затуманенным постоянным раскаленным моросящим дождем, падающим откуда-то сверху, в то время как вдалеке половина горизонта извергалась кипящей колонной цветов, которая взрывалась вверх от верхней части изображения.
Это было пятьдесят два года назад — в год рождения Шеннон, — когда другие ученые из Лаборатории реактивного движения в Пасадене восхищались первыми крупным планом Ио, полученными с зондов «Вояджер I» и «Вояджер II» , и окрестили необычный диск с оранжевыми пятнами «великой пиццей в небе». Но Шеннон никогда не слышал, чтобы пиццу готовили так, как эту.
Двигаясь по орбите через плазменный поток средней энергии частиц, соответствующий 100 000 Кельвинов, поддерживаемый магнитным полем Юпитера, спутник действовал как огромный генератор Фарадея и поддерживал внутренние циркулирующие токи в пять миллионов ампер с рассеиваемой мощностью в тысячу миллиардов ватт. И столько же энергии снова высвобождалось внутри него в виде тепла от приливного трения, возникающего из-за орбитальных возмущений, вызванных тем, что Европа и Ганимед резонансно поднимали Ио вверх и вниз через гравитацию Юпитера. Это количество электрически и гравитационно произведенного тепла поддерживало большие резервуары расплавленной серы и серных соединений под поверхностью луны, которые в конечном итоге проникали вверх через разломы, чтобы взорваться в практически нулевое давление снаружи. Результатом стала регулярная последовательность впечатляющих вулканов затвердевающей серы и инея из диоксида серы, которые выбрасывались со скоростью до тысячи метров в секунду и иногда достигали высоты 300 километров и более.
Шеннон сейчас смотрел на вид одного из этих вулканов, переданный с зонда на поверхности Ио. Инженерам и ученым миссии потребовалось больше года опыта «возвращения к чертежной доске», чтобы разработать комплект приборов и метод экранирования, которые будут надежно функционировать в условиях непрекращающейся бомбардировки Юпитера радиацией, электронами и ионами, и Шеннон чувствовал себя обязанным присутствовать лично, чтобы наблюдать результаты их конечного успеха. Это событие оказалось совсем не той рутиной, которую он ожидал, а скорее волнением и напоминанием о том, как легко верховные командующие чем угодно позволяют себе отстраняться и терять связь с тем, что происходит в окопах. В будущем, подумал он про себя, он постарается быть в курсе хода научных проектов миссии.
Он оставался в командном центре, обсуждая детали зонда целый час после того, как официально был не на дежурстве, а затем наконец извинился и удалился в свои личные покои. После душа и смены одежды он сел за стол в своей каюте и запросил терминал на предмет списка почты за день. Одно из полученных сообщений было квалифицировано как текстовое сообщение от Вика Ханта из штаб-квартиры Navcomms. Шеннон был приятно удивлен и заинтригован. У него было много интересных бесед с Хантом во время его пребывания на Ганимеде, и он не воспринимал его как человека, у которого много времени для праздного общения, что предполагало, что происходит что-то интересное. Заинтересовавшись, он ввел команду, чтобы сообщение Ханта было отображено. Пять минут спустя он все еще сидел там, уставившись на сообщение, его брови были озадаченно нахмурены. Оно гласило:
Джо,
Чтобы избежать дальнейших споров на эту тему, я поискал некоторые подсказки в упомянутой вами книге и наткнулся на некоторые ссылки на страницах 5, 24 и 10. Когда вы добираетесь до разделов 11 и 20, все становится более понятным.
Как им удалось получить число 786, до сих пор остается загадкой.
С уважением
Вик
Ни одно слово из этого ничего ему не говорило. Он знал Ханта достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что за сообщением скрывается что-то серьезное, и все, что он мог придумать, это то, что Хант пытался сообщить ему что-то очень конфиденциальное. Но зачем Ханту такие хлопоты, если у UNSA была вполне адекватная система кодов безопасности? Конечно, не могло быть так, чтобы кто-то подслушивал сеть UNSA, кто-то, оснащенный достаточной вычислительной мощностью, чтобы сделать ее защитные меры ненадежными. С другой стороны, трезво размышлял Шеннон, немцы думали именно так во время Второй мировой войны, а британцы со своей «машиной Тьюринга» в Блетчли могли читать весь радиопереговоры между Гитлером и его генералами, часто даже раньше предполагаемых получателей. Конечно, это сообщение ничего не будет значить для третьей стороны, даже если оно было передано на простом английском языке, что делало его еще более безобидным. Проблема была в том, что оно ничего не значило и для Шеннона.
Шеннон все еще размышлял о сообщении рано утром следующего дня, когда он сел завтракать в столовой старших офицеров. Он любил есть рано, до того, как появлялись капитан, первый штурман и другие, которые обычно были на ранней смене. Это давало ему время собраться с мыслями на день и быть в курсе событий в других местах, просматривая Interplanetary Journal — ежедневную газету, которую UNSA транслировала с Земли на свои различные корабли и установки по всей солнечной системе. Другая причина, по которой он любил приходить рано, заключалась в том, что это давало ему возможность разобраться с кроссвордом в Journal . Он был неизлечимым наркоманом с тех пор, как себя помнил, и оправдывал свою зависимость, утверждая, что ранняя утренняя головоломка обостряет умственные способности в подготовке к требованиям предстоящего дня. Он не был уверен, правда ли это, и его это не слишком заботило, но это было таким же хорошим оправданием, как и любое другое. В новостях тем утром не было ничего сенсационного, но он добросовестно просмотрел различные материалы и с благодарностью добрался до страницы с кроссвордом как раз в тот момент, когда стюард наливал ему кофе. Он сложил газету один раз, потом еще раз и прислонил ее к краю стола, чтобы небрежно просмотреть подсказки, пока он шарил в пиджаке в поисках ручки. Заголовок наверху гласил: ЖУРНАЛЬНЫЙ КРОССВОРД ГОЛОВОЛОМКА НОМЕР 786.
Шеннон напрягся, его рука все еще была в кармане пиджака, когда число привлекло его внимание. « Как они получили 786, все еще остается загадкой », — мгновенно прокрутилось в его голове. Каждое слово таинственного послания Ханта к тому времени прочно запечатлелось в памяти. «786» и «головоломка» — оба в одном предложении. Это не могло быть совпадением, конечно. А затем он вспомнил, что Хант тоже был заядлым разгадывателем кроссвордов в свои редкие минуты свободного времени; он познакомил Шеннона с особенно загадочными головоломками, содержащимися в London Times , и они вдвоем провели много добрых часов, решая их за выпивкой в баре. Подавляя желание вскочить со стула с криком « Эврика!» , он сунул ручку обратно в карман и нащупал за ней копию послания, спрятанную в кошельке. Он вытащил лист бумаги, развернул его и разгладил на столе между журналом и чашкой кофе. Он прочитал его еще раз, и слова приобрели совершенно новый смысл.
Прямо там, в первой строке, было написано « кроссворды », а чуть дальше — « подсказки ». Теперь их значение стало очевидным. А как насчет остального? Он никогда не упоминал Ханту ни о какой книге, так что эта часть была просто дополнением. Вероятно, цифры, которые следовали за этим, что-то значили. Шеннон нахмурился и пристально посмотрел на них: 5 , 24, 10, 11 и 20... Последовательность не сразу бросилась ему в глаза и не поразила его по какой-то причине. Он уже пытался объединить их разными способами, но ничего не вышло, но когда он снова прочитал сообщение в новом контексте, две фразы, которые он едва замечал раньше, выскочили и поразили его: "... встретил ...", связанная с 5 , 24 и 10, и сразу после нее: "... спустись к ...", связанная с 11 и 20, имели очевидные коннотации, связанные с кроссвордами: они относились к поперечным и нисходящим наборам подсказок. Так что, по-видимому, все, что пытался сказать Хант, можно было найти в ответах на подсказки 5 , 24 и 10 по горизонтали, а также 11 и 20 по вертикали. Это должно было быть оно.
