Раск твердым шагом вошел под купол. Здесь была драконица Тайрус, совсем недавно с боевого вылета. Еще не избавилась от помятых в сражении доспехов. Алхимики опрыскивали ее изгоняющей пеной, чтобы отвадить остаточные чудеса после битвы. Избранная всадница растянулась на лежанке неподалеку.

Из кабинета показался и сразу помчался навстречу Раску майор Эставо, бренча на бегу медалями.

– Тебе сюда нельзя, парень! Думаешь, не знаю, что у тебя на уме? Сплошные грабежи, поджоги, нападки на алхимиков! Ты ставишь под удар военные действия! Чем дольше отсутствует Тэрас, тем тоньше становится мое терпение! Я не могу больше…

– За тем и пришел, майор. – Раск улыбнулся. – Доктор Ворц сказал мне, что Прадедушка возвращается сегодня ночью.

– На действующую службу? – Нескрываемую радость майора можно было пощупать. Внутренним взором Раск видел отчеты и карты в кабинете Эставо, видел линии фронта на юге, опасную ситуацию для экспедиционного корпуса Лирикса.

– Не могу ничего утверждать о его планах по возвращении, но предположил бы, что да. Как бы то ни было, мой Прадедушка прежде всего патриот. Все мы мечтаем об укреплении Лирикса и разгроме безумных богов.

Тайрус сползла с платформы для экзорцизма и гулко протопала по залу, стряхивая, как омертвелые чешуйки, поломанные куски брони.

– Раск. Ты вроде был при смерти? – Драконица опустила к нему огромную бугристую голову и принюхалась – и тут же с тревогой отпрянула, фыркая огнем. – Что это? Что ты такое? – Дракодром заполнили ее распростертые крылья. – Что с тобой сделал Ворц?

– Ничего, что принесло бы вам вред, о Тайрус, – сказал Раск. – Но услышьте меня вы оба: сегодня ночью не вмешивайтесь ни во что. Даю вам слово, что ни военному анклаву, ни владениям других гхирданских семей не грозит никакая опасность.

Если они откажутся или начнут препираться, у него в колчане стрелы найдутся – доводы, отточенные в беседе с Ворцем. Раск знал все их секреты. Знал, что Эставо – любитель побаловаться эликсирами с черного рынка, знал, что двое из его штаба втайне шпионят на Хайт. Знал, что Избранница Тайрус убила Избранника Каранчио в поединке на задворках и правду о происшествии утаили от обоих драконов. А еще знал, что на складе у Исповедного порта лежит хайитянский груз и что Тайрус провела их корабль в воды Гвердона, прямо в брешь в Перемирии.

Но весь этот боезапас не потребовался. Значит, можно поберечь его в резерве, подкопить, как запас чудотворной энергии. А пока хватило и намека.

– Пусть твой Прадедушка доложится мне, когда вернется. Разумеется, когда ему будет удобно, – пробормотал Эставо, приглаживая усы. Довольный, будто удачно уладил запутанный спор, до конца самому непонятный.

Тайрус склонила голову.

– Славься, новый святой этого странного города, – произнесла она, – но не забывай о судьбе прежнего.

Раск хохотнул:

– Святая Карательница воевала одна. А у меня друзей много.

Фонарная улица превратилась в военный лагерь. Воры с наемниками заполонили дорогу, и Бастон уже не отличал одних от других. Драконье золото с большим довеском было потрачено на алхимическое вооружение. Воинство ощетинилось ружьями и ручными мортирами. Бастон проталкивался среди людей, вероятно знакомых, но сейчас безымянных, отрастивших жучиные головы противогазов. Откинутые брезенты фургонов сулили и не такие ужасы – там стояли канистры дымолезвий и взрывчатой пыли. Возможно, некоторые боеприпасы были изготовлены самим Манделем и теперь возвращались домой.

Бастон задержался у флогистонной осадной мины. Провел рукой в перчатке по металлической сфере, вспоминая жар огненной вспышки.

Столько оружия, и ничего из этого не способно наверняка убить Раска – а вот пистолетик в кармане готов управиться со святым. Божественные пути воистину непознаваемы.

Бастона поприветствовала жучья маска. Гуннар, с голосом, искаженным дыхательным аппаратом. Это напомнило Бастону, как разговаривал Холерный Рыцарь.

– Где ты был? Все это подготовить – прорва работы!

– Получил приказ сверху, – буркнул Бастон. – Где Раск?

– Внутри. Скажу ему, что ты вернулся.

– Он знает.

Бастон двинулся к дому. Снайпер на крыше отслеживал его подход, и этот человек с ружьем был явно не единственный наблюдатель. Где-то в толпе была Карла. На ней тоже жучиная маска, и от мысли о сестре, рискующей собой в подземелье, пробирал холод. Отец тоже спустился однажды во тьму и больше не вышел наверх.

Он вошел в дом, пистолет отвисал в кармане. Охрана из Эшданы не обыскивала его на пороге, и никто не преградил ему путь в покои Раска.

Раск был полуодет, с голым торсом. На столе перед ним лежали полдюжины игл и, рядом с бутылкой аракса, один большой флакон алкагеста. Ворц, как вампир, наклонился над молодым человеком, орудуя шприцами.

– Ты уходил из Нового города, – сказал Раск, поморщившись, когда очередная доза снадобья Ворца влилась в его вены. – Все хорошо?

– Босс… надо перекинуться словом.

– Говори.

Бастон вынул пистолет и одним четким движением отстегнул флогистонный заряд.

– Эладора Даттин послала меня тебя убить. Здесь заколдованная пуля – специально против тебя. Они с самого начала велели мне за тобой шпионить.

Он бросил оружие на стол, священная пуля покатилась по зеленому сукну и звякнула об аракс.

– Я подложил камушек начальнику разведки Даттин. Как я понимаю, ты захочешь проявить любезность в ответ.

Ран-Гис забулькал кровью.

И смятенно выпучился на Кари. На миг, готова поклястья, она увидела на его лице облегчение, но доверять ли глазам – ведь он тотчас повалился навзничь, и тогда…

О боже, тогда…

Гнев занебесный поразил тронный зал в храме Ран-Гиса.

В отсутствие личности святого грянувший гнев оказался рассредоточен. Неизбирателен. Неботрясение, горняя твердь разбилась на куски, исторгла взрыв ярости. Храм раскололся сверху донизу, одно из могучих тиковых полозьев отпало, и все сооружение накренилось набок. Небо потемнело, как налитой синяк, а камни возопили ненавистью и мукой.

Как поняла Кари, кирдык всему. Воздух загустел от пыли, дыма и грохочущей ярости. Ничего, почитай, не видно, вдобавок ее окатило горячей кровью. Правая рука онемела, резко стала необычайно тяжелой. Кругом повсюду стенают, орут, вопят. Или палят из оружия, без малейшей пользы. Полуослепшая, она поползла по крошашейся плитке, пробираясь на ощупь. Ощущение близости божества больше не сравнить ни с каким наждаком – нет, сейчас мозг полоскали в кислотном вареве, и оно просачивалось по всему позвоночнику.

Приходилось перебираться через чьи-то тела. Что-то лопнуло под тяжестью онемелой руки, и Кари почувствовала, как под щекой змеятся, упруго извиваются черви. Двенадцать Сраных Предательств рассыпался на составные части, копошащиеся на полу. Черви поползли к ней, наваливаясь друг на друга.

Один из них – или некоторые, или вообще все – это Адро. После смерти все, чем был ее друг, поглотил и сохранил червь. Эладора рассказывала о дедушке, Джермасе Тае, – тот превратился в ползущего, но оставался собой. Мог ли Адро остаться прежним? Можно ли просеять червей и найти среди них именно его? Безумство, но так ли уж ненормально в сравнении со спасением Шпата? Или же некоторые формы выживания слишком ужасны, чтобы всерьез о них говорить?

Червь обтерся о кожу, и Кари невольно сжалась. Неподалеку лампа. Кари толкнула ее ногой, и горящее масло полилось на пол, поджигая нагромождение червей, – на ожоги, вдобавок ко всем прочим ранам, плевать. «Прости меня. Я тебя не спасла. Не вышло».

Сквозь прореху в дыму Кари на секунду увидела ишмирскую жрицу, Дамалу, заваленную обломками кладки.

«Да и хрен на тебя, кто бы ты ни была».

Кари поползла дальше, не высовывая головы из-за вспышек выстрелов. Продвигалась в сторону Мири, в сторону чертовой книжки, валявшейся сейчас у тела оглушенного Заргора Погубителя.