Почти доползла.

Как сзади ее стиснул Артоло. Гхирданец заревел животным ревом, громче божьего грома в ушах. Пальцы-щупальца зацепили волосы, хлестнули шею. Его лицо – кровавая маска. Кари силилась вздохнуть, скребла по плитке, пока Артоло рвал ее на себя. Онемелая правая рука процарапала пол, разрывая круг, сковывающий Мири. Взметнулся всполох чар – Артоло швырнуло к дальней стене, а у Кари померкло сознание.

Дальше обнаружилось, что обе они, опирась друг о дружку, ковыляют по лестнице. У Кари под мышкой оказались гримуар с эфирографом, хоть она и не помнила, как их подбирала. Череп звенел, как настоящий колокол. Здание вокруг дрожало, ворочалось, точно раненое живое существо. Над головой бушевало новое неботрясение, как будто в райских высотах работала артиллерия.

– О чем ты, блин, думала? – проорала Мири над ухом.

Хороший вопрос, но несвоевременный. И честным ответом будет: «Я в самом деле пыталась тщательно продумать последствия моих поступков, но если бы и ринулась наобум, никакой разницы – все и так взорвалось».

Кари показалось, что задымленный колодец пронизывает жутковатый свет, потом до нее дошло, что это наколки Мири светятся, будто огненные. Ограждают их от божественного удара, или порчи, или еще какой страшной участи. Кари почувствовала укол неуместной ревности – даже в таком разбитом, обморочном состоянии чародейка действует куда ловчее нее.

Вовне как внутри, только еще и полно грязи. Город Гисса, изначально росший на обломках, сейчас местами разваливался на куски. А местами складывался из кусков, по мере того как божественный взор Ран-Гиса метался среди разрухи, и там, куда падала божья сила, дома восстанавливались, отстраивалаись заново, камень громоздился на камень. Ран-Гис искал нового святого, замену прежней аватаре, которую Кари полоснула заточкой. Кари слыхала, как люди сравнивают обретение святости с ударом молнии, а она сейчас напустила на мир здоровенную грозу. Какой-нибудь бедной душе придется почувствовать себя самой высокой осиной в лесу, когда ее изберет и наполнит своим сиянием Ран-Гис.

А до тех пор царит абсолютный хаос. Набожный народ вжимается лицом в грязь, оглашая молитвы своему уязвленному богу, или же устраивает погром. Оживленные солдаты шатаются тут и там, зажимая заделанные кирпичом раны, цементный раствор струится меж пальцев, как кровь. Где-то в отдалении началась мощная пальба. А еще Кари сильно не нравились тучи над северным горизонтом. Они напоминали новые пальцы Артоло, цепкие, извивающиеся. Ишмирские демоны воздуха, отродья Матери Облаков. Едрить их мать.

Мимо пробежали трое детишек с кучей натыренного барахла. Кари понятия не имела, что можно взять с этого обнищалого места, но их вид немного взбодрил. Она поддержала Мири, помогая чародейке волочить ноги по улице.

Мири пробормотала какое-то заклинание. Должно быть, серьезное, потому как пошатнулась от отдачи, мускулы свело, а кости загорелись изнутри неземными энергиями, и, пока не отпустило, Кари пришлось тащить ее на себе. Но, похоже, заклятие сработало – все вдруг перестали их замечать. Глазели в упор и не видели. Такой же трюк провернул тогда в Ушкете ползущий.

– Давай на юг, – просипела Мири, – ты идешь не в ту сторону.

– На восток, – ответила Кари. – Мы идем на восток. Обратно к морю. К рыбацкой деревушке под названием Ихандин.

Пошатываясь, Артоло брел по разгромленному тронному залу. Попавшие в огонь черви визжали человечьими голосами. Он перешагивал через тела – мертвой аватары, кого-то из своих, каких-то стражников, – вперед, за Карильон Тай. Артоло же уже ее изловил! Как она опять могла сбежать?

Из обломков высунулась рука и схватила его за лодыжку. Дамала. Он опустился на колени и стал откидывать рухнувшие камни. Липкие от ее старушечьей крови. Под кирпичом показалось измочаленное, раздувшееся лицо.

– Боги провидели… – попыталась проговорить она надломленным шепотом.

– Я ее убью, – сказал он. Пальцами Кракена Артоло отцепил от себя руку жрицы.

– Обе… щайте… утопить… мое тело, – выдохнула она, умоляя глазами. Похоронить по завету Кракена. Никто, кроме ее бога, не посягнет на душу покойницы, если ей обеспечат водное погребение. Иначе осадок будет преть в ее теле, пока рядом не сыщется какой-нибудь другой бог или психопомп, либо со временем просочится в землю и распадется.

Море не близко, за горами. У Карильон больше нет лодки. У нее одна дорога – на юг, через пустоши. Каждая секунда промедления здесь дает ей лишнее время на бегство, отдаляет месть.

Но на Артоло долг перед богами Дамалы. Отныне его богами. Придется почтить Кракена и всех ишмирских владык, принести надлежащую требу. Даже ценой лишнего дня никчемной жизни Тай. Взять жар своего великого гнева и окунуть в ледяную темную воду.

Совсем близко раздались выстрелы. Он опять бросился наземь, пополз к дверям через копоть и пыльную взвесь. Его бойцы из Эшданы держали главный вход в залу от слуг Ран-Гиса.

– Босс! Их чересчур много! Надо пробиваться наружу! – Один воин сунул в руку Артоло пистолет.

Он подержал оружие, прочувствовал вес, а потом позволил пистолету выскользнуть из ладони. Это оружие не для него, отныне и навсегда.

– Завалите двери, – приказал он.

– Другого выхода отсюда нет. Мы в ловушке.

– Принесите останки Дамалы, – приказал он.

И двинулся назад, в царство разорения. Нашел перевернутый трон, сдвинул мертвое тело святого Ран-Гиса. В носу и глазницах трупа уже ворочалось несколько избежавших пожара червей – их он отряхнул, а потом раздавил.

– Проверьте останки Дамалы, нет ли червей, – крикнул Артоло своим. Ползущие не получат ее душу. Черви отчаянно раползались по сторонам, извиваясь, протискивались в трещины пола.

Тела святых обладают особой мощью. Сквозь эту смертную оболочку протекло столько божественного, что даже то, что осталось, будет достойным подношением. Он поднял тело святого Ран-Гиса. Нежданно тяжелое, словно мешок кирпичей, но Артоло хватило сил его унести. Хватило сил тащить его одной рукой, влезая на стену. Пальцы-щупальца растягивались, отыскивая выступы и трещины, и сжимались, поднимая его к проему, впускавшему свет в эту залу – самую верхнюю палату пирамидального храма. Он выкарабкался на скошенную крышу и перебрался повыше, к шпилю.

Отсюда взгляду представал весь город.

Под ним в судорогах корчилась Гисса. Неимоверная толпа, буквально все население проклятого города, окружила храм. Людское, бесноватое море. Они колотили в двери, ногтями царапали стены. Вопили, рыдали, злоба сердитого бога эхом звенела в душах его поклонников. Они убьют Артоло, растерзают всех чужаков. Он прошерстил толпу взглядом, выискивая двух женщин, продвигавшихся против напора разъяренного сброда, но не заметил никого, похожего на Карильон или ведьму.

Сегодня не сыскать ему мести. Но месть была обещана богами. А боги Ишмиры исполняют свои обеты.

Он подтащил к себе еще теплое тело воплощения Ран-Гиса и распял его на крыше пирамиды. Погрузил в живот святого свои щупальца, вытянул наружу исходящие паром гирлянды кишок и внутренних органов – и скинул их с крыши.

На минуту он опять вернулся в Ушкет, в свою спальню, когда убивал того тупого слугу. Тогда он выдавил малому кишки от разочарования и злости. Здесь, на крыше, им движет спокойствие и почтительность.

Это подношение высшей силе.

Матерь Облаков приняла через воздушное погребение душу жертвы. Несомненно, щедрую долю духовного вещества.

И даровала ему награду. Из бурлящего над головой хаоса к Артоло потянулись отростки сгустившихся туч и подняли его с пирамиды в воздух. Другие отростки подобрали его выживших соратников с мертвым телом Дамалы и понесли всех в небеса.

На восток, к морю и «Лунному Дитя».

Над Гиссой собрались темные тучи, словно боги разлили по небу чернила. Среди облаков мчались святые; к разрушенному храму тянулись ладони тумана. Кари подталкивала Мири скорей покинуть пределы города, двигаясь по проложенному войском широкому следу. Никто не обращал на них никакого внимания. Трудно судить, то ли еще действовало отвлекающее заклинание Мири, то ли все кругом были слишком потрясены, чтобы заинтересоваться бегством двух женщин.