— Она давно подошла к пределу, моральному и физическому, — закончила за него понимающе его собеседница. — Зная характер повреждений при извлечении вирта, количество использований медкапсулы и прочее могу сказать: нам в принципе повезло, что она протянула так долго. И, учитывая поведенческие паттерны ари Танатоса, нам ещё больше повезёт, если неизбежный кризис наступит уже после её ухода с должности. Пусть лучше за исход ситуации отвечают альданские медики, а не наши.

— Именно, — вздохнул Агенор. — Именно… Так что поработай, пожалуйста, с прочими кандидатурами. Хочу, чтобы после Лианы в это кресло сел правильный человек.

— Само собой. Я уже подготовила многое на этом поприще, но мне нужно ещё время.

— Оно у тебя есть. Я сказал, что приму отставку леди Авалон только после того, как вопрос с Эдейлом будет окончательно решён.

За спиной Агенора раздалось тихое шипение.

— Разумно. Нельзя доверять вопрос Джереми Эдейла кому-то новому. Лишь леди Лиане я готова поручить жизнь принца Таны и исход этой игры. А потом… Ты говоришь, что в это кресло после леди Лианы должен сесть правильный человек. Но что, если это будет не человек?

Он усмехнулся и наконец-то повернулся к ней лицом, заглядывая в огромные и лучистые глаза.

— Я присутствую при создании тайного правительства рептилоидов, как я понимаю? И всё же надеюсь, ты будешь учитывать детали, прежде чем ставить на такой пост своего.

Это её явно разозлило: она подняла гребни, а зрачок сузился до узкой щели.

— Я не какой-нибудь человек, — заметила она презрительно, — я всегда учитываю детали.

Агенор усмехнулся.

Ему нравилось, когда она стояла перед ним вот так, без высокотехнологичной человеческой маски, демонстрирующей чужое лицо; ему нравилось, когда она злилась.

— Верю, — хмыкнул он, — но всё же с трудом представляю, как ты собираешься посадить его в это кресло.

Её улыбка была соблазнительно-зубастой.

— Ну я же посадила тебя в твоё. Ничего невозможного в этой старой доброй галактике, верно?

Агенор не сдержался и рассмеялся. Ну разве она не совершенство?

— Это довольно спорный вопрос, кто, кого и куда посадил, моя милая, — заметил он насмешливо. — Напомнить тебе, как бы ты закончила, если бы не я?

— А ты?

Они обменялась одинаковыми, насмешливо-вызывающими взглядами. Она подняла руку и медленно провела кончиком когтя по его груди.

Он знал, что, буде на то желание их владелицы, эти самые когти могут вынуть его сердце из груди. И, пожалуй, она даже не отказалась бы это сделать, но…

Агенор улыбнулся шире.

Он медленно, ласкающе провёл рукой по её запястью, перехватил ладонь и поцеловал, не отводя взгляда.

— Мы в одной лодке, о прекрасная, — заметил он вкрадчиво. — Утонет один — на дно придётся идти и другому, не так ли? Именно это обычно подразумевается, когда люди говорят о доверии.

— Верно, — она слегка склонила голову набок. — Мой народ всегда понимал доверие иначе, но вы, люди… Вы не можете доверять даже сами себе, не то что другим. Такова уж ваша раса: вы сильны не в правде, но в выживании. И, наверное, это эволюционно оправдано. Впрочем… Мне приходилось слышать тезис о том, что доверие — это вместе спрятать труп. И с этой точки зрения...

— С этой точки зрения мы с тобой без всяких сомнений безгранично доверяем друг другу. Не так ли?

Её раздвоенный язык быстро скользнул по его лицу.

— Верно, — проворковала она, — абсолютное доверие. Мы с тобой одновременно украли свои лица, не так ли? От бесправного безымянного двойника и забавной комнатной зверушки — до принца Агенора и его верной помощницы, героев войны. Немалый путь, не так ли? И никому не следует знать ни о том, что прячется под моей маской, ни о том небольшом… сувенире, что ты хранишь в своей маленькой коллекции. У нас общие цели, и тайны тоже. Каждый из нас может легко уничтожить другого, и это, как ты справедливо отметил, единственный человеческий сорт доверия, на который действительно стоит опираться. Так что будь добр не оспаривать мои методы, если уж полагаешься на ум. Поверь, если я говорю, что кто-то полностью подходит для некой должности, я именно это имею в виду.

Он насмешливо улыбнулся.

— Хорошо-хорошо, матриарх Моана. Право, не стоит так злиться. Я не оспариваю твои методы и не сомневаюсь в тебе. Сам знаю, что Тана был бы идеальным кандидатом, что уж… Он даже умнее Лианы. И ещё менее амбициозен, чем она — если это вообще физически возможно. Просто, признаться откровенно, не понимаю, как ты собираешься скормить это людям.

Она тихонько засмеялась-зашипела.

— Память людей коротка, а внушаемость высока. Едва ли существует на этом свете тот сорт мерзости, который им невозможно скормить. Политик другой расы, пусть и сильно отличной от человеческой — далеко не самая безумная вещь, которую человеческое стадо принимало с радостными аплодисментами… И точно не худшая вещь.

— С этим сложно спорить.

— Вот и хорошо. Рада, что мы пришли к согласию в этом вопросе. Так что позволь, будь добр, мне и дальше заниматься своим делом; смею верить, я никогда ещё тебя не подводила.

— Справедливо.

Она обозначила подбородком кивок и медленно пошла прочь, но потом сделала вид, что вспомнила (как будто, право, она действительно могла что-то забыть):

— И мой принц… по поводу того самого сувенира. Он прямая угроза тебе. Не пришло ли время, наконец, уничтожить его?

Агенор медленно повернулся к иллюминатору и снова взглянул на открывающийся вид.

Некоторые из этих планет он за последние десять лет успел спасти. И эта галактика... Она лежала у его ног, и её свет наполнял всё его существо восторгом. Он впервые увидел этот свет, когда родился его единственный сын — и в тот же миг решил, что однажды сможет смотреть на него, когда сам пожелает.

С самой вершины.

— Ещё не время, — ответил он. — Я уничтожу сувенир, когда будет нужно. Но пока что предпочту, чтобы он остался. Если изволишь, мне порой нравится поговорить с самим собой. Не даром ведь многие труды по психологии советуют сравнивать себя прошлого с собой нынешним… Мне это всегда шло на пользу.

Она медленно моргнула горизонтальными веками.

— Что же, — сказала она, — воистину, у каждого из нас есть свои слепые пятна.

***

***

Интерлюдия 2. Я расписываюсь перед вами в искренней ненависти

***

Интерлюдия 3. Однажды я вернусь к тебе

***

“Ну вот и всё,” — подумала она.

Страха не было, особенных сожалений — тоже. Она закончила то, что должна была, выполнила свою работу, отдала долги всем мертвецам, что следовали за ней. Её жизнь не была бессмысленной. Она прошла путь, который выбрала, от начала и до конца. Ей было не о чем сожалеть… но нет.

Одно было.

Одного было жаль, почти ослепительно жаль даже в этот момент — она не попрощалась с ним, не сказала, как сильно любит.

И уже не сможет.

Ли тяжело перекатила голову, чувствуя быструю пульсацию крови в висках. Она лежала в кресле пилота и медленно умирала — несмотря на то, что только что победила.

Быть может, судьба иронична…

Право, пора бы уже привыкнуть.

Возможности присоединиться к вирту не было, никакой. Любая попытка войти в вирт-пространство отзывалась неимоверной болью, внутренний экран сбоил, встроенные в мозг приборы отказывали один за другим. Медицинский вирт пытался локализовать кровоизлияние, но получалось не слишком убедительно.

Ли знала, что не протянет до прихода подмоги.

О нет, этот раз не был похож на предыдущие. Она не сдавалась до последнего, не закрывала глаз, не выпускала штурвала. Ей было теперь, к кому возвращаться — и она всегда стремилась вернуться туда, к своему персональному богу смерти, который давно стал её домом…