Но, вероятно, величайшей революцией того времени был переворот в науке, последовавший за некоторыми открытиями, сделанными на Луне и Юпитере в ходе этих исследований. Всего за несколько лет ряд поразительных открытий опрокинул убеждения, не подвергавшиеся сомнению с самого начала науки, заставил полностью переписать историю самой Солнечной системы и достиг кульминации в первой встрече человека с развитым инопланетным видом.

Доселе неизвестная планета, названная Минервой исследователями, которые раскрыли ее историю, когда-то занимала положение между Марсом и Юпитером в Солнечной системе, как изначально и образовалась, и была населена развитой расой восьмифутовых инопланетян, которые стали известны как «Ганимейцы» после того, как первые свидетельства их существования были обнаружены на Ганимеде, крупнейшем из спутников Юпитера. Цивилизация Ганимейцев, которая процветала до двадцати пяти миллионов лет до настоящего времени, внезапно исчезла. Некоторые ученые Земли считали, что ухудшение условий окружающей среды на Минерве могло заставить «Гигантов» мигрировать в какую-то другую звездную систему, но этот вопрос не был окончательно решен. Гораздо позже — примерно за пятьдесят тысяч лет до текущего периода в истории Земли — Минерва была уничтожена. Основная часть ее массы, выброшенная наружу на эксцентричную орбиту на краю Солнечной системы, стала Плутоном. Оставшиеся обломки были развеяны приливным воздействием Юпитера и образовали Пояс астероидов.

Пока части этой головоломки все еще складывались, вернулся звездолет древней цивилизации Ганиме. Претерпев релятивистское замедление времени, которое усугубилось технической проблемой в системе привода судна, искажающей пространство-время, в результате чего прошедшее время в двадцать с лишним лет для корабля соответствовало прохождению чего-то порядка миллиона раз большего на Земле. Шапирон покинул Минерву до начала того, что случилось с остальной частью расы Ганиме, и поэтому его обитатели не могли ни подтвердить, ни опровергнуть теории земных исследователей, занимающихся этим вопросом. Гиганты оставались там в течение шести месяцев, объединяя свои усилия с усилиями земных ученых в поисках новых подсказок и гармонично вливаясь в общество Земли. Человечество нашло друга, а остатки расы Ганиме, как предполагалось, нашли дом.

Но этому не суждено было случиться. Исследования обнаружили намек на то, что цивилизация Ганиме переместилась на звезду, расположенную недалеко от созвездия Тельца, — звезду, которую стали называть «Звездой гигантов»; гарантий не было, но была надежда. Вскоре после этого Шапирон улетел, оставив после себя печальный, но во многом более мудрый мир.

Радиообсерватории на Дальней стороне Луны передали сигнал в сторону Звезды Гигантов, чтобы предупредить о приближении Шапиерона . Хотя сигналу потребовались годы, чтобы преодолеть расстояние, он все равно прибыл бы намного раньше корабля. К удивлению ученых, составлявших передачу, ответ, якобы пришедший со Звезды Гигантов и подтверждающий, что это действительно новый дом ганимеанцев, был получен всего через несколько часов после того, как они начали посылать сигнал. Но к тому времени Шапиерон уже ушел, и новости о сообщении не могли быть переданы ему из-за искажения пространства-времени, вызванного вокруг корабля его двигателем, что препятствовало когерентному приему электромагнитных сигналов. Больше ученые на Земле ничего не могли сделать; Шапиерон исчез обратно в пустоту, откуда он пришел, и пройдет еще много лет неопределенности, прежде чем ганимеанцы на его борту узнают, были ли их поиски напрасными или нет.

Передатчики на обратной стороне Луны продолжали передавать сигналы с перерывами в течение трех последующих месяцев, но никакого ответа не последовало.

Доктор Виктор Хант закончил расчесывать волосы, застегнул чистую рубашку и остановился, чтобы поразмыслить над несколько сонным, но в остальном презентабельным образом, уставившимся на него из зеркала в ванной. Он заметил пару седых прядей тут и там среди его пышной шевелюры темно-каштановых волн, но кто-то должен был бы их искать, чтобы заметить. Его кожа имела приемлемо здоровый тон; линии его щек и челюсти были крепкими и упругими, а его ремень все еще свободно лежал на бедрах, выполняя свою функцию поддержания брюк наверху, а не талии. В общем, решил он, он неплохо справляется для своих тридцати девяти лет. Лицо в зеркале внезапно нахмурилось, поскольку ритуал напомнил ему типичный образец мужского развала среднего возраста в рекламе по телевизору; все, чего оно теперь хотело, — это чтобы в дверях позади появилась психически неполноценная жена с бутылкой в руках и донесла сообщение о средствах от облысения, дезодорантах для тела, средствах от неприятного запаха изо рта или о чем-то еще. Содрогнувшись от этой мысли, он бросил расческу в аптечку над раковиной, закрыл дверь и побрел на кухню.

«Ты закончила в ванной, Вик?» — раздался голос Лин из открытой двери спальни. Он звучал бодро и весело, и в это время утра это должно было быть противозаконно.

«Продолжайте». Хант ввел код в кухонный терминал, чтобы вызвать меню завтрака на его экране, изучал дисплей в течение нескольких секунд, затем ввел заказ робо-шефу на яичницу, бекон (хрустящий), тост с мармеладом и кофе, дважды. Лин появилась в коридоре снаружи, халат Ханта свободно болтался на ее плечах и почти не скрывал ее длинные, стройные ноги и золотисто-загорелое тело. Она сверкнула ему улыбкой, затем исчезла в ванной в вихре рыжих волос, которые свисали до середины ее спины.

«Он приближается», — крикнул ей вслед Хант.

«Как обычно», — раздался ее голос из дверного проема.

«Вы угадали?»

«Англичане — существа привычек».

«Зачем усложнять жизнь?»

На экране появился список продуктов, запасы которых подходили к концу, и Хант дал добро компьютеру на передачу заказа в Albertson's для доставки в тот же день. Звук включающегося душа встретил его, когда он вышел из кухни и вошел в гостиную, размышляя о том, как мир, который принимает как норму ежевечернее зрелище людей, обсуждающих свои запоры, геморрой, перхоть и несварение желудка перед аудиторией из миллиона незнакомцев, может найти что-то непристойное в виде симпатичных девушек, снимающих одежду. «Нет ничего более странного, чем люди», — сказала бы его бабушка из Йоркшира, подумал он про себя.

Не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы прочитать историю вчерашнего вечера из сцены, которая предстала перед ним в гостиной. Наполовину наполненная чашка кофе, пустая пачка сигарет и остатки пиццы пепперони, окруженные научными документами и записями, неаккуратно разбросанными перед настольным терминалом, говорили о вечере, который начался с самых лучших и чистых намерений исследовать другой подход к проблеме Плутона. Сумка Лин на столе у двери, ее пальто, наброшенное на один конец дивана, пустая бутылка Шабли и белая картонная коробка со следами говяжьего карри, приготовленного на вынос, — все это добавило помех в виде неожиданного, но не совсем неприятного прибытия. Смятые подушки и две пары обуви, лежащие там, где они упали, между диваном и журнальным столиком, сказали все остальное. Ну что ж, сказал себе Хант, для остального мира не будет большой разницы, если решение вопроса о том, как Плутон оказался там, где он сейчас, придется ждать еще двадцать четыре часа.

Он подошел к столу и проверил терминал на предмет почты, которая могла прийти ночью. Там был черновик статьи, которую готовила команда Майка Барроу в лабораториях Лоуренса в Ливерморе, предполагающий, что аспект физики Ганима, который они изучали, подразумевал возможность достижения термоядерного синтеза при низких температурах. Хант быстро просмотрел его и перенаправил в свой кабинет для более подробного прочтения там. Пара счетов и выписок по счетам... отложить и снова представить в конце месяца. Видеозапись от дяди Уильяма из Нигерии; Хант ввел команду на повтор и отступил, чтобы посмотреть. За закрытой дверью шум душа прекратился, затем Лин неторопливо вернулась в спальню.