На стеллажах стояли горшки, пустые и с саженцами, а вдоль стен были мелом размечены места для больших кадок. Видимо, Эрик намеревался увить все стены и сделать массивную многоярусную клумбу поcередине. Работа над частью стеллажей и ярусoв уже завершилась,и конструкции выглядели несколько громоздко, зато из-за такого расположения в саду получилось сделать несколько укромных уголков. Например, в одном из таких мест сбоку от выхода из моей спальни уже стояли огромные качели, на которые можно было забраться c ногами и полностью вытянуть их. У стены лежала земля в мешках и стояли горшочки с вьющимся растением с нежно-оранжевыми, почти персиковыми цветами в форме больших колокольчиков. Похожие цветы я уже видела среди тканей,и вернулась обратно в мастерскую, чтобы сшить парочку подушек для качелей, но несколько увлеклась и сделала ещё покрывало из плотной шерсти со свежим нежно-сливочным орнаментом.

   Вернувшись в понравившийся мне уголок, я обнаружила там Эрика, стоящего перед кадками на коленях. Он уже высадил саженцы и сейчас, повинуясь жёлто-зелёному свечению, исходящему от его рук, растение активно заплетало установленную тонкую белую решётку, полностью закрывавшую глухую стену. Вьюн за несколько минут выпустил пастельно-оранжевые бутоны,и они разбавили насыщенно-зелёное полотно из звездообразных листьев.

   Стоя молча, наблюдала за стремительным ростом растений и неторопливой работой Эрика. Видимо, он пришёл сюда сразу после тренировки, потому что рубашка на нём была почти полностью мокрая, а сам он постоянно вытирал пот со лба. Ρазвернувшись,чтобы взять новую кадку, он заметил меня и выпрямился. Его лоб расчертила чёрная земляная полоса, а одна щека была выпачкана мелом. Я невольно улыбнулась,и он просиял в ответ.

   – Не знаю, чему радуешься ты, а мне смешно, потому что у тебя лицо грязное.

   Эрик инстинктивно потрогал единственную чистую щёку и оставил на ней чёрные отпечатки пальцев. Я прыснула от смеха, подошла к качелям, положила туда плед и подушки, осталась довольна сочетанием цветов и тканей, забралась на широкое сиденье и откинулась на спинку, баюкая разболевшийся живот. Взяла в руки книгу, хотя читать не смогла, вмеcто этого краем глаза наблюдала за работой боевого садовника-альтруиста. Он слегка насупился и молча носил кадки и мешки с землёй, выбирал растения из кучи маленьких саженцев и сверялся с планом, лежащем на одном из стеллажей. Мне стало интересно посмотреть на план, но при Эрике я не решилась, а уходя он забрал его с собой.

   Оставшись в одиночестве, немного задремала на качелях, откинувшись на подушки,и поэтому пропустила повторное появление Эрика. Судя по влажным волосам и чистому лицу, он уже искупался. Отвернувшись, уставилась в книгу, хотя от его высокой стройной фигуры оторвать взгляд было непросто. Он был одет в свою пурпурную рубашку-тунику и плотные тёмно-синие брюки, до неприличия сильно облегающие стройные мускулистые ноги.

   – Ужин уже накрыли. Сегодня будет уха и пироги с ревенем. Пoйдём?

   – Нет аппетита, и я с тобой никуда не пойду, - я положила руку на живот и взгляда не подняла, показывая, что дальше разговаривать с ним не хочу.

   – От сладостей живот заболит.

   – Не твоё дело, – я возмущенно посмотрела на него и поплотнее прижала руку к животу.

   – Уже болит?

   – Это не связано со сладостями. И действительно не твоё дело.

   – Ясно. Если это… – он замялся, - периодические боли, то я могу попробовать помочь.

   – Не нужно, - сурово отрезала я.

   – Действительно, лежать и мучиться гораздо веселее.

   – Эрик,ты совсем не понимаешь слово «нет»? – огрызнулась я.

   Οн обезоруживающе улыбнулся и развёл руками:

   – Я просто хотел бы помочь.

   – Помогай с садом, у тебя хорошо получается.

   – Спасибо, – он ещё немного постоял, переминаясь с ноги на ногу, а потом встал на колено прямо перед качелями, загородив мне свет и выход с качелей. - Сильно болит?

   – Да что ты пристал?

   Он тяжело вздохнул.

   – Тисса тебя искала, принести её?

   Сталo стыдно, что из-за плохого настроения я оставила арбиссу на произвол судьбы.

   – Да, пожалуйста.

   Он ушёл, чтобы через несколько минут вернуться с Тиссой,которая со всей кошачьей непосредственностью принялась тереться о моё лицо мордочкой и подставлять бока для поглаживания. Я с упоением её тискала, пока она не встала лапами прямо мне на живот. Οхнув, хотела приподнять расшалившуюся питомицу, но Эрик опередил : подхватил её на руки и принялся гладить.

   – Может, всё-таки помочь?

   – Эрик,ты всё ещё меня не слышишь.

   – Мне просто не хочется, чтобы ты мучилась .

   – Тогда избавь меня от своего присутствия. Оно гораздо мучительнее, чем боль в животе, тем более привычная.

   Я вздёрнула подбородок и воинственно уставилась на Эрика, ожидая, как он себя поведёт.

   Эрик молча вернул мне Тиссу, которая тут же игриво вскочила обратно мне на живот. В ответ на все попытки снять её арбисса вырывалась и выпрыгивала из рук, а когда я ссадила её на пол, начала так жалобно мяукать, будто ей прищемили неугомонный нос. Боевой садовник-альтруист с возрастающим интересом наблюдал за происходящим, ожидая развязки. В итоге я встала с качелей и взяла Тиссу на руки, что ей тoже отчегo-то не понравилось .

   Отчаявшись, села обратно, попыталась усадить расшалившуюся питомицу на колени, но и сейчас арбиссе не сиделось на месте, поэтому, покусав меня за косу и потрогав её мягкой лапой, она начала нападать на кончик, издавая смешное рычание. А затем в порыве игры так прыгнула мне на живот, что стоило больших усилий сдержать вскрик. Эрик снова забрал Абкогтиссу и осуждающе посмотрел на меня.

   – Давай попробуем тебя подлечить? Я не уверен, что получится, но смотреть на тебя больно. Может,и на ужин вы с Тиссой спокойно сходите после этого, раз со мной ты никуда идти не хочешь. Или я могу сходить за Аливией, но она, возможно, спит.

   И я сдалась .

   – Что от меня требуется?

   – Мне нужно положить ладонь тебе на живот. Я закрою глаза, а ты сама приложи на место, где больнее всего.

   – К обнажённой коже?

   – Да.

   – Исключено, – я поднялась, забрала у него Тиссу и отправилась в спальню, не намереваясь приглашать Эрика за собой.

   – Χорошо, дай хотя бы руку, – попросил он

   Я остановилась, поколебалась секунду, но решила, что гордость – это, конечно, хорошо, если только она не становится причиной откровенно глупого поведения, поэтому молча протянула ему руку.

   – И вторую тоже. Лучше сядь.

   Эрик усадил меня на качели, встал на колени рядом, сжал обе мои руки в ладонях и закрыл глаза. Его лицо было так близко, что одновременно захотелось поцеловать его и отвесить смачную пощёчину. Можно в любой очерёдности. По рукам потекла знакомая сила, и я расслабилась, пoзволяя ей достичь живота. Боль ушла, но на её место пришло тепло вполне однозначного характера, что разозлило меня неимоверно. Видимо, почувствовав моё состояние, Эрик изумлённо распахнул глаза и внимательно посмотрел мне в лицо.

   – Что случилось? Не помогло?

   – Помогло, - процедила я сквозь зубы.

   – Тогда что происходит?

   – Борюсь с желанием тебя ударить.

   Он удивлённо выгнул брови, а потом улыбнулся:

   – Я не против, если тебе от этого станет легче, - и демонстративно подставил мне щёку.

   – Мне не станет легче. Отойди от меня!

   В попытке его оттолкнуть я лишь привела качели в движение, отчего они сначала отлетели прочь от Эрика, а потом впечатали меня прямо в него. Он одной рукой придержал качели на излёте, а второй – меня за талию, чтобы не свалилась.

   Наши лица оказались очень близко друг к другу,и я почувствовала, как дрогнула его рука, как он весь дёрнулся в намерении поцеловать меня, но сдержался, остановившись в пяди от моих губ, предоставляя выбор мне. Я колебалась. Сама близость к нему сводила с ума, я так скучала по этому ощущению, так хотела снова почувствовать его вкус и позволить его языку дразнить и ласкать меня. Но не смогла вот так легко и просто взять и простить Эрика. Молча оттолкнув, встала, прижала к себе возмущённо мявкающую арбиссу и ретировалась в свою спальню, спиной ощущая взгляд Эрика.