Кроме того, я снимал повседневную жизнь общества павов, делал записи, посвященные их культуре и языкам. Я также шпионил за павами, и поэтому мне требовались огромные объемы для хранения данных. С начала проекта Гуппи уже в третий раз увеличивал доступную память – и, по моим подсчетам, мне понадобится, по крайней мере, еще одно улучшение.

Я думал о том, чтобы втайне связаться с каким-нибудь павом и расспросить его о жизни. Но Билл убедил меня в том, что это в лучшем случае будет жестоко, а в худшем – выставит меня упырем.

Поэтому я выбрал для себя роль пассивного наблюдателя. Наша техника была значительно лучше, чем у «викторианских» павов, но даже при этом далеко не все шло гладко: пару раз павы заметили мои беспилотники, и теперь у них появились собственные теории заговоров и психи, которые верили в летающие тарелки.

Может, и в истории людей тоже произошло что-то подобное? Я попытался представить себе инопланетных репликантов, которые тусуются на земле и похищают людей. М-м, нет. Особенно если вспомнить те рассказы про анальное зондирование. Просто нет.

Поскольку мой план предусматривал похищение двадцати тысяч павов, я хотел заранее определиться с целевой группой. Бегать туда-сюда и собирать всех подряд, пока я не выполню квоту – это не эффективно. Я потратил время, проводя перепись населения в небольших городах, пока не нашел два, в каждом из которых жило чуть меньше десяти тысяч душ. В случае необходимости я мог увеличить их число, взяв тех, кто жил на расположенных неподалеку объектах, напоминавших воинские базы. Два выбранных мною населенных пункта, Мейрква и Айзилква, были похожи на провинциальные американские городки – жилые кварталы, стабильная численность, много семей.

Мне хотелось задокументировать и понять общество павов на базовом уровне, но при этом я не хотел пойти путем Боба-1 и привязаться к кому-то из них. Правда, у меня возникло дурное предчувствие: мне вдруг пришла в голову мысль о том, что у всех нас, Бобов, есть общая слабость – нам всем нужны теплые, доверительные отношения. Так что действовать придется очень осторожно.

Я выбрал один дом в Мейркве и установил за ним наблюдение. «Бродяги» размером с комара установили в доме камеры и микрофоны. Я чувствовал себя отвратительно; мне хотелось помыться. Мне казалось, что я какой-то вуайерист. Но я напомнил себе, что создаю хронику культуры, которая через десять лет, скорее всего, перестанет существовать.

По меркам павов, семья Лосов была вполне обычной – шестеро взрослых, трое мужчин и три женщины, а также девять детей разного возраста. Павы не очень нуждались в уединении, поэтому спали в основном там, где было свободное место. Мебель переставляли приблизительно раз в день, в зависимости от настроения.

В определенное время семья в полном составе собиралась за столом – просто из-за того, что так было проще раздать пищу такому количеству едоков. Но никакой особой организации я не видел. Лучшая метафора, которая пришла мне в голову, – это день рождения для двухлетних детей, полная неразбериха.

Взрослые работали на самых разных должностях: сильного классового расслоения у павов, похоже, не было. Главная женщина в доме, Да Хазьяр Лос, заседала в городском совете Мейрквы. Она выглядела умной и – по меркам павов – очень уравновешенной. Я сделал пометку: если и когда настанет время, к ней нужно применить особый подход.

Я приготовился к тому, что буду долго наблюдать за чужой жизнью.

Ну, понеслась. Я уже в третий раз сказал эту фразу, но так и не открыл дверь грузового отсека. Боязнь сцены, ясное дело.

Мэнни никто и никогда не примет за человека. На самом деле по сравнению с Дейтой он был большим шагом назад, но я обещал Бриджет, что приеду, и собирался сдержать слово.

Я сделал глубокий вдох – Мэнни выполнил это действие, хотя и не нуждался в кислороде. Затем я приказал двери открыться, вышел наружу и осмотрелся.

Грузовой беспилотник я посадил на парковке рядом с похоронным бюро. У входа собралась небольшая толпа. Похоже, они ждали меня. На мгновение я включил зум и узнал нескольких людей, в том числе Баттеруорта.

Я пошел в сторону собравшихся, прилагая все усилия для того, чтобы не упасть. Да, я немного тренировался, но все равно: это было мое первое появление на публике почти за двести лет. Сказать, что я нервничал – значит, ничего не сказать.

Баттеруорт кивнул мне.

– Неплохо, Говард. Наверняка этот товар вы еще улучшите.

Я кивнул в ответ. Мышцы лица я еще не контролировал настолько, чтобы улыбнуться, а голосу я сейчас не доверял.

Мы зашли в здание; там нас ждала Бриджет. Она улыбнулась, и мое сердце едва не выскочило из груди от печали. Она восемнадцать лет была со Стефаном. Она подошла ко мне:

– Я рада, что ты пришел, Говард, – сказала Бриджет. – Можно тебя обнять?

– Да, конечно. У Мэнни полный комплект датчиков. Это будут первые настоящие объятия с тех пор, как я… э-э… – Умер. Ух ты, я был близок к тому, чтобы сморозить чудовищную глупость. - …с тех пор, как я стал репликантом.

Она обняла меня, и я чувствовал каждое ее прикосновение – ее головы к моей щеке, ее груди к моей, ее руки к моей спине. Этот миг длился целую вечность и долю секунды. Бриджет сделала шаг назад и посмотрела мне в глаза, а я попытался снова включить свой мозг.

– Рад тебя видеть, – наконец выдавил из себя я.

В панике я вдруг подумал о том, похож ли сейчас Мэнни на рыбу, которая пытается дышать. Я надеялся, что нет.

– То есть репликацию в качестве варианта вы не рассматривали? – спросил я, посмотрев на гроб.

– Он же был католиком, помнишь? – Бриджет слабо улыбнулась. – Не думаю, что архиепископ это одобрил бы.

Я хотел спросить, не думает ли она сама о том, чтобы стать репликантом, но сейчас явно был не самый подходящий момент для этого.

Начались поминки. На самом деле я помнил о том, что Стефан – католик; именно поэтому я не пришел на заупокойную мессу – там я, мягко говоря, отвлекал бы всех от службы. Бриджет очень тщательно выбрала людей, приглашенных на это мероприятие, чтобы избежать неловких ситуаций, связанных с вашим покорным слугой.

Мы разговаривали, обменивались воспоминаниями. Я познакомился с детьми Бриджет – Рози, Лианной и Говардом, который откликался на имя «Хауи». По старому земному календарю сейчас бы ему исполнилось тринадцать; у него начался период бурного роста, и он еще не привык к тому, что стал высоким.

Хауи забросал меня вопросами, а девочки стояли у него за спиной и смотрели на меня во все глаза. Оказалось, что Стефан рассказывал им обо мне.

Я поведал Хауи пару историй о его отце, и при этом на меня нахлынули воспоминания о наших первых днях на Вулкане. Стефан всегда воспринимал меня просто как человека, с которым он часто говорил по телефону. С ним я никогда не чувствовал неловкости. Я вдруг понял, что, возможно, у меня даже до смерти не было такого хорошего друга, как он. Я добавил новый пункт в список дел: как следует поплакать, когда останусь один.

Бриджет встала рядом со мной с тарелкой в руке. Я посмотрел на тарелку: обычные закуски, кусочки мяса и крекеры. Бриджет заметила мой взгляд.

– Ты можешь есть? – спросила она.

– Пока нет. Рано или поздно Билл модифицирует Мэнни так, чтобы он был максимально похож на человека. Но прямо сейчас он занят проблемой Других. Съем что-нибудь, когда вернусь в ВР.

Бриджет смотрела на своих детей, на тарелку – куда угодно, но не на меня. Я знал: нас все еще разделяет тот разговор, который произошел между нами перед моим отлетом с Вулкана. Я вздохнул – и тут же испугался, поняв, что вздох все услышали.

– Поговорим в другой раз. Ты же не сразу уедешь, а? – спросила Бриджет, улыбнувшись.

– Ну, с физической точки зрения я в девятнадцати световых годах отсюда, но благодаря УППСам это уже не важно. Так что отъезда как такового не будет. Я всегда буду рядом – либо в телефоне, либо лично, так сказать.