Кари сверкнула глазами, но ничего не ответила.

– И даже если у нас все получится, что это даст?

– Убьет ишмирских богов, вот что.

– Чтобы создать условия, необходимые для гибели одного бога, Рамигос изобрела целую машину на Чутком. Бомбы не решат всех проблем. В-все произведенные расчеты основаны на долине Грены, но ведь долину и выбрали для испытаний, потому что там сложилась идеальная обстановка.

– Божья срань. И че нам теперь делать?

– Лететь сломя голову принесет мало пользы.

– Нет, давай лучше сядем и почитаем книжку про то, какая ты самая умная. Вот уж дохера пользы будет!

Барсетка неуютно поежилась.

– Хранители сильнее, чем были. У них появились свои святые. Гвердон перестал быть безбожным. Не скажу, что меня тянет жить под крылом Хранителей, но уж лучше они, чем Ишмира. А теперь, когда у нас есть король, может, все будет не так уж и скверно.

– Священному холму пришла задница, – уверенно заявила Кари. – Если они первым делом занимают храмы и церкви, то, не откладывая, нагрянут к Хранителям. – Лицо прорезала свирепая ухмылка. – Добро пожаловать в святые, тетя Сильва. Бьюсь об заклад, из твоей долбаной черепушки получатся милые мощи.

«Коалиция. Союз», – думала Эладора. Церковные святые маршируют в бой в едином кулаке с городским дозором и военным флотом. При поддержке алхимического оружия. И Теревант у нее в долгу – может, в виде ответной любезности позовет на помощь хайитянские силы? Будем отбиваться. Как еще-то?

Она сползла по стене, прижала руки к ушам, чтобы отделаться от шума бомбардировки. Сейчас она слышала только стук собственной крови.

Какая часть вражьего флота успела высадиться? Двенадцать кораблей – лишь малая толика ишмирской армады. Когда погибал Маттаур, на поле выходили аватары – боги воплощались в наиболее полных обличьях, какие могли принять в смертном мире. Несмотря на все погромы и разрушения, там, снаружи, всего лишь проверочный натиск, разведка боем. Ишмира выжидает? Или на данный момент у них нет больше свободных сил? Разведсводки сходились на том, что ишмирцы собирались напасть на Лирикс. По непонятным причинам они сменили курс. «Какой-то шпион донес о том, что Гвердон более уязвим, чем казалось», – предположила она.

Если это правда, то тогда перед ними только первая волна. Будут новые корабли. Новые святые.

Такое ощущение, будто она читает историческую книгу. О далеких и не связанных с нею событиях, со списками численности войск и характеристиками примененных чудес. «Падение Гвердона: критический пересмотр с раскрытием внутренних противоречий и роли семьи Таев в политике».

Она понятия не имела, кто одержит верх в текущем конфликте между войсками Ишмиры и совместной коалицией дозора, святых Хранителей и батальонов из Хайта, но сознавала одно: в любом случае победа не будет окончательной. У Ишмиры великое множество флотилий; у Хайта – бессмертная нежить. Удержать Гвердон за собой победителю не позволят. Ни за что, пока в городе есть лакомые трофеи, такие как наработки алхимиков или захороненные божьи бомбы. Непременно будет контрнаступление, а потом еще и еще.

Успешный отпор вторжению не закончит войну.

«Думай. Думай.

Думай, пока святые швыряются по небу молниями. Думай, пока в гул канонады вступает треск винтовок в приморских кварталах. Думай, пока город скрипит и стонет под тяжестью нахлынувших вод».

Барсетка опустилась рядом с ней на колени.

– Мисс, мы идем к владыке Крысу. Упыри собираются внизу. Он зовет к себе Карильон. Вы пойдете?

Эладора снова покачала головой. Она забыла, как разговаривать.

Кари помедлила.

– Эл. У меня куча знакомых контрабандистов. Шпат говорит, что этой ночью они уплывают – у них на берегу спрятано судно. Это лучшая возможность выбраться в безопасное место, если ты согласна.

Будут новые волны вторжения. Новые боги.

Она встала. Платка не было, поэтому вытерла нос об рукав.

– Я пойду к Келкину, – тихо сказала она.

Кари разочарованно сникла.

– Ну, е-мое, Эл!

– У меня… у меня появилась наметка одной идеи. В теории.

Упырица просияла:

– И господин Келкин будет знать, что делать.

– Господину Келкину, – пробормотала Эладора, – моя идея здорово не понравится.

Тереванта обнюхивали и обшаривали неведомые существа. Шершавые языки облизывали руки, проскальзывали в рукава, чтобы опробовать на вкус рубцы от вживителей. «Упыри, – подумал он, – на стадии одичания». В Хайте трупоедов истребили столетия тому, но он помнил старые байки. Молодые упыри могут сойти за людей и разговаривают по-людски, а древние упыри – это легендарные чудища, некрофаги-полубоги подземного мира. Между этими двумя ступенями развития лежит период дикости, когда эти твари становятся свирепыми хищниками и кровожадными падальщиками. Он попал в середину стаи двуногих волков.

«Оставайся спокоен. Не делай угрожающих жестов. Но не притворяйся мертвым – трупы они едят. О, смерть, кажется, они оголодали. Церкви вменялось их кормить, но священники закрыли трупные шахты».

– Еды у меня нет, – сказал он. Упыри вожделенно зашушукались и заухали. Один потянул его за китель, надавив когтями на болезненный шрам. Другой толкнул, и Теревант опрокинулся. В темноте не видно, куда ступаешь.

К стае присоединились другие упыри, они что-то приволокли с собой. Он их не видит, но в туннеле стало тесно, послышались влажные шлепки, треск разрывания. Запахло кровью. Они раздобыли труп и теперь его расчленяют. Отрывают конечности, ломают их на части. Живот свело рвотным спазмом, и в груди опять запылала боль. Нелепица, но один из упырей передавал ему мясную культяшку, будто они ожидали, что он присоединится к их смрадному пиршеству. Он взял кусок плоти и отложил в сторону.

Один из страшил покрупнее вдруг взвыл, и Теревант не смог разобрать, что это – повеление, вопрос или просто животный рык.

И тогда они подняли его, и целая стая его понесла, потащила бегом по туннелям. Он закричал – но они двигались сквозь туннельную тьму с такой быстротой, что до него не долетало и эхо от криков. Он брыкался, но твари чудовищно сильны. Когтистые лапы обхватили лодыжки и руки, закрепив его, как в капканах. Другие когтистые лапы заглушили вопли, зажав ему рот. Вереница трупоедов мчалась, как поезд на всех парах, рассекала глубины под городом. С каждым поворотом он лишний раз убеждался, что они расквасят ему череп о какое-нибудь невидимое препятствие, или же половина упырей свернет в одну сторону, половина в другую и его разорвут пополам.

Упыри спускались все ниже. Временами гонка по городским подземельям приводила их к гигантским расселинам – подвалам, рельсовым туннелям или же невидимым пещерам – и упыри перескакивали через них: холодный ветер обдувал лицо Тереванта, и стая слаженно рычала, переносясь через пропасть.

Затем стая резко остановилась. Судя по звуку, некоторые упыри расходились в стороны, приглушенно бурча и порыкивая друг на друга. Внезапно они стали очень осторожны. Тереванта положили на грубый пол меж трещин и искореженных листов металла – будто снесли на свалку железного лома. Под ребра подпирала ржавая труба, а щека уткнулась в разбитые стекла. Воняло тухлятиной и едкими химикалиями. Что-то противное – намного меньше упыря, где-то с кошку, но холодное и вязкое – шмыгнуло через ногу. Куда они его принесли?

Земля задрожала – нечто по-слоновьи грузное подступало к нему. Жаркое, болезнетворное дыхание. Упыри подвывали уже смиренно, даже благоговейно. Громадные когти оторвали Тереванта от земли, а затем самое страшное – это существо завладело его речью. Слова вызревали у него в животе гнилостными плодами и комковатой рвотой лились изо рта.

– УРРХ. МОНЕТКА ЗАКАТИЛАСЬ В ВОДОСТОК. КОТЕНОК В МЕШКЕ, ЧЕЛОВЕЧЕК ИЗ ХАЙТА. КАКОЙ С ТЕБЯ ПРОК? У ТЕБЯ ДУША УШЛА В КОСТИ. ГДЕ ТЫ ТАМ ПРЯЧЕШЬСЯ – ДОСТАНЕМ КОСТНЫЙ МОЗГ, ПОИЩЕМ?

Существо уронило его – Теревант шлепнулся на растрескавшийся пол, но губы продолжили двигаться. Собственный голос гремел в ушах.