— Это сагадмил, — объяснил князь. — Его зовут Гром. Сагадмилы водятся на севере Вечной Степи.

Карту Хрийз знала уже достаточно хорошо, Вечная Степь простиралась от берегов Теплого океана на юг и восток, к Небесному Краю.

Гром подошел, четким красивым шагом, явно рисуясь. В его влажных карих глазах читалось любопытство. Князь прижался на миг щекой к щеке коня, и Хрийз поняла, что это не просто сагадмил, а — фамильяр, как для нее Яшка, и даже больше: в конце концов, Яшка с нею только с весны, а Гром у своего хозяина, наверное, всю жизнь…

— Он был совсем малышом, когда впервые увидел меня, — рассказал князь. — Отец возил меня и братьев в Степь на охоту, мне было, наверное, лет пять, может быть, шесть. И я потерялся. Там летом такая трава… — показал пальцами, какая. — Взрослого всадника способна скрыть, а уж ребенка — подавно.

Хрийз заворожено слушала. Детские воспоминания князя Бранислава дорогого стоили.

— Я вышел к озеру, куда на водопой пришел табун. Мне повезло: сагадмилы норовисты, опасны, могут легко затоптать человека. Остановить разъяренного сагадмила сможет не каждый маг, не говоря уже о ребенке. Но они меня приняли. Подходили, обнюхивали, фыркали в ухо, — он улыбнулся, вспоминая. — Потом ушли, а он — кивок на Г рома, — остался. С тех пор мы вместе, вот уже много лет. Подойди, не бойся. Погладь…

Хрийз осторожно прикоснулась ладошкой к шее коня. Короткая белая шерстка оказалась невероятно нежной, шелковистой на ощупь и очень теплой. Г ром фыркнул, переступил с ноги на ногу и вдруг положил морду девушке на плечо.

— Видишь? — мягко сказал князь. — Ты ему нравишься.

Хрийз погладила стоячие уши. От сагадмила пахло не конским потом, как следовало бы ожидать, но степными душистыми травами — чабрец, полынь, что-то еще, для чего у Хрийз не было названия, такую траву она не знала. А казалось бы, зима, снег, мороз…

— А если бы я не понравилась ему? Поднял бы на рог?

Г ром вскинул голову, Хрийз поневоле отступила — когда перед тобой здоровая лошадь с острой штукой во лбу, хочешь или не хочешь, а испугаешься.

— Он бы ушел, — сказал князь. — Сагадмилы не нападают первыми, никогда.

Конь фыркал над ухом, косил глазом и — Хрийз глазам своим не поверила -

улыбался! Могут улыбаться обычные кони или нет — вопрос неясный, но фамильяры, как видно, могут.

С высоты донесся долгий птичий крик — Яшка! Сийг снизился — кругами, облетел двор, Хрийз подставила было ему руку — не сел. Но в Яшкиных мыслях не было бешеного напора, он прилетел просто так, проконтролировать на всякий случай, нет ли рядом с хозяйкой кого нежелательного. В нежелательные сагадмил Гром явно не годился, и Яшка недовольно уселся на макушку маленькой ели, вызвав маленький

снегопад.

Князь подхватил Хрийз и легко посадил ее в высокое седло. Поводьев не было, фамильяру, способному общаться с хозяином в ментальном поле, они не требовались. А вот седло лишним быть не могло. Хрийз вцепилась в переднюю луку, она никогда в жизни не ездила верхом, и каждое движение коня рождало в ней страх упасть и разбиться. Предположим, упасть ей никто бы не дал, да и Г ром шел медленно, печатая шаг. Но все равно…

Яшка ревниво сорвался следом, пронзительно крича. Гром косился на него и насмешливо фыркал.

Замок остался позади. Дорога — узкая, извилистая, — шла вдоль горных склонов, по краю обрыва, а за обрывом лежала ночная долина, с ярким городом у моря и мрачной громадой Алой Цитадели, отравлявшей собой магический фон всей округи.

На Алую Цитадель Хрийз старалась не смотреть даже в мыслях, получалось очень плохо. Мерзкая гадина!

— Лилар права, — сказал вдруг князь. — Подумай о замужестве, дочь.

— Я не… — растерялась Хрийз.

Жесткая ладонь коснулась ее запястья.

— Я не буду принуждать тебя. Но мы принадлежим не только себе.

— О чем вы, отец?

Странно и неловко было смотреть на него сверху вниз, с конской спины. Но слезть с сагадмила Хрийз не решилась. Без должной сноровки можно было легко свалиться. Разбиться — не позволят, конечно же. Но получится позор, а позору-то как раз совсем не хотелось. Не сейчас. Не при таком серьезном разговоре.

— Императорскому Совету известно, что у меня появилась еще одна дочь. Имперские эмиссары прибудут к нам по весне, чтобы утвердить тебя в статусе наследницы. Это уже свершившийся факт. И они могут привезти указ… как обычно это делается.

— Выйти за кого-то замуж? — в ужасе спросила Хрийз.

— Найти себе мужа в ближайшие год или два. Обычная имперская практика. То есть, хочу сказать, ты не сможешь отказаться. Разве что пойти в монахини при Храме Триединого, но для стихийного мага этот путь закрыт.

Хрийз все-таки завозилась, пытаясь слезть, и князь легко подхватил ее, поставил рядом с собой. Дорога как раз поворачивала — от обрыва к ущелью, чтобы, пройдя через туннель, выйти уже где-то далеко внизу. Здесь, на повороте, строители оборудовали маленькую живописную смотровую площадку — с вырванными из тела горы валунами, декоративными деревцами и заботливо выложенной по кругу гранитной плиткой клумбой.

Сейчас все это покрывал не тронутый ничьими следами снег.

— А если я не сделаю этого? — спросила Хрийз. — Не выберу никого?

— Тогда тебе назначат мужа. Уже не считаясь с твоими предпочтениями.

Яшка попытался сесть на один из камней, лапы поехали на снегу, сийг свалился и взвился свечкой в небо, обиженно вопя. Конь всхрапнул с отменным ехидством и положил тяжелую голову Хрийз на плечо.

— Проблема, — сказала Хрийз.

Да уж. Причем, проблема посерьезнее чулана строго режима. От нее не сбежишь, на нее не закроешь глаза.

— А я могу выбрать, кого захочу? — спросила Хрийз.

— Как стихийный маг — да, — кивнул князь.

И не утешил. Потому что помимо статуса мага Жизни имелся еще один, где свободы выбора, считай, почти не было.

— Не торопись. Время пока еще есть.

Хрийз покачала головой, но ничего не сказала. Время-то есть, но ключевое слово здесь — «пока». Бездны морские, угораздило же так попасть! Насколько проще было бы оставаться простолюдинкой, хоть и стихийным магом. Но тогда не было бы в жизни отца…

Сложные чувства, очень сложные. Бранислав Будимирович, высший маг, правитель Сиреневого Берега, человек жесткий, даже жестокий — все так, но он — родная кровь, и не чужой больше, Хрийз уже не могла его бояться так, как боялась раньше. Она шагнула к нему и обняла, и он обнял ее в ответ.

Так они и стояли вместе, смотрели на город и застывшее море, и далекий горный хребет, уходивший к горизонту. И Хрийз вдруг отчаянно захотелось остановить мгновение, чтобы оно длилось и длилось — бесконечно. Потому что стоит только сейчас отодвинуться друг от друга, и снова время сорвется в бешеный галоп — день за днем, покушения, война и выбор, который еще не известно толком, как совершать; ни минуты покоя.

Ветер улегся и пошел снег, редкий, колючий и яркий, как блики на хрустале.

— Лилар, — попросила Хрийз, — пожалуйста…

Лилар невозмутимо следовала за своей подопечной везде, буквально, ее опека начала раздражать. Хрийз понимала, почему ей положена охрана, но изрядно уже устала от бесконечного надзора. И крепко задумалась над тем, чтобы как-нибудь хотя бы на пару часов куда-нибудь сбежать и посидеть с книжкой в одиночестве и покое.

Да, книги Лилар тоже просматривала прежде, чем разрешить взять в руки. Две книги так и не дала, с формулировкой: вам еще рано читать подобные тексты, ваша светлость. Весело. К слову, одна книга была по магическим порталам. Кое-кто очень не хотел, чтобы Хрийз научилась их создавать самостоятельно. Но девушка чувствовала, что знать такие вещи — важно. Может быть, важнее всего, что до сих пор она уже изучила.

Сбежать от Лилар, взять книгу и усвоить хотя бы теорию для начала!

А сейчас Хрийз пришла в госпиталь навестить Гральнча Нагурна, и Лилар собиралась войти к нему в палату вместе с нею. Тоска.