Мне казалось, что я смотрю на него целую вечность. Я застыл, онемел, не в силах переработать столько информации. Сработал предохранитель, регулирующий поток эмоций. Одной семьи я уже лишился, а сейчас терял вторую.

Я вышел из беспилотника и повернулся к Марвину. Его лицо посерело. Не уверен, что я сам выглядел лучше.

– Похоже, я облажался, – сказал я.

– Давай пока что свалим отсюда, – ответил он. – А с Архимедом поговоришь, когда все утихнет.

Я кивнул и снова вошел в беспилотник. Я подплыл к Архимеду. Он выглядел не очень – мех у него на морде был всклокочен. Дельтанцы реагировали на шок не так, как люди, но широко раскрытые глаза и прижатые к голове уши, возможно, были универсальными признаками. Я отстраненно начал строить теории о том, почему так может быть, но подавил в себе подобные мысли.

– Архимед, я ухожу – до тех пор, пока все не успокоится. Поговорим позже.

Он кивнул. Я заметил на лице Дианы выражение то ли удовлетворения, то ли торжества. В тот момент я ненавидел ее сильнее, чем кого бы то ни было.

Эта штука точно входила в список вещей, которые заставляют вас воскликнуть: «Фу!» Я не мог оторвать взгляд от видео, в котором врач сделал надрез на теле пациента и извлек маленький комочек яиц. Из нескольких уже вылупились личинки, и они пытались залезть обратно в тело хозяина. В тот миг я очень порадовался тому, что уже перестал быть биологическим объектом.

Я бросил взгляд на окно, в котором виднелся полковник Баттеруорт, и заметил, что он сфокусировал все свое внимание на бокале с «Джеймсоном». Хм, неплохая мысль. Я создал бокал с коньяком и включил рецепторы, отвечающие за вкус алкоголя. Легкий кайф – то, что доктор прописал.

Наконец-то, слава Вселенной, видео закончилось. Баттеруорт повернулся к камере и, увидев бокал в моей руке, еле заметно улыбнулся. Я пожал плечами – «ну и что?».

– Похоже, что паразит – большое насекомое, – объяснил он. – Место укуса немного чешется, а потом след исчезает, но когда яйца увеличиваются в размере, возникает большая опухоль. К этому моменту у нас остается меньше дня на то, чтобы удалить их.

– А если не удалить? – Я знал, что пожалею о том, что задал этот вопрос, но не сумел сдержаться.

– Личинки начинают двигаться к сердцу, и в течение двух дней наступает смерть. Затем они пожирают труп, и на этом, похоже, жизненный цикл заканчивается. Мы уже потеряли четырех людей и двух коров. Врачи надеются придумать анализ крови, позволяющий выявлять паразита, но я же не могу через день колоть всех колонистов иголками.

– Чудесно. А хоть одну взрослую особь поймать удалось?

Баттеруорт покачал головой:

– Нет, и хороших описаний у нас тоже нет, если не считать того, что они, похоже, размером с колибри. Мы работаем над этим, но я надеялся, что вы подключите к поиску беспилотников-наблюдателей.

– Я разгоню автофабрику на полную мощность и начну выстреливать их одного за другим. Кроме того, попробую модифицировать видео- и аудиодатчики, чтобы они лучше улавливали звуки, издаваемые этими насекомыми, и реагировали на их движение.

Баттеруорт кивнул и разорвал связь. Я отдал приказ Гуппи изменить график работы принтеров, затем откинулся на спинку кресла и покачал головой. Мерзость.

Колонисты из ВЕРА и со Шпицбергена завершили высадку на Ромуле и, поскольку строительство городов еще продолжалось, разместились во временных домах. Роботизированная строительная техника работала на полную мощность, чтобы расчистить землю и проложить улицы. Мы воспользовались опытом СШЕ, накопленным на Вулкане, и поэтому сразу начали возводить ограждение. Фауна Ромула была далеко не такой разнообразной и изобильной, но среди колонистов ходили шутки про местных кроликов-людоедов, так что против дополнительных мер безопасности никто не возражал. Колонии ВЕРА и шпицбергенцев находились на разных континентах. Суша на Ромуле состояла из восьми массивов, каждый из которых был размером с Австралию, а также из нескольких архипелагов, так что разделить людей разных национальностей будет несложно.

Самым важным – с моей точки зрения – было то, что мои родственники уже проснулись. По условиям нашей сделки с Кренстоном, семья Джулии Хендрикс получила собственный коммуникатор, так что им не нужно было бронировать время в общей системе.

В назначенный час я подключился к конференции, которую рекламировал Райкер. Усмехнувшись, я заметил, что на рассылку уже подписалось более тридцати Бобов. Райкер набрал номер, и Джулия подключилась к сети. Позади нее на экране около десятка ее членов семьи боролись за место в кадре. А на самом почетном месте – на коленях Джулии – сидел космический курсант Джастин.

– Дядя Уилл! – крикнул он.

– Привет, курсант. Понравилось летать на космическом корабле?

В голосе Райкера звучали гордость и радость. Эти чувства с ним разделял и я, и все остальные Бобы. Люди, которые сейчас были на экране, – потомки наших сестер и главная причина, заставлявшая нас мириться с такими идиотами, как Кренстон и ДУЛО. Я вспомнил Майло, который проявил крайнее безразличие к судьбе человечества. Воспоминания о нем опечалили меня. Интересно, что бы он подумал, увидев, как все обернулось? Заглушив в себе мысли о нем, я вернулся в настоящее, туда, где Джулия рассказывала, как им живется. Ну, по крайней мере, она пыталась это делать, но Джастин не хотел уступать ей трибуну.

– …И мы пошли на большой корабль, и мы сели, и мне было скучно, а потом нас встряхнуло, и нас повели по большому коридору, а потом меня укололи, ненавижу уколы, а потом я захотел спать, и меня положили в коробку, и…

Удивительно. Он произнес это на одном дыхании. Его монолог продолжался еще целую минуту, и все это время Джулия тщетно пыталась сдержать улыбку. Наконец Джастин сказал все, что хотел, и, крикнув: «Пока, дядя Уилл!» – выскочил из кадра. Его семья и Бобы расхохотались.

Джулия, улыбаясь, повернулась к Райкеру:

– В его коробке передач две скорости – «сон» и то, что вы сейчас видели.

Один из наших родственников – кажется, его звали Филипп – наклонился к камере.

– Уилл, когда на Ромуле появится еще одна колония?

Райкер покачал головой:

– Не могу сказать. Прямо сейчас в вашу систему летят еще два корабля, но лидеры анклавов должны решить, хотят ли они поселиться на Вулкане или на Ромуле. Правда, Говард говорит, что в последнее время Ромул выглядит куда более привлекательно.

Наши родственники рассмеялись: новость о рапторах уже разлетелась.

Райкер еще пару минут поговорил с Джулией, ответил на вопросы родственников и взял с Джулии слово, что она выйдет на связь, как только все они получат жилье.

На этом сеанс связи закончился. Когда Райкер разорвал подключение, я ощутил внутри себя странную комбинацию радости, тоски и меланхолии – она всегда возникала при виде моих родственников. Я уже говорил об этом с несколькими Бобами – похоже, такая реакция встречалась довольно часто. Вероятно, Изначальный Боб не был таким волком-одиночкой, каким хотел казаться.

Я вышел из видеоконференции и повернулся к Гуппи, который висел за моим плечом:

– В чем дело?

[С вами хочет поговорить полковник Баттеруорт. Они поймали взрослого паразита.]

Мерзкий уродец.

Фраза «размером с колибри» оказалась преувеличением, но все равно – таких крупных насекомых я еще никогда не видел. Я не очень любил насекомых, и мне очень хотелось раздавить эту тварь. Она была похожа на странный гибрид шершня и паука с двумя парами крыльев. Жало выглядело особенно жутким – оно втягивалось и могло ввести яйца на пару сантиметров в глубь тела жертвы.

Я подавил в себе рвотный рефлекс, наблюдая за вскрытием.

Ну вот, теперь у нас есть все детали. Я собрал данные и отправил письмо Биллу, прося у него совета, а затем подключился к Баттеруорту.