– Как же я мечтаю, чтобы до них дошли чертежи УППСа, – заметил Марвин, меняя тему. – Мне было бы приятно услышать, что у них все в порядке.

Я кивнул и сел. Какой же хреновый выдался год.

С другой стороны, у нас появился УППС, а с ним действительно стало полегче. Теперь у меня были не только дела, но и Бобы, с которыми можно поговорить.

Я со вздохом покачал головой. Ныть нет смысла: если нужно, я всегда смогу найти целый список тем, которые вгонят меня в депрессию. С другой стороны, дельтанцы же никуда не делись – даже если сейчас они не хотят со мной общаться.

Фрагменты космической системы перемешались с высохшими растениями и тушами животных, которым не повезло оказаться на этой ферме-«пончике». Взрывная волна разметала обломки, но орбитальная механика и взаимное притяжение снова подтягивали их друг к другу.

В окне плыло изображение Гомера.

– Мы ведь только что ее запустили. Полгода работы насмарку.

Я кивнул. К «пончикам» Гомер относился как к родным детям. Он придумал этот проект, и он им руководил. Наверняка сейчас ему было нелегко.

– Кто-то выступил с заявлением?

– Да. ДУЛО. Обычный бред: человечество – раковая опухоль на поверхности планеты, без людей вселенной будет лучше, и так далее.

– Мне жаль, дружище. Но рано или поздно мы их поймаем.

Гомер молчал, однако его выражение лица говорило само за себя. На его лице отражались печаль, гнев, смятение. Смотреть мне в глаза он не хотел. Я пожалел о том, что так плохо думал о нем в прошлом. Гомер был полноценным участником нашей команды, и то, что происходило сейчас, его убивало.

Состояние Гомера меня беспокоило. Он практически перестал меня подкалывать – более того, теперь говорил со мной только о делах. Решив, что его кто-то обидел, я однажды попытался его расспросить, но он перевел разговор на другую тему.

– У нас есть запасные фермы, так что это не катастрофа, – сказал я. – Но поскольку производство продовольствия на самой планете сократилось, придется урезать пайки. Или есть больше кудзу.

Я улыбнулся, но развеселить Гомера не удалось. Он пожал плечами и разорвал связь.

– Гуппи, у нас есть данные о «Ферме-6»?

[Провожу опрос группы ИМИ. Минутку.]

После небольшой задержки Гуппи продолжил:

[Никаких сообщений на эту тему. Рядом с фермой только корабли «Парадиз».]

Черт. Они отлично заметают следы.

– Слабое звено найдется. Наверняка.

Гуппи промолчал. У него плохо получалось меня мотивировать. Огромные рыбьи глаза один раз моргнули.

Чтобы сделать неделю более яркой, террористы устроили еще несколько взрывов во Флорианополисе. Может, все это связано с какой-то грядущей годовщиной? Террористы становились умнее, выбирали все более важные цели. В ходе одного из нападений они вывели из строя систему энергоснабжения. На ее ремонт понадобится пара дней.

Уже не в первый раз действия ДУЛО оказывались скоординированными с нападениями на бразильские города. Может, между ними есть какая-то связь? Тут почти наверняка действуют две разные группы – но, возможно, они общаются, обмениваются информацией. Возможно, я смогу извлечь из этого пользу.

На старой Земле до войны существовали самые разные технологии и все средства связи, которые только можно себе представить. Но в данной постапокалиптической реальности их количество было гораздо более ограниченным. Методов общения между двумя группами, и даже между двумя ячейками ДУЛО, стало меньше.

Но я следил за всеми каналами – по крайней мере, за всеми, о которых я мог подумать. Так что либо я упустил какой-то вид связи, либо они использовали что-то вроде стеганографии, применение которой практически невозможно обнаружить, если не знаешь, что именно искать – или же они обходились без высоких технологий.

Третий вариант – слишком медленный, с первым я ничего не мог сделать, так что оставался второй. Стеганография по определению является неэффективным методом, поскольку отправителю необходимо растянуть сообщение, чтобы скрытый в нем текст не был заметен. Поэтому среда передачи должна обладать широкой пропускной способностью, а это сразу исключало массу вариантов.

И, кроме того, в моем распоряжении были статистические методы, помогавшие обнаружить стеганографическое сообщение.

Я удалился в свою ВР, чтобы тщательно все обдумать.

Гиппогрифов я не убивал уже несколько месяцев – то ли они поняли, что на эту территорию забредать не стоит, то ли рядом с поселением дельтанцев их больше не осталось. С тех пор как Марвин покинул систему, беспилотниками я управлял сам. Да, часть задач я мог бы автоматизировать, но рано или поздно мне все равно пришлось бы просматривать видеозаписи – и, если честно, мне было лень этим заниматься.

Я приглядывал за семьей Архимеда – возможно, более пристально, чем следовало. Время от времени я казался самому себе чрезмерно заботливым дедушкой, который постоянно хочет заехать и поглядеть на внуков. Подобные мысли вызывали у меня чувство стыда, и поэтому я решил, что буду чуть реже выходить на связь с Архимедом.

Марвин давно улетел и направился в систему Пи 3 Ориона в надежде найти другой вид разумных существ, которыми можно руководить. Похоже, что мы оба стремились сыграть роль отца. А может, матери. Он, как и обещал, шел с той скоростью, которая не мешала нам общаться с помощью УППСов. Мы нашли определенное промежуточное значение, при котором он «замерзал» лишь слегка, а я немного замедлил свое ощущение времени, и в результате мы общались на одной и той же частоте. Это сработало.

Сегодня я зашел в гости к Марвину, хотя в Дельте Эридана я, как старший Боб, обычно играл роль хозяина. Забавно, что даже среди постгуманистических компьютеров появились традиции и модели поведения. Обычно в системе всеми командовал старший Боб, и он же приглашал к себе других. Это казалось логичным мне – и, значит, и всем остальным Бобам.

Марвин, похоже, любил роскошь. В его ВР я увидел особняк на вершине невысокой горы; судя по картинке, место находилось где-то в субтропиках. Во все стороны, от горизонта до горизонта, простирался океан.

Это было прекрасное зрелище, хотя и в чем-то банальное, если не считать пары аномалий: горизонт находился очень близко, гравитация была невысокой, а прямо посреди неба висела Земля.

– Ты же знаешь, что на Луне нет атмосферы? – ухмыльнулся я.

Марвин пожал плечами:

– Я перебираю все фантастические книги, которые прочел за жизнь, и восстанавливаю описанные в них условия. Неплохая задача по программированию ВР.

Я кивнул. На самом деле это было не важно. Мы оба знали, что тянем время.

В конце концов я решил поднять тему, которую мы так тщательно избегали.

– Пит и Виктор, два моих самых новых клона, уже готовы покинуть систему. Виктор хочет последовать либо за Люком, либо за Бендером. Питеру вообще на все плевать. Мы должны сделать выбор.

Марвин запустил пальцы в шевелюру. Я вспомнил, что у меня была такая же привычка, когда я был Изначальным Бобом. Видимо, даже смерть не избавила нас от нервных тиков.

– Полагаю, Пит стоит на своем? – спросил он.

– Ага, как и Майло в той истории с Землей. «На лице написано безразличие». Он отправится туда, куда захочет, и все.

– Знакомая тема, – усмехнулся Марвин. – Супер. Ну, значит, с тем же успехом можно подбросить монету?

– Марв, а если что-то плохое произошло и с Люком, и с Бендером? Они направлялись к разным звездам, но, в общем, двигались в одном направлении. Что, если они на что-то наткнулись?

– На что – на боргов? Боб, ты же понимаешь, что это маловероятно.

– Не знаю. Может, там еще один Медейруш. Информации-то у нас никакой. – Я пожал плечами, признавая его правоту.