На борту «Шапирона» Хант и Данчеккер оказались в смешанной группе из землян и ганимейцев, собравшихся в командном центре корабля – том самом месте, куда Ханта вместе со Сторрелом и остальными проводили из транспортера «Ю-5» во время их знаменательного первого визита. Несколько яиц покинули «Шапирон» и зависли ниже главного судна, дав инопланетянам возможность взглянуть на разные места Земли с высоты птичьего полета. Земляне тем временем растолковывали им смысл некоторых изображений, транслировавшихся камерами яиц. Ганимейцы с долей скепсиса взирали на бурлящие жизнью многолюдные города вроде Нью-Йорка, Токио и Лондона, потрясенно наблюдали за происходящим в Аравийской пустыне и амазонских джунглях – на Минерве подобной местности просто не существовало – и с молчаливо-восторженным ужасом следили за далекой стаей львов, преследовавших зебру посреди африканской саванны.

При виде таких знакомых зеленых континентов, солнечных равнин и голубых океанов Ханта – который, казалось, провел целую вечность посреди одних лишь камней, льда и черной космической пустоты, – переполняли чувства. По мере того как на экране сменялись фрагменты земной мозаики, он чувствовал, как неуклонно менялось и настроение ганимейцев. Сомнения и дурные предчувствия, которые раньше испытывали некоторые из них, были буквально сметены пьянящим воодушевлением, расползавшимся подобно инфекции. В них все сильнее зрели суета и возбуждение – ганимейцам не терпелось собственными глазами увидеть тот невероятный мир, с которым их свели прихоти судьбы.

Одно из яиц сейчас парило в пяти километрах над Женевским озером и передавало на «Шапирон» телескопические изображения толп, которые все еще продолжали собираться на холмах с видом на Ганивилль и окружавшие его луга. Ганимейцы были приятно удивлены, но вместе с тем не переставали изумляться тому, что действительно заслуживали столь широкого интереса и массового излияния чувств. Хант попытался объяснить, что появление инопланетного корабля – особенно того, который прибыл из прошлого давностью в двадцать пять миллионов лет, – не такое уж частое событие, но ганимейцы, похоже, были просто не в состоянии понять, как что-то может вызвать самопроизвольную и настолько масштабную демонстрацию эмоций. Мончар даже задумался, не были ли земляне, которых они встречали до этого момента, «представителями более стабильной и рациональной части человеческого спектра, чем среднестатистический житель планеты». Хант решил промолчать. В свое время Мончар наверняка и сам получит ответ на этот вопрос.

Когда разговор на время затих и все взгляды обратились к экрану, один из ганимейцев вполголоса велел ЗОРАКу опустить яйцо чуть ниже и приблизить картинку. Изображение увеличилось и выхватило крупным планом склон небольшого травянистого холма, который к этому моменту был густо усыпан людьми всевозможных возрастов, размеров, нравов и буквально пестрел самыми разными нарядами. Люди готовили еду, пили, играли и даже просто сидели на траве; взглянув со стороны, можно было решить, что здесь проходят гонки, фестиваль поп-музыки или авиашоу, а может, и все это разом.

– Им ничего не грозит на открытом пространстве? – чуть погодя поинтересовался один из ганимейцев, в голосе которого звучало явное сомнение.

– Грозит? – Хант выглядел озадаченным. – Ты о чем?

– Я удивлен, что ни у одного из них при себе нет оружия. Я бы ожидал увидеть у них пистолеты.

– Пистолеты? Для чего? – недоуменно спросил Хант.

– Хищники, – ответил ганимеец, будто озвучивая очевидный факт. – Что эти люди будут делать, если на них нападут хищники?

Данчеккер объяснил, что мало кто из животных представлял опасность для современного человека, да и те обитали лишь в немногочисленных и довольно ограниченных ареалах, находившихся за много тысяч километров от Швейцарии.

– О, я решил, что именно для этого они и окружили эту местность защитным периметром, – признался ганимеец.

Хант рассмеялся.

– Ограда защищает не от хищников, – объяснил он. – А от людей.

– Хочешь сказать, они могут на нас напасть? – В голосе ганимейца послышались внезапные нотки тревоги.

– Вовсе нет. Это нужно лишь для того, чтобы обеспечить вам приватность и убедиться, что люди не станут вам докучать. Правительство решило, что вам вряд ли придутся по душе толпы зевак и туристов, которые будут постоянно путаться под ногами.

– Разве правительство не могло просто издать закон, который бы запретил им приближаться? – спросила из противоположного конца комнаты Шилохин. – Это звучит куда проще.

Хант снова рассмеялся – должно быть, на нем слегка сказывалось ощущение от вновь увиденного дома.

– Пока что вы встречали не так много землян, – заметил он. – Сомневаюсь, что они бы послушались такого приказа. Им, как вы бы выразились, не хватает… дисциплины.

Шилохин была явно озадачена его словами.

– Неужели? – удивилась она. – Мне казалось, что с землянами все ровно наоборот. В смысле… я просмотрела кое-что из старой земной кинохроники в компьютерных архивах «Ю-5» – кинохроники тех времен, когда на Земле еще шли войны. Тысячи одинаково одетых землян шагали вперед и назад ровными колоннами, пока другие выкрикивали приказы, которым те моментально подчинялись. Что же до войн… когда им приказывали сражаться и убивать других землян, они подчинялись. Разве это не дисциплина?

– Да… все верно, – с неловким чувством признал Хант, надеясь, что никто не обратится к нему за объяснением; ведь его попросту не было.

Но ганимеец, которого так встревожили земные хищники, по-прежнему не унимался.

– То есть, если им отдадут приказ, который идет вразрез со всякой рациональностью, они выполнят его без малейших колебаний, – сказал он. – А если велят поступить не просто разумно, а еще и в согласии с нормами учтивости, то не станут слушать?

– Эм… да, вроде того – еле выдавил Хант. – По крайней мере, так бывает довольно часто.

Еще один член ганимейского экипажа отвлекся от своей консоли.

– Они все чокнутые, – твердо заявил он. – Я всегда это говорил. Земля – самый большой сумасшедший дом во всей Галактике.

– А еще мы их гости, – резким голосом возразил Гарут. – К тому же земляне спасли нам жизнь и предложили разделить с ними их дом. Я не позволю говорить о них в такой манере.

– Прошу прощения, сэр, – промямлил ганимеец и снова переключил внимание на свою консоль.

– Пожалуйста, простите это замечание, доктор Хант, – извинился Гарут.

– Не берите в голову, – пожав плечами, ответил Хант. – Я бы и сам не сказал лучше… Видите ли, именно это не дает нам потерять рассудок, – без особой причины добавил он, вызвав новую волну озадаченных переглядываний между его инопланетными спутниками.

В этот момент их разговор прервало объявление ЗОРАКа.

– С нами хочет связаться ЦУП Женевы. Мне снова соединить вас через доктора Ханта?

Хант подошел к коммуникационной консоли, которой уже пользовался, когда играл роль посредника в предыдущих диалогах. Примостившись на огромном ганимейском кресле, он велел ЗОРАКу установить соединение. На экране появилось уже знакомое лицо женевского диспетчера.

– Снофа сдрафствуйте, доктор Ант. Как фаши дела?

– Ну что ж, мы все еще ждем, – ответил Хант. – Что нового?

– Премьер-министр Афстралии и китайский Премьер уше прибыли ф Шенефу. Они будут шдать в Ганифилльском конференц-зале. Я уполномочен дать фам разрешение на посадку черес шестьдесят минут.

– Через час идем на посадку, – объявил Хант застывшей в ожидании комнате. Затем он перевел взгляд на Гарута. – Вы даете согласие?

– Разумеется, – ответил Гарут.

Хант снова повернулся к экрану.

– Окей, – сообщил он диспетчеру. – Шестьдесят минут, считая с этого момента. Мы идем на посадку.

В течение нескольких минут новость облетела планету, и поднявшаяся по всему миру шумиха обернулась настоящей лихорадкой.

Хант стоял внутри одного из центральных лифтов «Шапирона», разглядывая пустую дверную панель, за которой проносилась нескончаемая громада космического корабля. Позади него толпились остальные сотрудники КСООН, прибывшие на судне с самого Ганимеда, – все как один молча погруженные в собственные мысли, к которым их подтолкнула близящаяся встреча с Землей. «Шапирон» перешел к финальному этапу высадки и теперь опускался кормой вперед. В лифте находилось и несколько инопланетян, собиравшихся примкнуть к основной массе ганимейцев, которым выпало право первыми ступить на поверхность Земли, – большая их часть уже собралась в кормовом отсеке корабля.