— Значит, их пытались убить свои же, — пробормотала я. — Как они выжили?

— В том-то и дело, что они не знают. Но предполагают, что о них позаботился покровитель, Созерцающий. Он у них тут вроде божества… А когда они попытались вернуться, их не пустили. Не поверили, что это они, но, впрочем, и не поубивали. И даже кое-чем снабдили для выживания…

— По-моему, когда-то мне казалось, что здесь идеальное общество, — пробормотала я. — Не думала, что увижу здесь касту неприкасаемых.

— Люди тогда до смерти перепугались, — заметил Василий. — Причиной агрессии и жестокости всегда становится страх.

— Их боялись точно также, как и меня, — предположила я.

— Но вот в случае с тобой они просчитались, — проскрипел динамик на металлическом резервуаре, который покачивался в воздухе. — То, что в тебе выросло, намного сильнее любого Эмиссара и разрушительнее любого оружия…

Возможно, старик прав. Я это или уже нечто другое – не имеет значения. Есть нечеловеческие силы, доступные мне, и у меня должна быть возможность управлять этим осознанно. До сих пор это получалось лишь в экстремальных ситуациях…

Высокие незнакомцы уже собрались возле сферы в центре каверны. Казалось, они зареклись общаться с иноземцами и ждут нас лишь потому, что таков был приказ. Окружённые тишиной, они один за другим прикладывали руку к валуну и в мгновение ока исчезали.

— Когда-то давно я вывез с гибнущей планеты девчонку, — захрипел динамиком дядя Ваня, неуклюже переваливаясь через порог. — Тогда я и знать не знал, к чему всё это приведёт. А теперь кто-то из нас троих должен будет дойти до конца.

— Типун тебе на язык, — пробормотал Василий. — Пока что – до корабля. Кстати, где он?

— Через пятнадцать минут «Виатор» будет над пустырём и сможет совершить посадку, — сообщил дядя Ваня.

— Так, может, прямо к нему и прыгнем? — спросила я, покосившись на валун.

— Нам не хватит дальности, — посетовал Василий. — Впрочем, мы можем сделать пересадку.

— Как скажешь, — устало согласилась я. — Отправляемся?

— Через три минуты, — сообщил старик. — Молниеносность требует полной синхронизации событий во времени. Мы должны будем добраться до корабля за одиннадцать с половиной минут. Не больше и не меньше.

Эта операция шла с предельной скрупулёзностью. Пожалуй, это было хорошо, ведь тщательно спланированная задача имела больше шансов на успех.

Воспользовавшись паузой, я решила попрактиковаться и сосредоточилась, пытаясь поймать невидимый и неосязаемый крючок в центре головы. Он всё время был совсем рядом, но постоянно ускользал. Каковым было то самое, первое ощущение, когда субатомный мир вокруг меня наотмашь бил моего врага энергетической плетью? Как тяжёлые капсулы летели сквозь воздух и звонко падали на металлический пол…

Я сжала живую руку в кулак и прикрыла глаза, припоминая энергетический барьер и незримые тиски, которыми совсем недавно разорвала двоих верзил. По помещению прошла не волна, а вздох. Воздух сдвинулся, и тускло светящийся мох впереди начал гаснуть волной, будто на него дунули. В висках слабо кольнуло. Спустя несколько секунд мох, словно нехотя, зажёгся снова.

Я не управляла этим. Я лишь позволила этому случиться.

Василий выпучил глаза.

— Вот оно! — Электронный голос дяди Вани выдохнул, казалось, со всем возможным волнением. — Ты вспомнишь всё! Что умеешь и даже то, чего пока ещё не можешь! Главное – строить нейронные связи! Вспоминай всё, что можешь, прокручивай по нескольку раз, следуй от одного к другому! Память – это не архив, Лиз! Это инструмент. Точи его!

— И с твоими талантами у нас будут все шансы на успех, — заключил Василий.

Я зашагала вперёд к белому пористому валуну, возле которого остался только Ши. Он встретился со мной глазами – я почувствовала это сквозь сияющие жёлтые круги непроницаемых окуляров, – поднял руку, прикоснулся к поверхности и испарился без следа.

— Одна минута, — сказал дядя Ваня.

Я взвесила в руке сумку с артефактом, поправила рюкзак, перекатив в нём спящую синтетическую голову, и зашагала вперёд. Краем глаза приметила Василия и стаю бесшумных мух, несущих контейнер с мозгом внутри.

Весьма странная компания подобралась, подумалось мне, и для полной картины не хватало лишь профессора. А мне тем временем предстоял новый прыжок в неизвестность. Пожалуй, это единственное, что сейчас имело значение, потому что это была хоть какая-то цель. Хоть какое-то движение. За неимением других целей, за отсутствием нитей, связывающих меня с внешним миром, я следовала по течению времени.

Странная книга моей судьбы продолжала писаться кем-то чужим. На её страницы ложился трафарет, вызывая к жизни контуры предопределённых букв. Что ж. Теперь эти буквы мне предстояло закрасить. И закрашу я их так, как сочту нужным. Моим цветом.

Не сбавляя шаг и не дожидаясь, пока закончится минута, я с размаху хлопнула ладонью по камню…

Больно не было. Но при непредсказуемом перемещении в пространстве всё теряет связность. Словно проваливаешься в сон в одной реальности, и выныриваешь в другой, совершенно чужой. Каждое место – новое и незнакомое. Гиппокампу, которые связывает время и пространство, не за что зацепиться, а время перестаёт ощущаться вовсе, распадаясь в пыль…

Никогда не угадаешь, что ждёт впереди, но мне казалось, что меня уже нечем удивить…

Вокруг вспыхнул тусклый свет от браслета Василия, освещавший крошечное помещение. Кладовка. На стеллаже у стены рядком стояли разнообразные флаконы, в углу понурился робот-уборщик размером с крупную собаку, а возле самой двери стояли швабра и пластиковое ведро.

Василий ткнул дверь. Она оказалась заперта. Между нами проскользнул дядя Ваня и выпустил «щупальце» из полиморфных дронов в замочную скважину. Пошевелил отростком – и замок щёлкнул. Василий, одобрительно хмыкнув, взял с пола ведро и вышел.

Справа, под зеркалами на сизой каменной стене, из пола рядком торчали раковины. Василий уверенно устремился к ближайшей, подсунул ведро под кран и включил воду.

Сбоку вдоль стены стояли три кабинки, а из-под дверей белели керамические унитазы.

— Ты нас в сортир привёл? — не удержалась я.

— Ну а ты как думаешь? Ши предлагал зайти сразу в рубку управления, но я рассудил, что это единственное место, откуда нас точно не будут ждать.

— Что-то часто меня в сортиры заносит, — хмыкнула я. — Пару часов назад меня, можно сказать, смыли в выгребную яму. И вот я снова неподалёку.

Я осторожно подошла к зеркалу. С поверхности стекла на меня смотрел чужой человек с бесцветными глазами на прозрачном лице. Тёмные короткие волосы с обильной проседью едва доставали плеч… Что ж, вот это, значит, я? Укатали сивку крутые горки… Теперь я даже не могла вспомнить, как выглядела раньше…

— Можешь считать, что ты вернулась тем же путём, — усмехнулся Василий. — Ты же знаешь, выход из ситуации всегда находится там же, где вход… Кстати, ты вместо того, чтобы о сортирах думать, оцени точность телепортации! Как нас троих закинуло в кладовку, не в какую-нибудь стену, да ещё и в целости и сохранности!

Василий вынул полное ведро из-под крана. Подняв над головой, опрокинул воду на себя, а затем, отфыркиваясь, принялся наполнять ёмкость вновь. Я недоумевала.

— Это ещё зачем?

— Лазеры, — коротко ответил он. — Между простудой и ожогом я уверенно выбираю простуду. И тебе советую сделать то же самое.

Пожав плечами, я на всякий случай прислушалась, не идёт ли кто, скрываясь гулом механизмов за стеной, а затем приняла ведро из рук напарника и вылила на себя. Обсохшие было волосы снова отяжелели, а вода потекла под одежду. Я же, дорвавшись наконец до крана, открыла его и напилась вдоволь, а когда уже собиралась выключить воду, почувствовала что-то ладонью, по которой струями стекала жидкость.

В ощущении текущей воды постепенно проявлялись быстрые и частые толчки в руку, словно слабые разряды тока. Пульс отвечал, учащаясь и отстукивая в резонанс, а я внутренним чутьём определяла источники этих сигналов – они были далеко внизу. Вновь электрическое эхо далёких громадин отдавалось в висках…